Хмель и Клондайк

Вот и отлично. Я пошарил по карманам дознавателя, выудил пакетик с пилюлями, на гладких боках которых выделялись глубокие надрезы, и вернулся за стойку. Разложил таблетки по цветам, потом налил в стакан кипяченой воды и машинально взглянул на левое запястье.

Пустое – наручные часы уволок один из грабителей. Никак не могу привыкнуть.

Тогда я закинул в рот красную пилюлю, запил ее глотком воды, досчитал от ста одного до ста пятнадцати и взял следующую таблетку. Закончил прием лекарств – и без сил опустился на табурет, но вскоре ощутил, как отступает ломота в суставах и пропадает одышка.

И одновременно накатывало понимание, что сам себя загнал в угол и выбраться из этой волчьей ямы будет совсем непросто.

Может, не стоило убивать дознавателя? – промелькнула даже шальная мысль, но я лишь пожал плечами, отвел болтовой затвор пневматической винтовки и вложил в патронник новый свинцовый шар.

Огнестрельное оружие в Форте находилось под запретом, сертифицированные жезлы использовать против находящихся при исполнении дружинников не представлялось возможным, они бы просто не сработали, но законодательство никак не регламентировало оборот пневматических винтовок. Я этим обстоятельством не преминул воспользоваться и попросил знакомого мастера сделать ложе точь-в-точь как у своего «Шершня», а баллон сжатого воздуха выкрасил в стандартную расцветку банок с шарами для жезлов «свинцовых ос». Отличить их можно было, лишь подержав в руках.

Паранойя? Вовсе нет, обычная предусмотрительность. И сегодня она себя оправдала.

Можно было, конечно, хранить под стойкой арбалет, но уверен – Синицын в этом случае сразу бы выскочил за дверь. А так счел, что ему ничто не угрожает, за это и поплатился. Впрочем, поплатился он совсем за другое…

Я несколько раз глубоко вздохнул и поднялся с табурета, но прежде чем вышел из-за стойки, зазвонил телефонный аппарат. Резкое дребезжание ударило по нервам, бешено заколотилось сердце, всколыхнулись унявшиеся было страхи, но я не поддался панике, снял трубку и спокойно произнес:

– Алло?

– Слава! – послышался голос Ирины. – Я перед сменой решила тебе позвонить, а то ты совсем пропал. У тебя все в порядке?

Я посмотрел на покойника с мешком на голове и произнес, зажимая двумя пальцами нос:

– Ирин, сейчас не очень удобно разговаривать.

– У тебя все в порядке?

– Все в порядке, – уверил я подругу. – Я же говорил – слег с простудой, сейчас сдам бар Ивану и пойду к себе отлеживаться.

– Принести лекарства?

– Если насморк лечить, он пройдет через неделю, если не лечить, то через семь дней.

– Ладно, я побежала, – заторопилась тогда девушка. – Позвоню вечером, хорошо?

– Непременно звони. Я немного оклемаюсь, и увидимся, чтобы тебя не заражать.

– Целую!

Раздались короткие гудки, я бросил трубку на рычажки, взял куртку и ключи от «буханки», ухватил покойника за ноги и потянул его к двери черного хода. Затем выгнал из каретного сарая УАЗ, погрузил в него мертвого дознавателя и, накрыв тело брезентом, с облегчением захлопнул задние дверцы.

Вернулся в бар и нервно вздрогнул, заслышав стук в дверь.

Вашу ж мать, кого еще принесло?!

– Дядя Слава! – послышался вдруг голос Ивана Грачева. – Открывай!

Я сунул пневматическую винтовку под прилавок, убрал каракулевую шапку и папку дознавателя в непрозрачный пакет и запустил в бар помощника.

– А чего на засов заперся? – удивился тот.

– Только с пробежки вернулся, даже умыться не успел, – спокойно ответил я.

– А! – протянул парень. – Дело хорошее. Физкульт-привет!

– Физкульт-физкульт, – пробормотал я и предупредил: – Поеду кеги из «Западного полюса» забрать, если вдруг Ирина позвонит, скажи, что я весь в соплях к себе ушел и просил не будить.

– Отношения зашли в тупик? – удивился Иван.

– Нет, – поморщился я. – Просто пытаюсь соответствовать. А то расслабился, потерял форму.

– По вам не скажешь.

– В общем, вернусь через пару часов.

Я прихватил с собой пакет и «Шершень» и направился на задний двор. Завел двигатель, уселся за руль и надолго замер так, пытаясь осмыслить случившееся.

Ко мне вламывалось трое. Одного точно застрелили в «Большой Охоте», второй остывает позади меня. Вопрос даже не в том, где третий; вопрос в том, где таблетки и штампы. В хранилище вещественных доказательств их не сдавали совершенно точно. Потрясти товарища Мартыненко? Быть может, третий именно он?

Я кивнул. С Мартыненко придется разобраться в любом случае. Он единственный, кто может связать меня с убитым дознавателем.

Но единственный ли? Уповать на это не стоило. И напротив – стоило подстраховаться.

Я беззвучно выругался, перебрался через сиденья к телу и наскоро обыскал покойника. Всю обнаруженную в карманах мелочовку побросал в пакет к папке, служебный жетон пробил острым шипом на обухе валявшегося здесь же топорика. ПМ в кобуре на поясе мертвеца трогать не стал.

Выехав со двора, я повернул на Красный проспект и направился на север. Так и катил, пока не уперся в бывшее автотранспортное предприятие, на территории которого ныне базировалось наемное подразделение Лиги. На перекрестке повернул на Автозаводскую улицу и без спешки покатил вдоль гетто «Черный квадрат», где под надзором Сестер Холода содержались уроды – бедолаги, изувеченные магическим излучением Приграничья. Мутанты, если хотите.

Вид мрачной бетонной ограды с колючей проволокой поверху и караульными вышками нагонял нервную дрожь, выстроившиеся с другой стороны дороги двухэтажные бараки пугали ничуть не меньше. Северная окраина считалась местом беззаконным и опасным, на ней до недавнего времени всем заправляли многочисленные банды. Да и теперь, когда наемники Лиги установили здесь свой контроль, на изрисованных многочисленными граффити стенах домов до сих пор встречались свежие метки Чистых. Одно из наиболее влиятельных в округе преступных сообществ ушло в глухое подполье, но всех своих позиций не растеряло.

Когда в мае тут оттает мертвый дружинник – это никого не удивит.

Свернув во дворы, я заехал в закуток меж глухих стен домов, выволок из машины покойника и кинул его в высокий сугроб, быстро забросал снегом, убрал лопатку под пассажирское сиденье и покатил прочь.

Случайных свидетелей я не опасался: северная окраина была не тем местом, где людей отличает хорошая память и желание общаться с правоохранительными органами. К тому же «буханка» была в Форте транспортным средством весьма распространенным, а установкой номерных знаков я себя не обременил по той простой причине, что на подобных машинах ездили в основном люди служивые; дружинники меня не останавливали для проверок ни разу.

Возвращаться той же дорогой я не стал, медленно проехал напрямик через Северную окраину, на ходу выбросил из окна пробитый служебный жетон Синицына и вывернул на Комсомольскую. По правую руку осталась новая база Патруля, дальше за домами мелькнул увенчанный клубами валившего из труб дыма серый силуэт гостиницы «Гавань», а после показался Торговый угол – самая доходная точка Торгового Союза после Южного бульвара и Кишки. Большинство магазинов здесь работало круглосуточно; ночное освещение обеспечивали стажеры-гимназисты, которые силой своей воли поддерживали сияние висевших в воздухе энергетических шаров. Неподалеку от перекрестка была припаркована «газель» дружинников, перед магазинами прохаживалось несколько приглядывавших за порядком цеховиков.

Я медленно проехал мимо, повернул на Красный проспект и досадливо поморщился, когда глаза заломило из-за кислотного блеска вывески магазина «Алхимия&Жизнь». Машинально сбросил скорость, и тотчас через проезжую часть рванула пара мальчишек. Ну что за люди?! Никакого понимания правил дорожного движения!

Перед Кривой пришлось пропустить два тентованных КамАЗа и кативший за ними топливозаправщик, затем я проехал склады и штаб-квартиру входившего в Торговый Союз объединения промышленников и свернул на площадь Павших. Вокруг расчищенной от снега площадки, в центре которой возвышался монумент с двумя бетонными фигурами – мужика с автоматом и старика с огромным фолиантом в руках, – располагались многочисленные киоски и магазинчики, но интересовали меня вовсе не они, а спуск в Кишку.

Кишкой именовалась сеть соединенных воедино подвалов, бомбоубежищ и подземных коммуникаций, где располагалось просто бессчетное количество лавок, магазинчиков, развлекательных и питейных заведений. Когда на улице большую часть года царит холод и дуют студеные ветра, хочется хоть ненадолго спрятаться от стужи, и подземный торговый комплекс такую возможность посетителям давал.

Я припарковал УАЗ неподалеку от будки охраны с эмблемой Цеха на стене – оплетенной колючей проволокой шестерней, – между побитым жизнью грузовичком-«бычком» и такой же «буханкой», как у меня, только камуфляжно-зеленой.

Сразу входить не стал, сначала вытащил из пластикового пакета папку дознавателя и выбрал нужный протокол. Жезл «свинцовых ос» убрал за сиденье, потом запер машину и направился к уходящей в подземелье лестнице. По пути выбросил в мусорный бак пустую папку и спокойно спустился под землю.

Сразу у входа располагались ювелирные салоны, а проход с изрисованными флуоресцентными граффити стенами привел меня в просторный зал, залитый неровным светом шаров колдовского огня под потолком. Вдоль стен тянулись многочисленные лавки, их вывески светились разноцветными огнями, мерцали и меняли форму. «ТулупЪ», «Ваш предсказатель», «Арбалеты и жезлы», «Тату-салон «Сильвер», «Пельменная № 1», «Электрон», «Булки!», «Обереги от Братства», «Бытовая магия», «Ножи», «ХулиGun».