Земля лишних. За други своя

– Еще раз, пожалуйста… – попросил я.

– Нет, я, конечно, помню про два обещанных минета и готова тебе их исполнить в любую секунду, по первому требованию… – Она подняла руки в жесте капитуляции. – Я даже готова дать себя трахнуть, если тебе очень уж подопрет, а рука будет в гипсе. Но вообще… как бы тебе сказать… если с патетикой в голосе, то мне открылся свет истины в форме лесбийской любви. Поэтому ты можешь чувствовать себя со мной в безопасности. Но только ты, потому что я по-прежнему угроза твоей семейной жизни. Теперь уже твоя Кончита не может чувствовать себя в безопасности.

Это она хохмить начала, я ее уже достаточно знаю, чтобы определить, когда она дурачится, но вот начало речи было правдой.

– Катя? – высказал я свое предположение.

– Разумеется. Единственный мужчина, с которым мне хотелось спать, прятался от меня. – Она выразительно посмотрела мне в глаза. – Да и вообще мы живем на разных концах континента, так что нормальных отношений у нас с тобой все равно не получится. Местные мне не нравятся, к тому же из них половина гомосексуалисты или другие перверты. Здесь это вообще поощряется, даже очень полезно для карьеры.

– Это почему? – удивился я.

– Потому что здесь считают, что именно гомосексуалисты придерживаются более широких и либеральных взглядов на жизнь, к тому же у местного руководства инстинкт из Старого Света везде поощрять геев – из страха прослыть реакционным и фашиствующим гомофобом.

– Почему? А, ну да.

Действительно – в правлении Ордена в основном американцы, и в основном те самые либералы. Это уже все объясняет. Именно они убрали из некоторых американских школ уроки обычной истории, зато ввели курс «Истории гомосексуализма», в котором детям объясняют, чем этот мир обязан… им самым, в общем. Чему я тогда удивился?

– В общем, моя интимная жизнь стремительно катилась под гору, вплоть до психоза, – продолжила Светлана, но сбилась. – Эй, ты вина налей даме, раз обещал, а потом расскажу! Стоит, рот раскрыл.

Ну да, ну да. Вино же нужно было. А тут целый винный шкаф со стеллажами бутылок, прекрасный выбор.

– Белое? Красное? – спросил я, читая этикетки.

– Красное! И сухое!

– Само собой, сухое, – пробормотал я.

Мы пообедали, вино просто пить будем, вместо десерта, так что можно взять что-то постарше. А что здесь есть? О! Прекрасно! «Шато Потенсак» восемьдесят девятого года. Прекрасный год и прекрасное вино. В это шато ушел в свое время главный винодел с виноделен Ротшильдов, производивший то самое легендарное «Шато Мутон Ротшильд». И вино из Шато Потенсак буквально стартовало вверх по градациям качества, в течение считаных лет попав в классификацию «крю».

Я достал большие тонкие хрустальные бокалы, настоящий «Ридель», если не ошибаюсь, выставил на поднос. Нашел штопор, срезал резаком фольгу над пробкой, ощупал пробку. Не выпуклая, под срез горлышка, значит, вино хранилось правильно. Нашелся и графин-декантер. Я ополоснул его холодной минеральной водой, чтобы смыть запах затхлости, открыл бутылку штопором и аккуратно, с высоты, тонкой струйкой перелил вино в декантер. Пусть наберется воздуха, из аромата исчезнет намек на спирт, и можно будет пить.

Поставил графин на поднос рядом с бокалами, принес к столику.

– Рассказывай дальше.

– А вино? – показала она на бутылку.

– Дай ему подышать пять минут, будет лучше.

– Не хочу дышать, хочу вина, – заявила она. – Наливай, эстет, блин. Дышать оно у него будет…

– Хо-ро-шо. Рассказывай.

Дальше по ритуалу я должен был бы проверить вино, немножко плеснув себе и пригубив, и если не понравится – заменить бутылку и уж потом налить даме. Но я это вино знал хорошо, Светлану тоже знал не хуже, поэтому решил не выеживаться и эту часть ритуала пропустил. Взял декантер за широкое воронкообразное горлышко из толстого стекла, аккуратно наклонил его над бокалом. Если резко сделать, то осадок винного камня взболтается, да и из такого горлышка расплескать несложно. У подобных декантеров даже конструкция такова, что последние граммов пятьдесят можно только вылить, но не налить в бокал, чтобы от жадности осадок не выпили. А хорошего вина без осадка не бывает, между прочим. Еще одно распространенное заблуждение: что осадок – свидетельство низкого качества.

Светлана взяла один из бокалов со стола, пригубила:

– Отличное вино!

– Если бы ты дала ему «подышать» хоть пять минут, оно стало бы еще лучше, – сказал я с укором.

– Обойдется. Перед смертью не надышишься. – Она еще пригубила. – Ладно, на чем я остановилась?

– На психозе от интимной жизни.

– Ага, на психозе. – Она еще раз отпила из бокала. – И в этот момент прибывает на остров Катя – такая вся умница, такая вся послушная и такая вся… своя, что ли. Все вокруг чужие, а эта уже нет. В общем, напились мы с ней в первый день ее приезда у меня дома. У меня уже дуплекс появился, а она еще даже заселиться никуда не успела, поэтому ночевать я ее затащила к себе, прямо с багажом. И тут ее по пьянке прорвало, и она давай мне в любви объясняться – мол, всегда была влюблена, ни с кем не спала, и даже тебе дать готова была – лишь бы мне угодить, и так далее. Не помню как, очень были пьяные, но оказались мы в постели. Даже не помню, что делали, но уснули вместе. А утром проснулась я оттого, что кто-то активно меня возбуждает. Утром я уже все помнила, и мне понравилось. И осталась Катя у меня жить. И стали мы жить-поживать и развратничать изо всех сил. Мы теперь лесбийской семьей здесь числимся, на радость местному руководству. Такие мы с ней теперь тоже либерально-прогрессивные. Каково?

– О-фи-геть, – честно ответил я.

– Я знаю, – кивнула она. – Но мне теперь гораздо лучше, и все стало намного проще. Тебе ведь тоже, правда? А вот насчет твоей Марии Пилар я задумалась. Мне Катя показала ее фото, которую ты на левые Ай-Ди ей давал. А как фигура?

– Идеальная фигура, – ответил я и сразу перевел разговор на другое: – Слушай, а на что этот Гольцман рассчитывает в таком случае?

– А есть такой тип мужчин, которые не верят в лесбиянок, – усмехнулась Светлана. – Считают, что просто им настоящие мачо не попадались. Этот мачо ростом с табуретку, правда, и нос как баклажан, но считает себя неотразимым.

– Вот как, – кивнул я с преувеличенным трагизмом. – А я, можно сказать, рассчитывал…

– Вот не врать мне, не врать! – захохотала она. – Максимум, на что ты рассчитывал, так это на то, что у меня будут месячные или новый любовник, что заставит меня к тебе не приставать. И тебе повезло: у меня новая любовница, приставать не буду. Но за тобой теперь должок.

– Мне казалось, что должок за тобой…

– В смысле? – удивилась она.

– Сеанс орального секса, – сказал я, после чего уточнил, показав два пальца: – Два. Ты обещала.

– Успеется, – отмахнулась Светлана. – В общем, должок за тобой есть, поскольку я от тебя отстала наконец, и ты в безопасности. В общем, ведешь нас с Катей в ресторан. На обед. В смысле – ужин. Ну то, что не ланч.

– Ты в своем уме, дорогая? – опешил я. – А если на Родмана напорюсь? А если Катя разболтает, что я здесь?

– Родман улетел на Остров Ордена, будет завтра около пятнадцати часов, прилетит с ежедневным челноком, – ответила Светлана. – А Катя никому ничего не разболтает. Она только на вид такой ребенок, а вообще – железобетонная стерва, ничуть не хуже меня. Она еще один твой союзник здесь, доколе длится наша с тобой дружба. И, как мне кажется, я тоже ее люблю, как и она меня, так что не смей Катю обижать.

– Хорошо, хорошо, – поднял я руки.

– И тебе будет полезно с нами посидеть, поболтать, – добавила она. – Узнаешь много полезного и нового про местную жизнь и прочее.

– Хорошо, хорошо.

– И не разговаривай со мной как с нетрезвым ребенком!

– Хорошо, хорошо.

Территория Ордена, остров Нью-Хэвен

22 год, 13 число 10 месяца, среда, 09.00

Поспать удалось не слишком долго. Светлана с Катей после ресторана потащили меня не куда-нибудь, а в лесбийский клуб «Розовая пантера». Тут даже такой был. Аргументировали приглашение тем, что вход мужчинам хоть и не запрещен, но очень маловероятно, если даже Родман вернется раньше, чем ожидалось, он попадет сюда. Куда угодно, но не в «Розовую пантеру». У меня же по этому поводу была другая теория – обе хотели мне продемонстрировать, как они счастливы друг с другом. Расставить точки над «i», черточки над «t» и закорючки над «й». Что меня удивило – так это то, что клуб был большой и набит битком. Население острова Нью-Хэвен многочисленностью не блещет, даже с учетом приезжих, значит, и вправду… скопились они здесь. Ну да бог с ним, счастливы девушки друг с другом – мне жизнь спокойней стала.

Будильник я себе поставил на половину девятого утра и к моменту приезда Смита успел умыться и уже варил кофе. Я услышал звук моторов двух или трех машин, под колесами захрустел гравий. Я не стал выходить, полагая, что не надо маячить перед тем, кто пригнал машину для меня, и оказался прав. Снова захрустел гравий, одна из машин выехала со двора, а кто-то позвонил в дверь. Я открыл, увидел Смита с ключами от машины в руке.