Самсон и Надежда

И на фоне этого непонятного шума прозвучали громко, словно не рядом, а прямо внутри его головы два выстрела, отчего он вскочил и почему-то к окну бросился. Выглянул на улицу с высоты второго этажа, не видя на ней никакого движения и вообще никого.

– Вы слышали? – спросил Самсон, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Что слышали? – уточнил отец.

– Выстрелы!

– Не было, – ответила Надежда обеспокоенно. – Я не слышала.

В голове Самсона продолжали нагромождаться шумы, тяжело сдвинулась рядом мебель с протяжным скрипом по деревянному полу. Он уже начал догадываться, откуда все это слышит. И от этого стало ему страшно, страшно и неудобно перед семьей Надежды.

– Извините, мне надо бежать! – Он повернулся к окну спиной, посмотрел на двери в коридор и прошел туда спешным шагом. Спрыгнул по деревянной лестнице к выходу из дома. И по улице действительно побежал, чувствуя в ногах и силу, и усталость и пытаясь не наступать на разбросанные по булыжнику мерзлые осколки мусорных сугробов, с которыми, похоже, субботник накануне боролся по всему городу. После нескольких минут бега он сбавил против своей воли шаг, почувствовал, что наваливается на его плечи тяжесть, которую ему не снести. И тут увидел впереди у обочины пролетку с извозчиком. Запрыгнул.

– Гони к милиции на Тарасовскую! – крикнул неподвижному увальню, сидящему на передней лавке.

Тот, в шапке с опущенными ушами, обернулся, и увидел Самсон его неприятельские глаза и скривившийся рот, и жидковатую бородку.

– Не поеду! – прошипел он. – Я свою гнедую вашими талончиками с печатью не накормлю! Мне на овес надо работать!

Вытащил Самсон из кармана пальто «керенку» – сороковку. Толстая кисть извозчика высунулась из длинной трубы широкого рукава мешковатой, во множестве складок, подпоясанной красным кушаком темно-синей поддевки, выхватила «керенку», и тут же словно плечи у извозчика поднялись, а на самом деле поднял он только правую руку и стеганул свою гнедую, прикрикнув: – Но! Но!

И застучали колеса пролетки по булыжникам, а Самсон, пытаясь отдышаться, глазел по сторонам и вперед тоже заглядывал.

Когда только закричал извозчик: «Тпру!», натянув поводья, а лошадь еще не остановилась, спрыгнул уже Самсон на дорогу и в открытые двери милицейского учреждения забежал. И сразу по лестнице вверх, перехватывая левой рукой красные перила. Остановился в дверях кабинета, который ему Найден определил. Перед его столом лицом вниз красноармеец лежал. Справа, на полу, облокотившись спиной о низ кресла, лежал сам Найден, прикрывавший ладонью рану над сердцем, из-за которой верхняя часть френча потемнела, напитавшись кровью. Два красноармейца, стоявшие почему-то бездеятельно слева, покосились на вбежавшего Самсона. А он бросился к Найдену.