Игра в отрезанный палец

Пока ехал к Ивину, обдумывал вопросы. Пробовал представить себе его реакцию, сам будущий разговор. Беспокойная ночь забылась, на смену утренней сонливости пришла бодрость охотника. Но когда он оказался на Кутузовском, каменная мощь проспекта словно придавила его к асфальту. Он посмотрел на сталинские дома, стоявшие шеренгой широкоплечих насупленных полковников. На мгновение ощутил себя в каменной западне, в тупике с перекрытым выходом. В воздухе пахло плавленым асфальтом и выхлопными газами.

Пока нашел нужный дом, самоуверенность вернулась. В парадном за стеклянной стенкой сидел пожилой охранник в камуфляже, видно, сам отставник.

– Куда? – спросил он Виктора.

– К Ивину, в шестьдесят вторую. Он меня ждет.

Охранник кивнул в сторону лифта.

Лифт был чистеньким, внутри висело зеркало. Поднимался он вверх медленно и беззвучно, и Виктор подумал, что когда-нибудь и на свой восьмой этаж будет подниматься на лифте. Правда, в новых домах лифты быстро приобретают загаженный вид и такой же запах. А здесь даже пахло, казалось, дезодорантом.

Остановившись перед высокими двойными дверями, Виктор прислушался. Помедлил. Потом нажал кнопку. Отдаленный звон подчеркнул то ли толщину дверей, то ли то, что двери были двойными.

Прошла минута, но из-за дверей не донеслось больше ни звука. Виктор еще раз позвонил. Потом еще раз.

Минут через десять спустился вниз, хотел спросить охранника, видел ли тот Ивина. Но охранника не было. За стеклянной загородкой на столе лежала открытая книга, а ее читатель отсутствовал.

На улице Виктору пришлось какое-то время побродить в поисках телефона. Потом выяснилось, что нужен жетон, и пока он нашел газетный киоск с жетонами, прошло еще минут пятнадцать. Наконец, закрывшись в телефонной будке, он набрал номер Ивина.

«К сожалению, никого нет дома, – сообщил автоответчик. – Оставьте ваше имя и номер телефона. Вам перезвонят».

Виктор набрал номера двух других бывших киевлян, но там по-прежнему не снимали трубки.

Что-то подсказывало Виктору, что эти люди специально спрятались, что они не хотят с ним говорить. И, наверное, не только с ним, но и вообще ни с кем. Так можно звонить каждый день с одинаковым результатом.

Пока возвращался в гостиницу, Виктор успокоился. Решил снова звонить вечером, а если не дозвонится – то уже ночью или утром. Во всяком случае у него есть время до завтрашнего вечера. Поезд около девяти, так что почти все воскресенье в его распоряжении.

Прилег отдохнуть и проснулся только к семи. Снова позвонил. Прослушал сообщение автоответчика и длинные гудки других номеров.

Поднялся в гостиничный буфет на третьем этаже. Съел салат из овощей и бутерброд с салями, оставив взамен пятнадцать тысяч рублей.

Ночью проснулся около трех и, осмелев, снова набрал номер Ивина. Тот же результат.

К утру Виктор смирился с очевидной бесполезностью этой поездки. Собрал сумку. Спустился с ней вниз.

Подошел к администратору, достал из бумажника пятьсот двадцать тысяч. Объяснил сидевшей за столом даме, что освобождает номер и хочет заплатить за сутки.

Дама взяла деньги, потом посмотрела в свою тетрадь и возвратила на Виктора недоуменный взгляд. Протянула обратно четыреста тысяч и его паспорт.

– У вас заплачено, – сказала она. – Только сто двадцать тысяч за регистрацию.

– Как заплачено? – удивился Виктор.

– Откуда я знаю как? Деньгами!

– А кто заплатил?

– Я только час назад смену приняла, так что не знаю, кто там за вас заплатил… Вам что, хочется два раза платить?!

Виктор отошел в сторону. Женщина все еще сверлила его недоуменным взглядом.

А он и сам был в недоумении. С одной стороны, это было похоже на ошибку, но ошибка эта, сэкономив ему четыреста тысяч рублей, сделала кого-то беднее на эту же сумму. Оставалось только надеяться, что тот, кто ошибся, не покончит в результате с собой.

Виктор улыбнулся. Другое объяснение ему в голову не приходило, ведь в Москве он никого не знал, никогда до этого не был и даже встретиться ни с кем не смог.

Он сходил на вокзал, оставил сумку в ячейке автоматической камеры хранения. В вокзальном газетном киоске купил еще десяток телефонных жетонов и пошел бродить по Белокаменной, регулярно останавливаясь перед городскими таксофонами. Жетоны потихоньку таяли благодаря включенному автоответчику Ивина. Звонки двоим другим пока были бесплатными.

Устав, Виктор к восьми вечера вернулся на вокзал.

С нулевым результатом, если не считать обеда в невзрачной кафе-стекляшке на Старом Арбате стоимостью в половину сэкономленной на гостинице суммы.

Накупил в дорогу московских газет, выпил вокзального растворимого кофе. Забрал сумку из камеры хранения и поплелся потихоньку на платформу, с которой должен был уходить его поезд.

Поезд только-только подали. Проводник ближайшего вагона обтирал тряпкой вертикальную ручку двери.

Вагон Виктора еще стоял закрытым. Виктор опустил сумку у ног и терпеливо ждал. Ему ужасно хотелось как можно скорее покинуть эту платформу, этот город. Оттолкнуться от него железными колесами поезда и покатить домой, к жене Ирине, к малой, к ночному кухонному окну и замершей за его стеклом неподвижности мира. Настроение было паршивое. Было жаль потраченного времени, было заранее стыдно за бесполезность поездки, которую он сам придумал. Даже перед невидимым Георгием было заранее стыдно. Он, наверно, прочитает ему еще одну лекцию по мобильному. У него неплохо получается. И попробуй возрази человеку, которого никогда в глаза не видел и у которого голос доброго, но строгого пэтэушного мастера!

Дверь в вагон наконец открылась. По ступенькам с тряпкой в руке спустилась толстая проводница-блондинка. Пройдясь небрежно тряпкой по ручке, она бросила ее в тамбур. Повернулась лицом к Виктору.

Виктор достал билет, протянул проводнице.

Она, взглянув, сразу сунула билет в кожаную книжицу с карманчиками.

– Занимайте свое место!

Виктор с облегчением зашел в купе. Уселся у грязного, давно не мытого окна, через которое вряд ли можно было что-то разглядеть. Разве что различить: день там за окном или ночь.

В вагоне было неестественно тихо. Поезд отходил через двадцать пять минут.

Виктор думал сначала переодеться в спортивный костюм, лежавший в сумке, но решил обождать. Лень было двигаться.

И вдруг шаги по вагонному коридору, спешащие, целеустремленные.

В открытом проеме двери его купе остановился высокий светловолосый мужчина лет сорока. Черные брюки и темно-зеленая рубашка с длинными рукавами. Посмотрел на Виктора приветливо, улыбаясь.

– Виктор Семенович?

– Да. – Виктор кивнул.

– Что ж вы уже уезжаете? Вы же приехали поговорить кое с кем… Пойдемте, машина ждет…

Виктор изумленно смотрел на этого раскованного улыбающегося человека. Дыхание от неожиданности сперло. В голове беспомощно суетились мысли в поисках выхода из этой ситуации.

– У меня же билет на сегодня… на этот поезд…

Человек в проеме купейной двери отрицательно помотал головой и протянул Виктору другой билет.

– У вас поезд завтра вечером, и совершенно нормальный поезд. СВ на одного…