Игра в отрезанный палец

– Завтра получаем стажеров из высшей школы милиции, передашь все им. Пять человек прибудет, можешь одного выбрать себе в помощники.

Виктор стоял перед заваленным бумагами столом, за которым сидел в крутящемся офисном кресле Леонид Иваныч, он же майор Крысько, он же между своими – Крыса, однако с уважением и почти с любовью.

Майор в пятьдесят пять – и до смерти майор. Иными словами, из породы вечных майоров, которым совершенно наплевать на свое будущее. У Леонида Иваныча его наплевательство в сторону будущего выражалось в вечной непричесанности, да и брился он нерегулярно. Трудно сказать, следил бы он за собою лучше, если бы получил подполковника. Скорее всего нет. В этом возрасте уже не изменяют привычкам или их отсутствию.

– Ну ладно, держи дело, просмотри, потом зайдешь ко мне! – сказал он усталым голосом и кивнул Виктору на дверь.

С папкой в руках Виктор зашел в свой кабинетик с треснутым стеклом окна, через которое в ветреное время просачивался мощный сквозняк. В кабинете уселся за свой стол. Бросил взгляд на два пустых стола, стоявшие под стенкой. Хозяин одного из них уже никогда сюда не зайдет – сейчас сам под следствием. Второй – в командировке. Так что можно спокойно посидеть в тишине, сосредоточиться.

Дело начиналось с нескольких фотоснимков хорошо одетого трупа с явно передавленной канатом или веревкой шеей. Рассмотрев снимки, Виктор углубился в сопутствующие фотографиям бумаги.

Постепенно до него дошло, что он уже слышал шепотом об этом случае от своего приятеля Димы Ракина, перешедшего в спецотдел «Ф». Вчера утром Дима забегал к ним на пять минут – было у него какое-то дело к шефу. Потом, выйдя от Крысы в хорошем настроении, он и сказал Виктору, что сейчас вся СБУ на ушах: какой-то отставной генерал, советник президента, отправился в «посмертное» одиночное воздухоплавание. Виктор уже не помнил точно слова Димы. Может быть, он сказал не «отправился», а «отправили»? Вчера это и значения не имело, а сегодня все изменилось.

Отложив бумаги, Виктор попробовал вспомнить слово в слово то, что говорил вчера Дима.

В дверь кабинета постучали.

– Да, – крикнул Виктор.

Вошел шеф.

– Ну как, ознакомился?

– Нет еще, – признался Виктор.

Шеф прошел к его столу, взял из-за другого стола стул, уселся напротив.

– Что, неужели никаких вопросов нет? – спросил озабоченно.

– Я еще не дочитал, Леонид Иваныч.

– Странно. А по ходу чтения вопросов не возникало, да? А у меня возникли.

– Ко мне? – удивился Виктор.

– Нет, к кому-то третьему. К тому, кто решил это дело сюда отфутболить… У тебя здесь кипятильник есть?

Виктор кивнул.

– Сделай-ка чаю и давай вместе порассуждаем!

За чаем в основном рассуждал майор. Правда, рассуждал он очень вопросительно и все время смотрел в глаза Виктору.

– Во-первых, дело слишком свежее, чтобы готовить его в разряд бесперспективных. Во-вторых – правительственный труп. Тут, по логике вещей, должна быть целая бригада с важняком во главе. А что мы имеем? Дело из СБУ передают в наш район! Формально причина есть – горка, с которой взлетел генерал на дирижабле, находится в нашем районе. Приземлился, правда, он в соседнем. Но это роли не играет. Газеты о деле еще ничего не написали, даже некролога. Значит, кто-то информацию придушил. Это и нам сигнал – никому из журналистов о деле говорить не стоит. Понятно?

Виктор кивнул.

– Ну а теперь подумай сам: почему приказали дело передать тебе?

– Лично мне? – удивился Виктор.

– Да, позвонили и назвали твою фамилию… У тебя что, связи большие?

Виктор задумался.

– Так ведь в таких делах связи нужно использовать, чтобы подальше от всего этого держаться.

– Может, Дима? – произнес вслух Виктор.

– Что?

– Может, Дима Ракин меня посоветовал? Он ведь после перехода в спецотдел к нам несколько раз заглядывал…

Виктор уставился в глаза майору, словно ожидал сейчас же получить твердый ответ на свое предположение.

– Ты же с ним дружил, – кивнул Леонид Иваныч. – Вот найди его и разузнай. По крайней мере спроси, как лучше все делать… Ладно, засиделся я у тебя. Дочитай дело, потом можешь ко мне зайти.

Виктор снова остался один. Майор умело и безжалостно разрушил его фантазии относительно причин и последствий появления у него в производстве дела о «летающем» генерале. Теперь стало грустно. С совсем уже другим чувством открыл Виктор папку. Уткнул взгляд в напечатанный на машинке текст. Читать не хотелось, и Виктор вернулся к фотографиям. Разложил их перед собой на столе. Откинулся на спинку стула и, повернув голову, бросил взгляд в окно, в квадратный серый городской пейзаж, по которому диагонально проходила трещина стекла.

4

Раннее золотое утро вернуло Ника на несколько минут в детство – солнечные лучи пробивали насквозь легкую занавесочку на окне спальни и своим теплом гладили кожу на его лице, дотрагивались нежно до век. Еще не раскрыв глаза, он зажмурился и вспомнил, точнее даже не сам вспомнил, а кожа, лицо вспомнили утреннее пробуждающее тепло солнечных лучей в домике бабушки под Житомиром. Там его кровать стояла прямо под окном – так же, как и здесь.

Он поднял руку, закрывая глаза от проникающего солнечного света. Ощутил на запястье холодный металл – забыл вечером снять часы. Ну что ж, очень кстати. Было самое время взглянуть на циферблат. Шесть тридцать. Вокруг – санаторная тишина.

Ник поднялся, принял душ, побрился. Заглянул в заботливо заполненный чужими руками холодильник – сыр, колбаса, овощи, в дверце с внутренней стороны – три яйца. Как раз на хорошую яичницу. Подумал о Тане с Володькой. Как они там сейчас? Что едят? Из полученных за квартиру шести тысяч зеленых он оставил им одну тысячу, но просил быть поэкономнее. Деньги им будут нужнее здесь.

Позавтракав, оделся и вышел. Запомнив свой домик, прогулялся по тропинкам и дорожкам, выбрел случайно к воротам, возле которых дремал, сидя на стуле, солдатик без оружия.

То, что солдат был без оружия, как-то особенно порадовало Ника. Мирная страна – Украина. В Таджикистане такого быть не могло. Не зря он сюда приехал.

Полюбовавшись дремавшим солдатиком, он развернулся и направился в противоположную сторону. Вышел к небольшому обрывчику, с которого открылся замечательный вид: извилистая речка, ивы над водой, утки.

Посмотрев по сторонам, он заметил справа ступеньки вниз. Спустился возле маленького понтона, к которому были привязаны несколько лодок. Вдоль берега бежала тропинка. Ник медленно прогуливался по ней, наслаждаясь свежестью утреннего речного воздуха. Вышел к забору из металлической сетки и к удивлению своему увидел в нем большущую дырку как раз в том месте, где забор пересекал тропинку. Опять далеким выстрелом память вынесла на поверхность совсем другой забор, из колючей проволоки. Таджикский забор, в котором любая дырка могла привести к очередной смерти.

Нагнувшись, он шагнул в дырку и продолжил свой путь.

Остановился, увидев на берегу рыбака – высокого мужчину в ватнике и спортивных штанах с вытянутыми коленками. Перевел взгляд на речку перед рыбаком. Нашел неподвижный поплавок. Сделал еще несколько шагов вперед.

– Клюет? – спросил негромко.

– Клюет, только лениво, – ответил, обернувшись, рыбак.

Нику вдруг захотелось просто поговорить. О чем угодно.

О рыбе, о погоде, о жизни.

– Вы местный? – спросил он рыбака.