Комплект книг: Красная таблетка. Посмотри правде в глаза / Красная таблетка-2. Вся правда об успехе / Троица. Будь больше самого себя

Что ж, я предпочитаю признавать факты до того, как они прижмут меня к стенке. И да, мне всё ещё хочется его иметь. И да, несмотря на всё сказанное, я думаю, что шанс на это у нас ещё есть.

Просто мозг не дурак

Подсознание может сочинить симфонию, но оно не в состоянии умножить 173 на 19.

    Ричард Нисбетт

Если вы решились читать дальше, то у вас, должно быть, назрел вопрос: как так получается, что наше сознание не участвует в принятии решений, но мы при этом умудряемся всё-таки, хотя бы время от времени, делать что-то «осмысленное»?

Ничего удивительного в этом нет. Просто наш мозг не дурак. Всё, что я хочу сказать, – это то, что мы не принимаем свои решения сами, по-настоящему осознанно. Но это вовсе не означает, что мы не можем принять правильных и хороших решений.

Двое голландских учёных – Ап Декстахаус и Лоран Нордгрин – провели следующий эксперимент. Они сформировали три группы студентов, которым предлагалось выбрать самую хорошую квартиру из четырёх возможных вариантов.

У каждой квартиры были свои плюсы и минусы. Какая-то, например, находилась в хорошем районе, а у другой был недружелюбный хозяин. При этом один из вариантов был точно лучше всех остальных – семь положительных характеристик, три нейтральные и три негативные.

Первая группа студентов должна была сделать выбор немедленно – сразу после того, как они ознакомились с вариантами. Второй группе давали три минуты на обдумывание.

Третья тоже получала три минуты, но думать над выбором участники этой группы не могли, потому что в эти же три минуты они должны были потратить на решение математических задач.

Что ж, сделаем прогноз: какая группа студентов осуществила наилучший выбор? Конечно, в голову сразу приходит ответ – та, что получила время всё обдумать. Но мы с вами уже знаем, что «здравый смысл» – лишь иллюзия. И мы правы. Представители этой группы приняли самые скверные решения!

Второе почётное место в этом соревновании, вы верно удивитесь, заняла группа, где студенты должны были дать ответ немедленно. А вот самые хорошие результаты – и это уж точно фантастика – были в той группе, где мозгам испытуемых дали время на раздумье, а вот их сознаниям – нет.

Да, в этом своеобразном соревновании выиграла группа, участники которой направили своё сознание на решение математических задач, а у мозга было три минуты спокойно (то есть без вмешательства сознания!) прокрутить варианты и принять взвешенное решение.

Нет ничего удивительного в том, что наш мозг способен принимать неплохие решения. Эволюция трудилась над ним миллионы лет и, как мы видим, неплохо в этом преуспела. Но есть две проблемы.

Первая: в своих решениях наш мозг всё-таки очень примитивен – эгоистичен, зачастую недальновиден и действует по преимуществу инстинктивно. Мир, в котором нам приходится жить, для него слишком сложен.

Вторая проблема: мы чересчур доверяем своему сознанию, а именно с его помощью наш мозг умело прикрывает любую свою глупость красивыми формулировками и «мудрыми» объяснениями. По сути, сознание санкционирует то, с чем, по уму, должно было бы бороться.

Случай из психотерапевтической практики

История этого мальчика глубоко врезалась мне в память. Илье (буду называть его так) было около шестнадцати, когда мать привела его ко мне на приём. Но выглядел он в лучшем случае лет на четырнадцать: маленький, даже миниатюрный – возможно, из-за того, что героин он начал принимать в двенадцать.

Если вы когда-нибудь имели дело с героиновыми наркоманами, вы знаете, насколько ужасна эта зависимость. Нет ничего, что могло бы остановить такого человека: чтобы получить очередную дозу, он готов воровать, обманывать и совершать куда более тяжкие преступления. Только бы найти возможность сделать очередной укол.

Последние полгода отчаявшаяся мать уже не выпускала Илью из дома. А когда ей нужно было отлучиться, она приковывала его наручниками к батарее. Эта, по сути, полная изоляция от внешнего мира позволила Илье пережить ломку и чуть-чуть прийти в себя, но его мозг не излечился и был полностью подконтролен наркотику.

Несмотря на свой анамнез, он оказался пронзительно умным и тонким человеком.

– Я, понятно, ничего сейчас не принимаю, – говорил Илья, уставившись куда-то в центр моего рабочего стола. – Но если вы положите передо мной шприц, всё прочее потеряет значение…

Во всём его образе был какой-то страшный, пугающий диссонанс: почти детское лицо, красивое, будто бы он только что сошёл с картины Боттичелли, и то будущее, которое с неизбежностью ждало его впереди. Мальчик, обречённый на смерть.

– Знаете, – сказал он в какой-то момент, – вот все говорят: «Зависимость, зависимость»… Но ведь никто не понимает, что это такое. Мне говорили, что после одного раза зависимость не возникнет. И я попробовал. Да, оказалось, зависимости нет. И я попробовал второй раз. Нет зависимости. Попробовал третий, четвёртый… Нет! А оказывается, это и была зависимость.

Мы можем что угодно думать о своём сознании, у нас может быть сколь угодно блистательное сознание. Но оно бессильно в принятии решений, даже если на кону стоит наша жизнь. Это сознание сказало Илье: «После первого раза зависимости не будет». И он поверил, и он жестоко ошибся.

В науках о человеке совсем недавно произошла ещё одна глобальная революция. Но, как часто бывает в таких случаях, учёные толком своего открытия не объяснили, а общественность, «потому что сложно», не заинтересовалась. Ну и пропустили, может быть, главное открытие со времён экспериментов Бенджамина Либета.

В 1997 году нейрофизиолог Гордон Шульман озадачился вопросом: а где, собственно, то место в нашем мозгу, что отвечает за наше осознанное мышление?

Казалось, выяснить это просто. Нужно засунуть человека в томограф, ввести ему в кровь контрастное вещество и посмотреть, какие зоны его мозга будут активизироваться, когда он решает ту или иную задачу[5 - Такой сознательной задачей может быть хоть решение математических примеров, хоть систематизация картинок по определённому признаку, хоть чтение сложного научного текста.].

Собственно, Шульман именно это и делал – вводил в кровь контраст, включал томограф и давал испытуемым решать задачи… Он провёл сотни тестов, но результат был фактически нулевой: у людей, решающих разные задачи, активизировались разные зоны мозга.

То есть никакого конкретного центра сознания в мозгу не существует! Но согласитесь, это странно, ведь мы столько слышали про кору головного мозга, про лобные доли, мы знаем, что такое концентрация внимания, сосредоточенность…

Наконец, мы же чувствуем собственное внимание как некую концентрацию.

Почему в таком случае мозг не демонстрирует никаких системных паттернов активности, а сияет, несмотря на нашу сосредоточенность, как какая-то пьяная новогодняя ёлка?!

Разгадка пришла, откуда не ждали. Шульман перепроверил свои протоколы и обратил внимание на одно загадочное обстоятельство. Да, когда испытуемые решали задачи, их мозг вёл себя как попало. Но временами возникали технические паузы – например, Шульману нужно было подобрать и вывести на экран очередную партию задачек. И именно в этих промежутках мозг испытуемых начинал работать как единый и слаженный организм!

То есть как только мозг человека не отвлекался на решение каких-то сознательных задач, он начинал работать синхронно – активизировался целый ряд одних и тех же зон мозга. Таким образом, Шульманом была выявлена целая структура «пассивного мышления», состоящая из десятка областей!

Дальше забавно: результаты этого исследования были опубликованы в научном журнале, но как «курьёз» – лучшие эксперты в области нейрофизиологии сочли данные Шульмана банальной ошибкой, неточностью исследования и вообще антинаучной ересью.

Впрочем, на всякого Галилея находится и свой Джордано Бруно: в 2001 году Маркус Рейчел объявил исследование Шульмана фундаментальным прорывом в понимании человеческого сознания и сформулировал теорию того самого «пассивного мышления», которая получила название «дефолт-система мозга» (ДСМ).

С тех пор количество сложнейших научных экспериментов, посвящённых ДСМ, перевалило уже за десять тысяч! Это одно из самых бурно развивающихся направлений нейрофизиологии и нейропсихологии.

Выяснилось, что именно эти мозговые структуры (являющиеся, по сути, нашим подсознанием) отвечают за то, как мы организуем воспринимаемый нами мир, как мы строим свои отношения с другими людьми и какие решения в конечном счёте принимаем.

Появилось ясное объяснение того, почему, например, Дмитрию Менделееву действительно могла присниться его таблица периодических элементов. И, видимо, совсем не случайно Анри Пуанкаре утверждал, что лучшие математические открытия производит его «подсознательное я», а Моцарт и Пикассо были уверены, что образы их произведений приходят к ним откуда-то «свыше».

Нам кажется, что у нас прекрасный разум (и что он у нас вообще есть), и если мы его как следует напряжём, то обязательно создадим что-нибудь великое. Но это иллюзия.

По-настоящему великое способен создать наш мозг, а всё, что может наше сознание, так это неплохо выполнять узкоспециализированные задачи (и только если в его арсенале есть соответствующие алгоритмы) – решает, например, математические примеры и классифицирует карточки по заданию экспериментатора.

Как же заставить своё подсознание – свой мозг – работать на себя?..

Иллюзия сознания

Человека легче обмануть, чем убедить его, что он обманут.

    Марк Твен

Наш мозг не такой уж плохой агрегат, но чтобы он создал нечто реально стоящее или решился на что-то по-настоящему грандиозное, он должен быть введён в соответствующее состояние. Он должен быть к этому подготовлен.

Естественно возникает вопрос – как этого добиться, если наше сознание, по существу, совершенно подчинено нашему мозгу и является его частным производным? Понятно, что мы, при всём желании, не можем управлять им напрямую. Он управляет нами, мы им – нет.

Давайте для начала попробуем уяснить главное: сознание нельзя переоценивать. Его «невероятные возможности» – миф. Глупо им кичиться, не нужно петь ему осанну.

Да, отношения у сознания с мозгом крайне запутанны, но наши представления об этих отношениях – это и вовсе одно сплошное недоразумение.

Вот вам простой пример – один из бесчисленного множества психологических опытов, поставленных с целью изучения данного вопроса.