Тёмные тропы

Он подсел к Даниле и принялся мазать его рану пережеванной кашицей. Горько запахло раздавленной травой, защипало, и боль стала уходить.

– Есть, – мальчишка ткнул пальцем в чупакабру, – еда.

Данила отцепил от пояса нож и бросил Маугли. Мальчишка поймал оружие за рукоять и потянулся за чупакаброй.

– Да вы что?! – возмутился Прянин. – Это совершенно невозможно и абсолютно несъедобно!

– Предложи чего получше. Нам силы нужны, а припасов – никаких. Маугли знает, что делает. Вот хамелеоном я закусывать не стал бы, а чупакабра – почти как крыса. Ну, или собака, с какой стороны посмотреть…

С какой стороны ни смотри, а воняла жарящаяся чупакабра преотвратно. Жесткое и сизое, ее мясо оказалось сухим и сладко-горьким, но Данила, в отличие от позеленевшего от одного вида разделанной тушки Прянина, заставил себя поужинать. Порезы уже почти не дергали – снадобье Маугли помогло.

– Ладно, – сказал Астрахан, с отвращением откладывая обглоданную лапку и вытирая руки о штаны, – давайте, в самом деле, решать, что нам делать дальше. У всех есть два пути: или вернуться к своим делам, или идти в Глубь. Я попробую попасть в Глубь. У меня там, знаете ли, отец, девушка и старый враг.

– Я уже говорил, – Прянин старательно отворачивался от чупакабры, – что пойду в Глубь.

– В Серф-фе, – Маугли говорил с набитым ртом. – Пойду в Серф-фце.

Мальчишка – это хорошо. Абориген в экспедиции – первое дело, особенно учитывая то, что проводника отряд Данилы потерял, а Марину забрал отец. Вот Доцент, конечно, обуза: ничего толком не умеет, да еще и в еде привередлив.

После ужина в голове Данилы посветлело, и, борясь со сном, он сказал:

– Наши цели совпадают, но как мы туда попадем, когда Глубь захлопнулась? Даже, вон, Маугли туда не ходок.

Прянин пошевелил бровями, откашлялся и заговорил:

– По Сектору ходят слухи о Картографе. Данила, наверное, их не слышал, а ты, Маугли, – и подавно. Но истории рассказывают по всему Сектору, каждый проводник знает свою версию…

Рассказывали, что где-то живет такой человек, Картограф, для которого Сектор – дом родной. Якобы не трогали его ни хамелеоны, ни звери, да и люди тоже не трогали. У него можно было купить карту (Прянин сам видел несколько таких карт, сделанных непрофессионально, но крайне детально и аккуратно, а главное – достоверно), а можно было получить информацию о тайных тропах. Существует Картограф на самом деле или нет, никто точно сказать не мог: карты, виденные Пряниным, сменили не одного владельца, и каждый следующий платил за них все дороже…

– Так вот, – подытожил Прянин, – я исследовал этот фольклор, сравнил версии легенд и пришел к выводу, что Картограф существует на самом деле. И даже могу предположить, где он живет.

– И чем нам поможет Картограф?

– Как? Данила, ты что, не слушал? Картограф укажет нам другой путь в Глубь. Если этот путь существует – его знает Картограф. По-твоему, что такое та же «бродила»? Скорее всего, это какая-то складка пространства, и Картограф умеет сокращать расстояния, двигаясь по таким складкам, то есть по тайным тропам.

– И откуда он взялся, твой Картограф? Мутировал, как наш юный друг?

Маугли, сидящий на корточках возле потухшего костра, на его слова не отреагировал.

– Никому это доподлинно не известно. Говорят, Картограф этот лишнего не скажет, хотя очень разговорчив… Не знаю, что это значит, но так говорят. Может, он нашел редкий и очень сильный сувенир или что-то еще… Или дар у него, свойство какое-то, как у Марины вашей. Видел, она в Глубь пошла, будто домой.

– Угу…

Данила улегся поудобнее, изо всех сил пытаясь не заснуть. Сейчас Глубь и заботы о завтрашнем дне отошли на второй план, и осталось одно желание – вырубиться. Его не разбудит ни взорвавшаяся неподалеку бомба, ни вырвиглотки. Даже если начнут отгрызать его ногу…

А Доцент все продолжал вещать:

– Я предполагаю, что живет Картограф за Талдом. Это, конечно, далеко, а мы без оружия и припасов, так что шансов у нас, грубо говоря, мало…

– Шансы есть всегда, Доцент. Давай подумаем об этом завтра?

– Как скажешь.

Голос Доцента доносился будто из длинного тоннеля. Прежде чем вырубиться, Данила выдавил из себя:

– Доцент, дежуришь первым.

* * *

Проснулся он посреди ночи. Открыл правый глаз. Прянин дрых, у его ног свернулся калачиком Маугли. Странно, но усталость как рукой сняло, будто и не было раны и контузии, и обновленное тело требовало разминки, движения, действия. Бесшумно поднявшись, Данила выскользнул из трансформаторной будки, тщательно прикрыв за собой дверь, – внутри было нечем дышать.

Ночного Сектора Астрахан опасался и далеко отходить не стал. Сейчас в округе было спокойно – после того, как Глубь захлопнулась, Сектор изменился: ночью его порождения предпочитали держаться подальше от Сердца. Правда, в трех метрах левее – «тлен», но если туда не лезть – и бояться нечего.

А любопытно получается. Это что же, Данила начал чувствовать искажения?

Он решил проверить.

Как это делал Момент? Особых ритуалов Данила не помнил, Гешка просто топал вперед и предупреждал: здесь – то, здесь – сё. Что у нас в округе, кроме «тлена»? Что-то неясное ощущается за главным корпусом НИИ, но отсюда не поймешь.

Можно подобраться поближе, только вот спящих оставлять… А, ладно, ничего с ними не будет. От зверей поможет закрытая дверь, искажения Данила чует, а Маугли – и подавно. И вообще мальчишка наверняка спит вполглаза. Проверить же новообретенные способности тянуло с жуткой силой, и Данила пошел сам с собой на компромисс: к НИИ решил не ходить, а исследовать окрестности трансформаторной будки.

По черному, с багровым отливом, небу проходили сполохи Московского Сияния, и все окружающее казалось призрачным. Птиц здесь не было – откуда взяться птицам в самом сердце Сектора?

Шторм, затянувший Марину и отца с Шейхом в воронку, будто что-то изменил в Секторе, и обитатели его прислушивались к окружающему миру. Настороженно, как и сам Данила.

Он тряхнул головой, отгоняя дурные мысли. Тоже мне, экстрасенс выискался! Паранормальных академий академик Данила Тарасович Астрахан… Данила обошел вокруг трансформаторной будки, но ничего интересного не нашел. Искажения на территории НИИ, конечно, были, но все – далековато. Например, в окрестном лесу (Данила приблизился к его границе) спряталась «бродила», оно же – нарушение чувства пространства, выражаясь казенным языком путеводителя по Сектору авторства МАС. Штука неприятная, это Данила по прошлому опыту помнил. Ходишь себе кругами и сам того не знаешь…

В лесу пробудилась и зашевелилась лоза. Данила постоял немного, сунув руки в карманы. В голове еще немного гудело – последствия контузии, и нахлынувшая было обманчивая резвость уступила место чугунной усталости.

Что, интересно, произошло с Моментом? Если бы его сожрали звери – остались бы хотя бы кости. Хренозавр, правда, мог целиком уволочь, но, во-первых, он, вроде, не падальщик, а во-вторых, не пролез бы хренозавр в здание института.

Мертвый человек никому не нужен. Если только… Данила вспомнил Ромку Чуба, якобы погибшего у самой Глуби, а потом вернувшегося. Ромка стал хамелеоном, это при помощи подручных средств выяснили сектанты города Дубна. Сам Чуб про свою природу и не подозревал.

Неужели и воскресший Момент бродит по Сектору, ищет Данилу или идет к Москве, не зная, что он уже не человек? Пустые размышления. Будет проблема – будем разбираться. А сейчас пора вернуться к месту ночлега, забаррикадироваться изнутри и попробовать отдохнуть, пока Сектор тих. Завтра пробираться – без оружия, зато с Доцентом под мышкой…

Кстати, об оружии. Данила раньше не сообразил, а вот сейчас до него дошло: в НИИ должно что-то остаться после перестрелки. Утром, когда рассветет, надо поискать. Даже пистолет в таком деле – хороший помощник, без него – как голышом.

Астрахан развернулся, чтобы идти к своим.

Впереди возникло бродячее искажение – далекое и для него неопасное. Кто-то влип в «зануду» и теперь страдает острым депрессивным психозом…

Стоп! Кто-то? А кто?

Все свои дома сидят, а друзья ночью не ходят. Можно, конечно, предположить, что влип один из соплеменников Маугли, но это вряд ли. Данила прислушался. Бесшумных засад не бывает, и подкрадываться беззвучно тоже никто не умеет.

Так, на самой границе слышимости – голос. Попавший в «депрессун» бедолага стенает, жалуется… Оп-па, заткнули его. Вряд ли он сам замолчал. Значит, к НИИ идут, и идут отрядом.

Шейх отпадает – он вместе с папаней и Мариной в Глуби.