Туманность Ориона

Нужно было иметь железные нервы, чтобы поверить в увиденное…

Он все же отшатнулся, на секунду закрыл глаза, пытаясь унять бешеную пульсацию крови в висках… понимая, что зрительный образ уже не вытравишь и он останется в памяти навечно как одно из самых страшных потрясений в жизни.

Побелевшие губы Вадима дрогнули, когда он заставил себя открыть глаза и еще раз заглянуть внутрь расколотого шара, чтобы не мучиться потом сомнениями насчет здравости собственного рассудка.

Нет, он не ошибся…

Тончайшие металлические иглы тянулись от сферической «черепной коробки», глубоко вонзаясь в серое, покрытое глубокими морщинами извилин скопление нейронов… Между ними протянулись тонко серебрящиеся нити, образующие плотную сетку контактов.

Это был мозг…

Внешне он очень напоминал человеческий. На бугристой поверхности смятых складками полушарий блестели капельки раствора, в который мозг был погружен до момента, когда Вадим своими бешеными ударами расколол шар искусственной черепной коробки…

Жидкость показалась ему бесцветной.

Стараясь понять, откуда берется парящая вокруг алая взвесь, он опустил руку, освещая хаос размозженных ударами соединений.

Вадим не ошибся: кровь, или очень похожая на нее субстанция, продолжала толчками вырываться из размочаленных прикладом трубок.

Он смотрел на это противоестественное сочетание живого с неживым, а перед глазами по-прежнему стояло видение усеянного вживленными контактами серого вещества… биологического процессора, мозга, воля которого минуту назад заставляла сервоприводы механической оболочки в бешеном порыве бросаться на человека в непонятной, исступленной попытке убить его.

Вадим медленно убрал руку, и окровавленное месиво шлангов отдалилось, погрузившись во мрак.

* * *

Через несколько минут покореженная реальность «Альфы» уже полностью захватила его разум.

Вадим остро ощущал, что вся спланированная, осмысленная операция полетела к дьяволам Элио… и он ничего не может понять, оказавшись один, без каких-либо средств к выживанию, внутри искалеченной временем конструкции.

Лишенный гравитации коридор уводил его все дальше, в мрачные недра древнего корабля.

Какие чувства он должен был испытывать, продвигаясь во мраке, среди парящего в невесомости хаоса предметов?

Никто не утверждал, что задание окажется легким, но Вадима угнетала явная алогичность, противоестественность стремительных, необъяснимых событий.

Каждый раз, отводя рукой мешающий продвижению предмет, он видел ауру своего энергетического скафандра, в которую превратился плазмоид, и ему опять стоило немалых усилий сделать очередной вдох. Этот процесс являлся мучительным и осознанным – стоило Вадиму хоть на секунду прекратить думать о наличии кислорода во вдыхаемом воздухе, как грудь действительно сжимал резкий спазм удушья.

Я дышу… Все нормально… Я дышу…

Спасением для него явилась флюоресцирующая в темноте надпись, текст которой гласил:

«Шлюзовая переборка»

Указывающая в глубь коридора стрела выглядела в этот момент для измученного, сбитого с толку Вадима, как перст судьбы.

Преодолев последние метры, Полуэктов оказался перед мощной системой, призванной обеспечить живучесть отдельных отсеков космического корабля.

Отделанная серым пластиком стена перегораживала коридор, а на ее фоне, во тьме, ярко горели две искорки световых индикаторов, расположенных на панели управления шлюзом.

Вадим подплыл к переборке, в неверном свете собственных рук осмотрел примитивную контрольную панель, управляющую системой шлюза, и понял, что свой шанс выжить, выпутаться в конце концов из этой сумасшедшей, ирреальной ситуации он все-таки получил.