Форма жизни

– Ты готова? – участливо спросили его невидимые губы, скрытые раструбом дезинфекционно-дыхательного аппарата, и в этот миг Мари впервые ощутила, как потаенные интонации голоса чужого человека вдруг раскрываются ее разуму, словно перед ней развернули огромный белый лист, на который черным криком печатных букв были нанесены его настоящие мысли.

Мне все равно… Я каждый день вижу это и больше не могу сопереживать. Только не ори и не падай в обморок, ладно? – вот о чем думал он, произнося участливые слова…

Разум Мари на миг помутился.

Она не хотела туда. Она не могла сделать последний шаг, отделяющий ее от страшной окончательности, но попятиться, кинуться прочь также не нашлось сил. Она стояла, считая гулкую вечность секунд, а подбородок уже мелко, предательски дрожал…

…Она все же нашла в себе силы задавить эту дрожь, кивнуть, и тогда он толкнул дверь.

Их прихода явно не ждали.

Помещение, куда они попали, было длинным и узким. Всю стену напротив входа занимали холодильные шкафы, расположенные, как ячейки в хранилище банка, одна над другой, рядами по десять дверец, и каждая с табличкой, на которой мелкими букашками застыли нечитаемые от входа буквы.

Две дверки в противоположных концах ячеистой стены были открыты, а их содержимое, в виде длинных носилок, на которых лежали синеватые обнаженные тела – мужское и женское, – выдвинуто наружу.

Она не закричала и не упала в обморок, лишь машинально вцепилась в руку сопровождающего с такой силой, что у него что-то хрустнуло в запястье.

Стол с обнаженным мужским телом оказался всего в метре от нее.

Мари смотрела на труп выцветшими глазами, принявшими в этот миг водянистый оттенок страха и инстинктивного неприятия смерти. От трупа веяло холодом, его грудь была распорота наискось и вновь сшита грубыми стежками, без следа крови в тех местах, где игла патологоанатома пронзала мертвую плоть.

Кроме разреза и шва, что стягивал его края, на животе и груди молодого парня виднелись синевато-черные отметины, расположенные в ряд…

Автоматная очередь, угадал разум Мари, и эта мысль, такая же ледяная, как лежащий рядом труп, внезапно обожгла сознание, открыв наконец лазейку для настоящего ужаса.

– Уберите! – глухо прозвучал голос сопровождающего. Он резким, раздраженным жестом затолкнул носилки внутрь ячейки и закрыл дверку, по краям которой были заметны полоски инея. Двое медиков, тоже в защитных костюмах, поспешно задвинули труп женщины в стену-холодильник.

– Оставьте нас.

Мари казалось, что сейчас она отдаст все, лишь бы получить возможность выскользнуть прочь, вслед за двумя безликими фигурами в белом, но…

– Сюда, пожалуйста…

Кто бы знал, чего ей стоил один-единственный шаг… Ноги одеревенели, словно их свело судорогой…

Щелчок. Тихий шелест направляющих роликов, лязг сработавших фиксаторов.

Она смотрела в сторону, в стену.

– Мисс Лаймер, вы должны опознать тело. – Чужая рука, облаченная в мягкую ткань защитного костюма, коснулась ее запястья. – Мне очень жаль, но это обязательная процедура…

Только бы не задохнуться…

Вставший в горле комок не давал ей сделать вдох, но, как выяснилось спустя несколько секунд, можно справиться и с этим, а предчувствие не всегда бывает острее самого события…

Вдох… Выдох… Поворот головы… Мелкая дрожь в губах, деревянное напряжение мышц, ощущение натянутости собственной кожи… Посеревшее лицо, отразившееся в хроме хирургического инструмента, разложенного на столике с колесиками…

Эти выдвижные носилки были покрыты голубой тканью, которая смягчала контур заключенного под ней тела, делала его неузнаваемым.

Ей захотелось крикнуть «Нет!», но мужчина уже взялся за уголок синтетического савана и начал медленно отворачивать ткань от головы трупа к ногам.

В этот миг сердце Мари остановилось.

Он был весь обожжен. Оцепеневший взгляд девушки скользил по изуродованной плоти, выхватывая леденящие душу подробности мучительной смерти: кожа на лице почернела и полопалась, губы сгорели, обнажив зловещий оскал желтоватых зубов, а на подбородке, ближе к кадыку, чудом сохранился участок нетронутой кожи, и на ней росла щетина…

Ноги Мари подкосились, и она начала медленно оседать на пол.

Отец?!. – взорвалась в голове тоскливая мысль.

Что-то задержало падение, чужие руки обхватили ее за талию и плечи, но это движение не было участливым – ее больно встряхнули, приводя в чувство, и резь в пояснице проникла в сознание вместе с резким запахом нашатыря…

– Я… сама…

Голос был незнакомым, шелестящим, сиплым, словно это не она произнесла короткую фразу, а осенний ветер протащил по асфальту несколько скорчившихся, пожухлых листьев…

Чтобы не закричать, она сжала зубы с такой силой, что челюсти начали неметь. Машинально вцепившись в край носилок, она стояла, глядя на труп, не в силах теперь оторвать взгляд от его изменившихся черт, от кукольной напряженности обгоревшего лица и клочка этой нелепой щетины на подбородке… Взгляд Мари скользнул ниже, и она увидела на шее трупа тонкую, почерневшую, обезображенную небрежно наложенными стежками линию.

Несколько секунд потребовалось ей, чтобы понять: голову этого человека пришили к туловищу.

Дикость происходящего не укладывалась в сознании. Она отказывалась ассоциировать обгорелый труп с самым родным человеком на земле… Этого просто не могло происходить с ней!

– Мисс Лаймер, вы должны официально опознать погибшего, – ворвался в ее мысли глухой голос. – Вы подтверждаете, что перед вами Френк Моррис Лаймер? Вот ознакомьтесь, это сравнительный анализ ваших ДНК. – Он протянул ей лист распечатки с заключением экспертов.

Мари продолжала смотреть на неровно наложенный шов.

Сопровождающий подождал несколько секунд, потом опять взял ее за руку и повторил свой вопрос.

Она кивнула, действуя словно в полусне, едва ли понимая, чего от нее хотят на самом деле.

– Как это случилось? – наконец выдохнули ее ледяные, дрожащие губы.

– Я не знаю, – служащий морга развел руками. – Вы же понимаете, в связи с последними событиями в колонии сюда попадает масса тел, но далеко не все могут быть вывезены на Землю. Большинство родственников хотели бы, но не имеют возможности получить останки своих близких, а вы…

– Я хочу знать, что случилось с отцом. – Она продолжала смотреть обезумевшим взглядом на шов, а ее дрожащие пальцы вдруг соскользнули с хромированного поручня выдвижных носилок и коснулись мертвой кожи его руки.

Ощущение было острым, словно удар электрического тока.

Боже…

Под пальцами ощущалось нечто ледяное, обладающее твердостью дерева и одновременно какой-то упругостью…

Мари отдернула руку, резко повернулась к человеку в белом, и тот невольно сделал шаг назад. Должно быть, выражение ее лица и устремленный на него взгляд испугали видавшего виды сотрудника морга…

– Ну?.. – Ее голос снова предательски дрогнул, и эта интонация дрожащей беспомощности немного разрядила обстановку.

– Я не могу дать вам разумных, исчерпывающих объяснений, – торопливо заговорил он, желая поскорее закончить формальности. – Вам следует подписать акт опознания, а все остальные бумаги, в том числе и официальные объяснения, вы получите в офисе компании вместе с личными вещами вашего отца и деньгами, причитающимися ему по контракту…

Он все что-то говорил, говорил, но Мари уже не слышала его.