Замок на Гиблых Болотах

Недолго думая, я рванулся на выручку незнакомцу, – тот медленно отступает, едва сдерживая натиск.

– Держись!

Рыцарь отбивается из последних сил.

Сбоку на меня несется орк. Рана в его груди истекает мглой. Я ошибался, локации тут не адаптивные, чем выше поднимаемся, тем сильнее становятся квестовые НПС.

Энея успела наложить на меня „стойкость“, и вовремя – удар секиры едва не сшиб с ног, вдребезги разбил щит, заставив пошатнуться.

Полоска жизни просела процентов на десять. Боли пока не чувствую, в крови кипит адреналин, – нейроимплантат постоянно вносит свою лепту, меняя рисунок боя, – забыв об осторожности бросаюсь вперед, ловлю орка на взмахе, – он раскрылся, занося секиру для добивающего удара.

Мой клинок разрубает сталь и смердящую плоть.

Орк пошатнулся, припал на одно колено, злобно нечленораздельно рычит, пытаясь встать, но силы его подводят, руки уже не слушаются, во фрейме появился дебаф „смертельная рана“.

Этот теперь не в счет! Сам сольется! Резко разворачиваюсь. Рыцаря прижали к стене, от двуручного меча остался обломок, град ударов высекает искры из его брони.

Разряд молнии впился в падшего, выгнул его дугой.

Ныряю под рассекающий воздух взмах алебарды, провожу рискованное комбо.

Черная кровь шипит на камнях. Меня окутало сияние полученного уровня, системные сообщения мелькают в фоне, успеваю заметить, как эльф сбил рыцаря с ног, вонзил стилет в зазор между пластинами брони, мстительно вырвав коротки хрип боли.

Хлопок телепорта заставил эльфа резко вскочить, обернуться.

Смертельно раненый воин все же здорово нам помог. Он дрался так отчаянно и умело, что практически обнулил хиты противников.

„Аура Хищника“ сработала безотказно. Движения падших замедлились, – Энея расчетливо рискнула, телепортировалась в самую гущу схватки, лишая врагов возможности отреагировать на мои атаки.

Через пару секунд эльф мешковато повалился набок, а последнего из проклятых воинов Когорты пригвоздило к стене „ледяным копьем“.

Я бросился к незнакомцу, протянул ему руку:

– Вставай! Сейчас тебя подлечим!

Хватка у воина поистине железная. Богато инкрустированные доспехи изрублены, филигрань, гравировка и чеканка потускнели, их тончайше узоры смяты.

Энея наложила на него „малое исцеление“, но сполохи заклинания породили лишь красивый спецэффект, не более.

– Бесполезно, – глухой голос донесся из-под помятого забрала. – Сила проклятья довлеет над всеми.

– Но ведь ты не из падших, верно?

– Я, Хелмуд, – рыцарь, не поддавшийся магии демонов. Вот толку от моей стойкости немного. Они, – обломок меча указал на изрубленные тела, – хотя бы не помнят содеянного. А в нас жива память. Каждую ночь мы пытаемся изменить предначертанное. И всякий раз проигрываем.

– Как снять проклятие?

– Никак, – ответил воин, тяжело присев на обломок каменного зубца. – Оно в душах падших.

– Но должно же быть решение! – вырвалось у меня.

Жизнь покидает Хельмуда. Глухой голос становиться все тише:

– Мрак в их душах… Свет камня… растопит… Кровь демона… – в последнем усилии он разжал ладонь, протянул мне что-то тусклое, продолговатое, затем вдруг вздрогнул всем телом, тяжело повалился набок и затих.

– О каком камне он говорил? – тихо спросила Энея.

– Понятия не имею. Задание не обновилось.

– А что он тебе дал?

Я показал ей каргонитовый медальон на длинной цепочке из такого же сплава.

– Странно. Характеристики не читаются. Опять только знаки вопроса, как и поначалу было с посохом, – вздохнула она, печально взглянув на рыцаря. – Алекс, мы явно что-то упускаем! Нам ведь дают подсказки!

– Хорошо. Давай подумаем. Он намекнул, что падшие поддались воле демонов из-за слабости духа. Но Когорта сотни раз сталкивалась с силами тьмы и всегда ее воины выходили победителями. Что же случилось в ту ночь?

– Нужно вернуться в „Зал Возрождения“. Туда, где получили задание! Кстати, заметил, там на стенах есть барельефы! – воскликнула она. – Может, ответ среди них?

– Ладно, – согласился я. – Все равно силой здесь ничего не решишь. Мы видели самых слабых из Когорты Падших, и едва справились с ними.

* * *

В „Зале Возрождения“ тьму вновь разгоняет трепетный огонь светильников, – они зажглись при нашем появлении.

Стены действительно украшены барельефами, на которые я толком и внимания обратить не успел, слишком быстро развивались события.

Энея взяла меня за руку. Наши пальцы сплелись. В реале мне за тридцать, но сейчас ощущаю себя мальчишкой. Мы молча идем вдоль стены, пристально изучая древние изображения. Многие пострадали от времени, и смысл сцен, запечатленных в камне, уже почти невозможно угадать.

– Смотри! – взволнованно произнесла Энея.

Очередной барельеф отображает какой-то ритуал. Существа различных рас выстроились в длинную очередь. В центре показан прозрачный, как слеза, камень. Перед ним преклонил колено воин.

– Что бы это значило?

Я всматриваюсь в символы языка Ушедших.

– Вот тут написано „клятва“, – указываю на слово, знакомое по тексту заклятья „смертельная преданность“, выгравированного на моем клинке.

– Капля крови, – Энея указала на крохотный рубин, украшающий изображение.

– А рядом написано: „камень“, – добавил я. – Получается „камень клятвы“?

– Да, точно! – Энея сверилась с текстами изученных заклинаний. – Вот эти символы можно прочесть. Означают „кровь“.

– Если сложить все вместе, то получается: „воин приносит клятву, свидетельствуя ее каплей крови?“

– Подожди. Сейчас поищу в сети…