Белая акула

Я пулей вылетел из кабины, рванул прямо по коридору мимо капитанской каюты и гибернационного отсека, саданул кулаком по огромной темно-синей кнопке, отпирающей шлюз, ведущий к челноку, отбросил панель складской секции, вытащил аккуратную коробочку и ткнул пальцем в изумрудную клавишу на главной панели.

Процедура диагностики и запуска системы отняла несколько тяжких для меня мгновений. Над круглым окном проектора распустился многоцветный бутон, превратившийся в бесплотную сферу объемной голограммы. Уверенно-спокойный голос ИР произнес:

– К вашим услугам. Мое личное имя – «Нетико», с момента предыдущей активации прошло четыре года, семь месяцев и девятнадцать суток. Это стандартная проверка работоспособности?

– Нет! – рявкнул я, не помня себя от радости. – Это полный звиздец!

– Объясните подробности, – снисходительно проговорила коробочка. – Я постараюсь разобраться.

* * *

– Присоедини желтый и зеленый контакты. Молодец… Теперь постарайся какое-то время мне не мешать.

Общий язык с Нетико я нашел моментально, через пять минут мы с ним общались на «ты», а через десять ИР, выслушав мой сбивчивый рассказ и оценив данные псевдоразума, взялся за миссию спасения. Я вновь узрел лучик надежды – маленький добрый фей, заточенный в пластиковом корпусе ПМК, заверил, что все будет в порядке. Впрочем, искусственные разумы всегда так говорят, они обязаны вселять в недотепу-человека искреннюю веру в свое всемогущество и непогрешимость.

Еще бы, именно многовековой симбиоз людей с машинной цивилизацией привел нас к расцвету и позволил расселиться по десяткам миров после катастрофы, происшедшей с Землей! Неизвестно, выжили бы мы после Исхода, не окажись рядом с человеком нематериальных разумных существ, зародившихся когда-то в паутине общемировой сети Интернет…

Нетико был автономным искусственным интеллектом, его сущность обитала в ПМК будто сказочный гном в домике. Я никогда не мог понять, что такое нематериальная цивилизация: вот человек, у него есть тело и разум. Разум управляет телом, позволяя людям конструировать новые физические объекты, от деревянной дубины до сложнейшего космического корабля. ИР в свою очередь могут только думать, а их материальная составляющая, непосредственный носитель невидимой разумной сущности, создается человеком.

Согласно всеобщему убеждению, цель существования ИР – накопление, обработка и систематизация любой доступной информации. Возможно. Но обычному человеку не постичь, как разумная тварь может обитать в замкнутом пространстве накопителя, не имея возможности двигаться, дышать, действовать…

Я не представляю себе, как ИР переносят такое вот «пожизненное заключение», однако жалоб от искусственного интеллекта «Эквилибрума» никогда не слышал, вовсе наоборот: он заверял, что жить в мире нематериальном гораздо интереснее, поскольку невидимую Вселенную, среду обитания, можно создавать самому и изменять ее по собственному желанию за долю мгновения. Чувствуешь себя эдаким ма-аленьким богом.

Может быть, в своем виртуальном мире Нетико и являлся божеством, однако его сверхразумность в обычном Универсуме проявила себя лишь отчасти. Голограмма над ПМК моргнула, залилась успокаивающим синим светом и тихий голос ИР не без смущения произнес:

– Вот ведь история… Прости, но я решительно ничем не могу помочь.

– То есть как? – я ушам своим не поверил.

– Нужны технические подробности? – осведомился Нетико. – Гибель нейронов корабельной сети происходила по принципу цепной реакции, сеть полностью разрушена, я не обнаружил ни одного активного участка. В условиях космического вакуума я сумел бы управлять двигателями маневра, но лабиринтная силовая установка недоступна, реакторы действуют в автономном режиме…

– Получается, мозг есть, а нервные стволы, по которым передается сигнал важнейшим органам, отсутствуют?

– Да, сравнение вполне адекватно. Подобная ситуация не описана, исторических прецедентов не отмечено.

– Еще бы они были отмечены… – выдавил я. – Случалось, корабли бесследно исчезали в Лабиринте, преодолевали точку входа, но в точке выхода не появлялись. Теперь понятно, что с ними происходило!

– Разве? – снисходительно отозвался ИР. – Ты не учитываешь множество иных вероятностей.

– Слушай, давай по делу! Меня сейчас меньше всего интересуют вероятности! Тем более, что ты и я находимся в одинаковом положении!

– Не понял? – я достаточно ясно представил, как Нетико пожимает плечами.

– Ты сидишь в ПМК и выбраться оттуда не можешь, а я заперт на борту «Эквилибрума»! Снаружи – пространство Лабиринта, спасательным челноком не воспользуешься.

– Есть одно предложение, – перебил Нетико. – Рассуди: ядерное топливо однажды будет израсходовано.

– Скорее поздно, чем рано, – проворчал я в ответ.

– Хорошо, пусть будет поздно. Реакторы отключатся, верно? Мы выскочим из Лабиринта незнамо где. Судя по относительной плотности вещества в галактике Млечный Путь, риск врезаться в звезду или вынырнуть в ядре планеты ничтожно мала. Но зачем ждать неизбежного несколько суток, а возможно и недель?

– Ты о чем? – я подался вперед, словно разговаривал с живым человеком.

– Отключи реакторы вручную. Конструкция это позволяет.

– Ты ненормальный!

– Вряд ли, – откровенно фыркнул Нетико. – В отличие от людей, сущности ИР не подвержены психическим расстройствам. Я лишь предлагаю наиболее оптимальный вариант действий. Тем более, что система жизнеобеспечения постепенно выходит из строя.

– Только этого не хватало, – охнул я. – Я заметил, становится слишком холодно… В чем дело?

– Нарушен цикл теплообмена, утечка энергии.

– Плохо дело.

– Если даже «Эквилибрум» выйдет из Лабиринта в межзвездном пространстве вдали от Обитаемого Кольца, мы сумеем оповестить Транспортный Контроль, – продолжил ИР. – Но и только. Служба спасения может оказаться бессильна…

– Понимаю, – кивнул я. – «Эквилибрум» окажется вне радиуса действия кораблей Содружества, у черта на куличиках… Что тогда?

– Выход один: подойти на термоядерной тяге к ближайшей звезде и остаться на ее орбите. Дорога может занять несколько лет, даже с максимальным ускорением.

– Звучит обнадеживающе. Мне светит приятное времяпровождение в криогенной фуге?

– Именно.

– На десятилетия, а может и навсегда? – я поперхнулся.

– Вы, люди, верите в судьбу и счастливый случай. Нефакторизуемые переменные, которыми ИР не оперируют. Но ты ведь человек? Тебе можно.

– О Господи… Признаться, у меня сердце в пятки уходит!

– Никаких других предложений у меня нет. Решайся.

И я решился.

* * *

Атмосферное давление в трюмах корабля, содержание кислорода и гравитация во время перелета снижаются на пятьдесят процентов, но условия достаточно сносные – груз нежный, техника к жестким условиям абсолютного вакуума не адаптирована. Единственно, очень холодно, больше двадцати градусов мороза, от которого спасает только костюм с подогревом, обнаружившийся среди запасов спасательного челнока.

Если знать как идти, в реакторный зал можно пробраться очень быстро, а я за долгие годы изучил «Эквилибрум» как свои пять пальцев, побывал в каждом закоулке. Из-за недостатка энергии во внутренней сети корабля не отпираются шлюзы переборок? Ничего страшного, аварийная пневматическая система работает безукоризненно.

Руководство операцией принял на себя Нетико. ПМК я оставил в кабине, ИР настроился на передатчик гермокостюма и теперь я отлично слышал каждое слово Нетико, направлявшего мои действия.

– Код доступа в реакторный отсек помнишь? – добродушно гудел искусственный разум. – Иначе ничего не выйдет.

– Проще пареной репы. Три семерки, три шестерки, три пятерки и мое имя, – ответил я. – Чтобы не забыть.

– Хорошо, открывай, – стальные лепестки послушно разошлись. – Замечательно. Справа впереди операционная панель. Что видишь?