Война моторов. Крылья советов

Не даёт мне покоя и другой аспект порой имевшей место (и, как мы убедились выше, вызванной более или менее искусственным образом) «утюговости» МиГ-3 в нижнем диапазоне высот. Дело в том, что на серийных «мигах» устанавливались 1350-сильные моторы АМ-35А, предназначенные в первую очередь для работы на относительно большой (как по тем временам) высоте. Но в 1941 году авиапром серийно производил и другой движок того же «семейства» А. Микулина – несколько «приземлённый» и намного более мощный 1600-сильный АМ-38 (на самом деле, как уже говорилось в моей работе, посвящённой авиамоторам, реальная мощность серийных движков этой модели была выше в среднем на 3–4,5 %). Последний был создан на основе АМ-35А и предназначался для ильюшинских штурмовиков Ил-2. Возникает резонный вопрос: если существовала необходимость превращения МиГ-3 в низковысотный истребитель для сопровождения Ил-2 (хотя для этих целей вполне годились другие истребители, имевшиеся в распоряжении ВВС Красной Армии – в частности, И-16 и Як-1), то всё, что требовалось сделать, – это заменить двигатель АМ-35А на АМ-38. Поскольку упомянутые моторы являлись «родными братьями», имели одинаковые габариты и обладали высокой степенью унификации деталей и узлов, то никаких особых проблем с этим возникнуть не могло.

Они и не возникли: описанное выше мероприятие было осуществлено ещё летом 1941 года. Новый (на самом деле ничего особенно «нового» делать не пришлось) истребитель продемонстрировал весьма многообещающие результаты. Как и можно было бы ожидать, при тех же габаритах и почти таком же весе мотора (860 кг у АМ-38 против 830 кг у А-35А), МиГ-3-АМ-38 с 250 дополнительными «лошадьми» смог показать гораздо лучшие характеристики именно в том диапазоне высот, для которого якобы не годилась его высотная версия. Скорость второго прототипа МиГ-3-АМ-38, поднявшегося в воздух уже в начале августа 1941 года, составила 587 км/ч на высоте 3000 метров и 592 км/ч на высоте 4000 м (добавлю: при номинальном режиме работы движка). К примеру, новейший «Спитфайр» Mk. Vb того периода демонстрировал максимальную скорость в 602 км/ч на высоте 3962 м – то есть практически такую же. Скорость низковысотной версии МиГа у земли увеличилась с и так весьма немалых 495–505 км/ч до феноменальных 547 км/ч – столь же быстро на уровне моря в 1941 году летал только германский FW-190A-1 (545 км/ч). Время выполнения полного горизонтального виража составляло 20–21 с против 24 с у «суперманёвренного» Як-1 и 20,5 с у «Мессершмитта» Bf-109F-2. Выходит, что, будучи оснащённым мотором от штурмовика, МиГ-3 мог «крутить виражи» столь же успешно, как и новейший «мессер». Во многом этому способствовала высокая энергооснащённость новой модификации МиГа – 481 л. с./т на высоте 2000 м (496 л. с./т во взлётном режиме). По этому показателю низковысотный вариант МиГ-3 превзошёл Bf-109F-2 (тот имел 425 л. с./т в пятиминутном «чрезвычайном» режиме на высоте 5100 м) и практически сравнялся со «Спитфайром» Mk. Vb (484 л. с./т в «чрезвычайном» режиме на высоте 2820 м). В очередной раз отмечу: в случае с МиГ-3-АМ-38 скоростные показатели снимались при номинальном режиме работы двигателя. Первый этап испытаний закончился уже 17 августа (по другим данным – 12-го). Был сделан вполне логичный вывод: «Ниже 4000 м МиГ-3, оснащённый двигателем АМ-38, даёт новые тактические возможности и может успешно противостоять вражеским истребителям на малых и средних высотах» (wiki. Air Force.ru). Новый самолёт был рекомендован для серийного производства.

Несмотря на то, что низковысотный МиГ-3 так никогда и не выпускался серийно, в него порой переоборудовали высотные истребители. Причём делалось это непосредственно в частях.

Будь на то соответствующее решение партии и правительства, работы по доводке низковысотного МиГ-3 можно было бы продолжить. Например, усовершенствовать систему охлаждения – в спешке её оставили прежней, несмотря на возросшую мощность и, соответственно, теплоотдачу мотора, а потому первые МиГ-3-АМ-38 не могли долго эксплуатироваться при температуре воздуха выше +16 °C. Дополнительным резервом улучшения лётных характеристик могло стать снижение запаса топлива примерно на 100 кг. В таком случае по дальности действия МиГ-3 сравнялся бы с Як-1 и германским «фридрихом». Этот резерв компенсировал бы увеличение веса при усилении мощности вооружения. Скажем, вместо пулемётов ШКАС и 12,7-мм «березиных» имело смысл установить две 20-мм пушки ШВАК (именно это и делалось в случае МиГ-3 последних серий). При этом варианте достигался вполне приемлемый аэродинамический компромисс между легковооружённым «трёхточечным» и тяжеловооружённым «пятиточечным» вариантами истребителя. Подкрыльевые консоли больше не «тормозили» самолёт, а две синхронные пушки ШВАК – это стандартное вооружение всех моделей истребителей Лавочкина вплоть до окончания войны. При желании на МиГ-3 можно было поставить ещё один синхронный ШВАК – в качестве третьей огневой точки. Вполне приемлемым стал бы и вариант с двумя-тремя синхронными пулемётами Березина. Наконец, с такой-то энерговооружённостью МиГ-3-АМ-38 просто напрашивался на роль истребителя-бомбардировщика, пикировщика или штурмовика. Интересно отметить следующее: несмотря на то, что низковысотный МиГ-3 так никогда и не выпускался серийно, в него порой переоборудовали высотные истребители. Причём делалось это непосредственно в частях. Этому, как уже говорилось, способствовала почти полная взаимозаменяемость движков АМ-35А и АМ-38. Думаю, что, скорее всего, подобный «тюнинг» осуществляли «полуподпольно» – ведь движки АМ-38 приходилось «таскать» у штурмовиков Ил-2, что вряд ли понравилось бы «главному другу всех лётчиков» – товарищу Сталину.

Первоначально предназначавшийся для бомбардировщиков «Даймлер» в завершающий период войны использовался на высотных перехватчиках Та-152.

Не стояло на месте и развитие обеих «линий» – условно «высотной» и «низковысотной» – семейства движков А. Микулина, начало которому ещё в первой половине 30-х положил мотор М-34. Уже в 1941 году серийно выпускался 1500-сильный высотный двигатель АМ-37, представлявший собой дальнейшее развитие АМ-35А. Заметим, что первоначально МиГ-3 разрабатывался именно под этот движок («МиГ-3. Первый фронтовой высотный истребитель», с. 8). К концу войны серийный низковысотный двигатель АМ-42 имел мощность в 2000 лошадиных сил (такие ставились на новейшие штурмовики Ил-10). Высотный двигатель АМ-39 с двухступенчатым нагнетателем, созданный на основе мотора АМ-38 и выпускавшийся малыми сериями с 1944 года, имел взлётную мощность в 1800 «лошадей». Ещё один представитель того же семейства – оставшийся экспериментальным 2000-сильный АМ-42ТК – оснащался высотным турбокомпрессором. В книге, посвящённой авиамоторам, автор уже писал о том, что высотные двигатели А. Микулина – АМ-35А, АМ-37, АМ-39 и АМ-42ТК – являлись близкими аналогами столь же «объёмных» германских движков DB 603. Первоначально предназначавшийся для бомбардировщиков «Даймлер» в завершающий период войны использовался на высотных перехватчиках Та-152.

Для демонстрации того, что потенциал дальнейшего развития МиГ-3 как в 1941 году, так и в дальнейшем был значительным и абсолютно реальным, в таблицах Приложения № 1 приведены ТТХ нескольких так и не пошедших в серию моделей, являвшихся более или менее отдалёнными потомками предвоенного И-200. Из таблиц, в частности, следует, что созданный ещё в августе 1941 года МиГ-3-АМ-38 представлял собой один из самых скоростных низковысотных истребителей мира того времени. То же самое можно сказать и о И-220-1 образца 1943 года, оснащённом ещё более мощным мотором АМ-38Ф. Заметим, что и этот движок Микулина выпускался в огромных количествах для штурмовиков, а потому никаких сложностей технического характера с серийным производством И-220-1 не возникло бы. В 1942 году был создан выпускавшийся небольшой серией «продвинутый» МиГ-3 – И-230 (он же МиГ-3У). Будучи оснащённым тем же движком АМ-35А, что и первые «миги», он обладал улучшенными скоростными характеристиками, которые были равными или даже превосходили аналогичные показатели новейших «мессершмиттов», «фокке-вульфов» и «спитфайров» (не говоря уже о «яках», «лаггах» и первых моделях Ла-5).

Самолёт И-180, на котором разбился В. Чкалов, после аварии. 15 декабря 1938 года

Испытывавшиеся в 1944 году И-220-2 и И-225-А5, оснащённые движками АМ-39 и АМ-42ТК, летали столь же быстро, как и самый скоростной серийный советский истребитель военной поры Як-9У, на который устанавливали новейший движок В. Климова М-107А (ВК-107А). Как и этой замечательной машине Яковлева, им удалось достигнуть и даже перешагнуть заветный порог в 600 км/ч у земли и 700 км/ч на высоте. А это уже уровень лучших представителей «скоростной концепции» истребителей того времени – последних «мессершмиттов-курфюрстов», «хоукер-темпестов», «спитфайров», «тандерболтов», «мустангов» и «корсаров». Быстрее тогда летали только реактивные самолёты. Одним словом, первоначальная идея Н. Н. Поликарпова – «поженить» задуманный им скоростной истребитель с тяжёлым и мощным мотором-«жидкостником» А. Микулина – оказалась чрезвычайно удачной и плодотворной. Как показала мировая практика, по тому же пути пошли авиаконструкторы всех ведущих авиационных держав мира. Нельзя не признать и то, что унаследовавшие начатый Поликарповым проект Микоян и Гуревич вполне заслуживают слов одобрения за высокий уровень, на котором задумка «короля истребителей» была претворена в жизнь и развивалась в дальнейшем. Так, у меня имеются определённые сомнения в том, что МиГ-1/ МиГ-3 в количестве свыше тысячи единиц успели бы выпустить к 22 июня 1941 года, если бы руководство соответствующего наркомата не приняло осенью 1939 года своё жёсткое (можно даже сказать жестокое) решение о передаче проекта И-200 «мажору» Микояну и терпеливо дожидалось бы, пока Поликарпов сначала доведёт до ума другой свой проект – так и не состоявшийся истребитель И-180.

К слову, указанный самолёт, погубивший знаменитого авиатора Валерия Чкалова (а также несколько других пилотов-испытателей), часто упоминается в качестве «шедевра», незаслуженно «задавленного» конкурентами и бюрократами. Приведённые в Приложении № 1 ТТХ этой машины свидетельствуют, что данный истребитель действительно превосходил по большинству показателей (скорость у земли и на высоте, скороподъёмность и пр.) зарубежные аналоги, оснащённые французскими 14-цилиндровыми движками «Гном-Роне» или их производными. И-180 летал быстрее и выше французского «Блох» МВ.152 (515 км/ч на высоте 4000 м), итальянского «Реджиане» Re.2001 «Фалько» (530 км/ч; 5000 м), румынского IAR 8 °C (510 км/ч; 4500 м) и японского «Мицубиси-Ноль» A6M2 (533 км/ч; 4550 м). Поликарпов по-прежнему оставался «королём истребителей» и был вполне в состоянии в очередной раз заткнуть за пояс иностранных конкурентов. Даже тех, которые создавали цельнометаллические – и, соответственно, более лёгкие и дорогие – самолёты. Вместе с тем скоростные характеристики И-180 с 1100-сильным движком-«воздушником» М-88 (455 км/ч у земли и 575 км/ч на высоте 7000 м) оказались на том же (или даже более низком уровне), что у «летающего рояля» ЛаГГ-3 (498 км/ч у земли и 575 км/ч на высоте 5000 м) и Як-1 (490 км/ч у земли и 586 км/ч на высоте 4800 м), оснащённых V-образными «жидкостниками» М-105ПА той же мощности. Более современным самолётам – таким, как МиГ-3, Bf-109F-2 и пр. – он уступал в ещё большей степени. Как хотите, но в отличие от более позднего творения Поликарпова – великолепного И-185 – «продвинутый ишак» И-180 являлся гораздо менее очевидным кандидатом на роль массового фронтового истребителя ВВС РККА. Не совсем ясно и то, насколько большим потенциалом развития обладал бы И-180 при отсутствии успехов в форсировании мотора М-88 и прекращении серийного производства гораздо более нового и мощного запорожского движка М-89.

МиГ-3: «норовистый» и «сложный»?

Вызывает у меня сомнения и часто встречающийся аргумент по поводу чрезмерной «норовистости» МиГ-3. С одной стороны, первые серии истребителя действительно не являлись самыми простыми в управлении машинами, обладая слабой продольной и поперечной устойчивостью (примерно до июля 1941 года самолёт Микояна и Гуревича не оснащался автоматическими предкрылками). Негативное влияние на его поведение в воздухе оказывала и изменившаяся по сравнению с первоначальной центровка, которую пришлось нарушить в связи с увеличением запаса топлива. Последнее, напомню, было вызвано очередной прихотью вождя-волюнтариста, неожиданно потребовавшего довести дальность действия всех истребителей новых конструкций при использовании внутренних баков до 1000 км. И если КБ Яковлева просто проигнорировало указанное требование, то Микоян и Гуревич решили быть честными и таки установили дополнительную ёмкость. В результате у МиГ-3 была довольно высокая – 190 км/ч – критическая скорость (то есть та, при которой он мог сваливаться в штопор). При неосторожном обращении (резкое «выбирание» ручки и «задирание» носа самолёта) срыв в штопор происходил, что называется, «без предупреждения».

Ничего удивительного в описанных недостатках не было: набор «детских болезней» МиГ-3 был в целом гораздо скромнее, чем, скажем, у «Мессершмитта» Bf-109 или «Фокке-Вульфа» FW-190. В отличие от британского «Хоукер-Тайфун» и немецкого Bf-109F-2, у советского истребителя не отваливались хвост и крылья, а средний ресурс движка был гораздо больше, чем 10 часов у «Темпеста» или 20 часов у FW-190. У самолёта Микояна и Гуревича не «складывались» при посадке, как у германского «мессера», слишком близко расположенные стойки шасси: напомню, что таким образом только в 1939–1941 годах были потеряны полторы тысячи истребителей данного типа. В ходе испытаний предшественника серийных «мигов» – экспериментального И-200 – не погиб и не был ранен ни один пилот. При предъявлении на госиспытания (которые И-200 прошёл на «хорошо» и с первого раза) этот истребитель оказался, по мнению легендарного лётчика С. П. Супруна, «самым доведённым» по сравнению со своими конкурентами («МиГ-3. Первый фронтовой высотный истребитель», с. 13). Всё это выгодно отличало МиГ-3 от большинства зарубежных и отечественных «остроносов». Особенно хорошо он смотрелся в сравнении с Як-1, чей путь к будущему величию оказался на редкость тернистым и был буквально усеян телами погибших пилотов-испытателей.

Ещё более удивительно то, что практически все указанные выше недостатки были выявлены и/или устранены к началу войны, менее чем за шесть месяцев серийного производства – весьма впечатляющий по тем временам показатель! Так, за это время был в основном «излечен» очень современный – и, соответственно, капризный – высотный двигатель АМ-35А. Совершенно беспроблемным он не стал (как и абсолютное большинство авиационных движков того времени), но от самых распространённых дефектов – вроде плохой приёмистости, падения давления масла и топлива на больших высотах и недостатков, связанных с управлением лопатками Стечкина – Поликовского – его к середине 1941 года таки «излечили». Причём сделали это самым непосредственным образом, направляя в боевые части заводские бригады. Так, работники моторного завода № 24 прямо в частях устанавливали механические четырёхзвенники Селиверстова (для управления лопатками Стечкина – Поликовского), заменяли редукционные клапаны и маслоуловители (там же, с. 23). Представители завода № 1 в мае – июне 1941 года занимались в войсках заменой топливных баков (таким образом самолёты избавляли от последствий сталинского «тысячекилометрового наказа»), меняли (на более удачные) стабилизаторы, рули высоты, элероны и пр. Как пишут А. Медведь и Д. Хазанов, «к началу войны бригады ремонтников закончили выполнять указанные выше переделки на многих ранее выпущенных машинах» (там же, с. 26). Все усовершенствования «накапливались» и полностью внедрялись на этапе каждой новой серии истребителя, производство которого всё нарастало.

Было сделано очень многое для того, чтобы удовлетворить главную претензию лётчиков к МиГ-3 – сложность в управлении. Но вот что интересно: при несомненной обоснованности такого рода жалоб, советским пилотам было далеко не привыкать к «норовистости» своих машин.

К началу войны за счёт внедрения автоматических предкрылков был решён и вопрос устойчивости и внезапного сваливания в штопор (как выяснилось, проблема, хорошо знакомая и пилотам «спитфайров»: см. «Hurricane. The last Witnesses», с. 92). По итогам совместных испытаний заводом № 1, НИИ ВВС и ЛИИ НКАП истребителя МиГ-3 с серийным номером 3373 был сделан вывод о том, что истребитель перестал сваливаться в штопор без предупреждения, на нём стало проще выполнять фигуры высшего пилотажа (теперь машина «прощала» даже грубые ошибки лётчика), а критическая скорость снизилась со 190 до 155–160 км/ч – в итоге на крутых виражах самолёт совершенно перестал сваливаться в штопор. Для информации: у «Фокке-Вульфа» FW-190А критическая скорость у земли составляла 204 км/ч. При совершении виража с перегрузкой в 4g скорость сваливания в штопор возрастала до 409 км/ч. При перегрузках свыше 6g сваливание в штопор становилось неизбежным («Aces of the Reich», с. 65). Из-за этого, кстати, «навернулись» немало немецких пилотов-истребителей, попытавшихся «перекрутить» на виражах более манёвренных «яков» и «лавочкиных». В целом же отчёт об испытаниях МиГ-3 резюмировал: «Установление предкрылков значительно упростило технику пилотирования и дало возможность лётчику удержать самолёт при потере скорости» (там же, с. 43). Одним словом, было сделано очень многое для того, чтобы удовлетворить главную претензию лётчиков к МиГ-3 – сложность в управлении. Но вот что интересно: при несомненной обоснованности такого рода жалоб, советским пилотам было далеко не привыкать к «норовистости» своих машин.

Дело в том, что предшественник новейших моделей советских истребителей – поликарповский И-16 – являлся по признанию практически всех летавших на нём советских лётчиков весьма «строгим» и «не прощавшим ошибок» самолётом. Иначе говоря, мало отличался в этом плане от МиГ-3 первых серий. Вот что писал на этот счёт немало полётавший на «ишаке» А. И. Покрышкин: «И-16 – машина очень строгая, с ней я познакомился в школе и знал, что в таком крутом вираже на небольшой высоте она может наказать – рухнуть вниз» («Небо войны», с. 11). Лётчики той поры в один голос утверждали одно и то же: умевший летать на «ишаке» смог бы освоить «что угодно». Вот, например, что говорил по этому поводу уже упоминавшийся ветеран В. И. Клименко: «…кто на И-16 летал, тот на любом истребителе сможет летать. И-16 – это такая юла. Чуть ногу на взлёте дал – он заворачивает, и можно подломить шасси. В полёте чуть ручку перегнул – “бочка”»… («Я – истребитель», с. 28). Он же сообщил следующее: «Самый страшный истребитель – это И-16, а всё остальное – ерунда. МиГ – так он сам садился, хоть ручку бросай» (там же, с. 37). Лётчик-ас Александр Ефимович Шварёв, выполнивший за годы войны около 450 вылетов, свидетельствует: «Освоил “МиГ” хорошо. Вообще говорят: кто учился на И-16, на любом самолёте сможет летать. И это правда. И-16 – очень строгий самолёт, очень сложный на посадке» (там же, с. 59).

Напрашивается вывод: переходить с И-16 на МиГ-3 советским военлётам весной 1941 года было ничуть не труднее, чем, скажем, британским лётчикам, спешно переучивавшимся в августе – сентябре 1940 года с «харрикейнов» (эдаких «коней-ломовозов») на «породистых скакунов» – «спитфайров». Тем более что британским лётчикам-новичкам, судя по их собственным воспоминаниям, до первого боевого вылета на «Спитфайре» обычно отводилось порядка 8—10 часов (а то и менее) лётной практики. Об этом факте ваш покорный слуга не без удивления узнал из бесед с ветеранами, использованных в посвящённом 70-летию «битвы за Британию» документальном фильме Би-би-си (того, где в качестве ведущего выступил британский актёр Эвон Макгрегор, которому, в свою очередь, помогал его родной брат – лётчик-истребитель Королевских ВВС), а также из книг британских историков, цитируемых в данной работе. Несколько позже – и уже без особого удивления – я узнал о том, что, согласно ещё довоенному Приказу № 0020 наркома обороны СССР от 11 марта 1941 года для переучивания лётчика на новый тип самолёта отводились… всё те же 8—10 часов. Об этом сообщил историк М. Солонин со ссылкой на РГВА (ф. 4, оп. 15-б, д. 2, л. 16) в работе «1941. Другая хронология катастрофы» (с. 159). В этой связи он добавил, что «реальная практика войны показала, что в ходе многочисленных перевооружений истребительных частей (с «ишаков» на «миги», с «мигов» на «яки», с «яков» на «кобры» и т. д.) освоение лётным составом нового самолёта было вполне реальным за один, максимум два месяца» (там же).

А. Медведь и Д. Хазанов приводят следующую интересную информацию на этот счёт: «Следует подчеркнуть, что положение дел с самолётом МиГ-3 в целом выглядело лучше, чем при переучивании на другие машины новых типов. Так, начальник ГУ ВВС КА генерал П. Ф. Жигарев 27 мая 1941 г. доложил И. В. Сталину о многочисленных дефектах истребителя ЛаГГ-3. Из запланированных к перевооружению 14 авиаполков (прим. автора: 868 самолётов по штатам того времени) в действительности удалось подготовить лишь один, да и то не полностью. По отзывам лётного состава, ЛаГГ-3 был проще в пилотировании, чем МиГ-3, однако количество производственных и конструктивных дефектов у машины Лавочкина было намного больше, чем у истребителя Микояна и Гуревича. “Я выхожу с предложением к Народному комиссару обороны некоторые истребительные полки дополнительно перевооружить на самолёты МиГ-3 вместо запланированного их перевооружения на самолёты ЛаГГ-3“», – завершил свою записку Жигарев» («МиГ-3. Первый фронтовой высотный истребитель», с. 39). Предложение Жигарева кажется ещё более иллюстративным в свете того, что оно было подготовлено в конце мая 1941 года – то есть уже после обнаружения всех дефектов, связанных с планером и движком МиГ-3.

Хорошо освоившие И-16 лётчики могли в полной мере овладеть МиГ-3 всего за месяц интенсивного обучения.

К тому же из тройки современных машин, имевшихся в распоряжении ВВС Красной Армии, флота и ПВО, МиГ-3 начал поступать на вооружение раньше (в январе 1941 года) и в на порядок большем количестве, чем Як-1 и ЛаГГ-3. Его предшественник – МиГ-1 – поступил на вооружение в конце 1940 года. Хотя количество первых серийных «мигов» было сравнительно небольшим (порядка сотни), это, тем не менее, давало возможность заранее подготовить хотя бы будущих инструкторов. Как уже говорилось выше, хорошо освоившие И-16 лётчики могли в полной мере овладеть МиГ-3 всего за месяц интенсивного обучения. Последнее, в частности, было продемонстрировано на примере 55-го истребительного авиаполка (в нём служил А. И. Покрышкин), получившего «миги» в середине мая 1941 года: к боевому дежурству первые переученные звенья приступили в середине июня. Уже в ходе войны на переучивание с одного типа истребителя на другой более или менее опытным лётчикам отводился как раз такой срок – один-два месяца. Часто же получалось ещё меньше. В исключительных случаях переучивание (даже на реактивный Ме-262!) происходило за один день и занимало 2–3 часа полётного времени. Причём касалось это не только советских военно-воздушных сил, но и Люфтваффе, и Королевских ВВС. А. Медведь и Д. Хазанов подсказывают, что уже после начала войны – в июле 1941 года – средний налёт лётчиков в 180-м, 10-м, 122-м и 425-м истребительных авиаполках, подготовленных в Рязани, составил 5–7 часов и что на каждого лётчика приходилось по 20–25 полётов («МиГ-3. Первый фронтовой высотный истребитель», с. 65).

О том, что «закат» МиГ-3 мог быть связан отнюдь не с его боевыми качествами, а с чем-то другим, говорит и то, что освоившие его якобы «в пожарном порядке» советские лётчики (в частности, А. И. Покрышкин) добивались порой очень впечатляющих для того трудного времени результатов. Разумеется, стоит процитировать слова самого Александра Ивановича: «Истребитель МиГ-3, на котором наш полк встретил вражеские самолёты 22 июня, потребовал от лётчика немало новых навыков, дополнительных усилий в обучении. Эта машина мне понравилась сразу. Её можно было сравнить со строгим, горячим скакуном: в руках волевого наездника, он мчит стрелой; потерявший над ним власть окажется у него под копытами. Конструкторам вообще редко удаётся с одинаковым эффектом воплотить свои мысли в лётные и огневые качества самолёта (прим. автора: золотые слова, отчасти подтверждающие правильность упомянутой выше концепции “сбалансированности” и необходимость оценки боевой техники – причём не только самолётов – по совокупности показателей). В любой конструкции обязательно найдётся какое-либо слабое место. Но в каждом новом истребителе тех лет мы видели наши технические и творческие победы. Отличные боевые качества МиГ-3 были как бы скрыты за некоторыми его недостатками» («Небо войны», с. 16–17). В связи с приведённым выше отзывом ветерана В. И. Клименко о МиГ-3 («утюг утюгом» на высоте 2000–5000 м) любопытно отметить и следующее утверждение знаменитого аса Покрышкина: «Достоинства этой машины становились доступными только тем лётчикам, которые умели находить их и использовать» (там же).

В свете утверждений о «норовистости» стоит указать, что уровень сложности пилотирования МиГ-3, будучи, несомненно, выше, чем у всех истребителей Яковлева (простота в управлении «яками» являлась, пожалуй, основным достоинством первых модификаций этого самолёта), ничуть не превышал соответствующие показатели якобы замечательного Ла-5. Во всяком случае, именно об этом говорится в отчёте майора И. И. Клещева – командира элитного 434-го истребительного авиаполка, формированием которого руководил лично начальник Инспекции ВВС РККА Василий Сталин («Рождение Ла-5, или Развитие и доводка мотора М-82 в годы Великой Отечественной войны», «Авиация и космонавтика», 2005, № 3, с. 35). Утверждения о «норовистости» и «сложности» самого скоростного и высотного истребителя мира той поры опровергаются и тем фактом, что уровень аварийности в полках, осваивавших МиГ-3 во второй половине 1941 года, оказался значительно ниже, чем в частях, переучивавшихся на Як-1 и ЛаГГ-3. А. Медведь и Д. Хазанов приводят статистику на этот счёт (табл. 2).

Таблица 2

Аварийность истребителей новых типов в запасных авиаполках и центрах переучивания за период с 22 июня по 1 декабря 1941 г.

Источник: http://wunderwaffe.narod.ru/WeaponBook/Avia/Mig3/11.htm.

Из таблицы становится ясным следующее: 1) при осваивании МиГ-3 в указанный пятимесячный период аварийность, сопровождавшаяся потерей самолёта и гибелью лётчика, была самой низкой; 2) катастрофы при переучивании на «сложный» МиГ-3 происходили на 33 % реже, чем при осваивании «простого» Як-1; 3) на каждый разбитый в катастрофах МиГ-3 приходились почти четыре разбитых ЛаГГ-3, которые тоже будто бы были «легче в управлении». Согласимся, что данные цифры никак не вяжутся с жалобами на «непрощающий» характер МиГ-3. Нельзя при этом забывать и о том, что высокая аварийность при осваивании новейших скоростных самолётов была в то время обычным явлением – и не только в СССР. Приведу информацию, касающуюся разбивки потерь в легендарной истребительной эскадре Люфтваффе – JG.26[3 - Jagdgeschwader 26 «Schlageter» – одна из двух эскадр истребителей Люфтваффе, основная служба которых прошла на Западном фронте.] – в апреле – мае 1942 года. Напомню читателю, что летом 1941 года JG.26 одной из первых начала получать новейшие истребители «Фокке-Вульф» FW-190A. Цитируя отчёт зампотеха эскадры Эрнста Батмера (Ernst Battmer), историки Р. Смит и Э. Крик (J. Richard Smith and Eddie J. Creek) сообщают следующую удручающую статистику: в апреле 1942 года в авариях, связанных с отказами техники, были потеряны 20 самолётов (52 % от общей цифры потерь); 17 (45 % общих потерь) машин погибли в результате воздействия противника; 1 (3 %) – из-за ошибки пилота. В мае в авариях по техническим причинам потерпели катастрофу 7 самолётов (44 % от общей цифры потерь); 5 (31 %) были уничтожены в результате воздействия противника; 4 (25 %) – потеряны из-за ошибок пилотов. («Fokke-Wulf FW-190», Vol. 1, с. 122). Подчеркнём, что подобный чрезвычайно высокий уровень небоевых потерь (59 % от общего числа «фокке-вульфов», потерянных за два весенних месяца 1942 года) наблюдался в одном из лучших соединений Люфтваффе; что немецких пилотов в ту пору было трудно обвинить в низкой квалификации и «недоученности»; что JG.26 располагалась на хорошо знакомых аэродромах постоянного базирования (фактически лётчики эскадры выполняли роль дневных истребителей ПВО); и что происходило всё это спустя восемь месяцев после поступления первых «фокке-вульфов» в войска.

Немецкий истребитель «Фокке-Вульф» FW-190A-4, сбитый на Восточном фронте. Февраль 1944 года

Учитывая, что серийный выпуск МиГ-3 (МиГ-1) продолжался менее года, можно лишь поражаться тому, что уровень проблем, связанных с его испытаниями, началом массового производства, доводкой, освоением и боевым применением оказался столь низким. Все «страшилки», касающиеся, например, «плохой приёмистости мотора АМ-35А на высоте свыше 6000 м», «неудовлетворительной продольной и поперечной устойчивости», «внезапного срыва в штопор на низких скоростях» и т. д., и т. п., – всё это просто меркнет в сравнении с гораздо более долгими и ещё более насыщенными проблемами историями «мужания» многих других истребителей мира. Если судить по тому, как появлялись на свет и «доводились до ума» немецкий «Фокке-Вульф» FW-190, британские «Супермарин-Спитфайр» и «Хоукер-Тайфун» или американский Р-51 «Мустанг», то, по идее, МиГ-3 должен был превратиться в полноценный фронтовой истребитель никак не ранее конца 1942 года. Однако «миги» сотнями поднимались в воздух и наносили ощутимый урон Люфтваффе и Вермахту уже через полгода после начала серийного производства и спустя всего лишь тринадцать с половиной месяцев после первого полёта прототипа. Подчеркну ещё раз: во время этих полётов не погиб и не был искалечен ни один лётчик, а госиспытания МиГ-3 единственным из трёх моделей истребителей современных конструкций прошёл «с первого предъявления».

Современные российские историки любят приводить данные всевозможных «внутренних» отчётов, составленных советскими военными по итогам испытаний и боевого использования военной техники. Поскольку большая их часть содержит недовольные высказывания по поводу той или иной модели самолёта или танка, то на основании этих утверждений часто делаются далеко идущие выводы. Мол, никуда эта техника по сравнению с «супернадёжными» зарубежными аналогами (в особенности немецкими и американскими) не годилась. В своих работах, посвящённых танкам и авиамоторам, автор уже писал о ключевой ошибке, которую допускают апологеты концепции «ложного антипатриотизма». То ли сознательно, то ли по лени и незнанию они забывают привести рядышком аналогичные американские и германские отчёты. Дабы восполнить сей пробел, приведу практически полный перевод уже упоминавшегося отчёта зампотеха эскадры JG.26 Эрнста Батмера. Отчёт был составлен в конце мая 1942 года по итогам двух совещаний, проведённых Technisches Amt (Техническим управлением) Имперского министерства авиации 22 и 27 мая с участием командования JG.26, а также представителей фирм BMW и «Фокке-Вульф». Цель указанных «антикризисных» встреч заключалась в том, чтобы наметить план мероприятий по устранению многочисленных недостатков, обнаруженных в ходе эксплуатации двигателей BMW 801C и оснащённых ими истребителей «Фокке-Вульф» FW-190A. Поскольку историки Ричард Смит и Эдди Крик уже перевели оригинальный документ с немецкого на английский, то ваш покорный слуга, соответственно, сделал перевод с английского на русский. Заранее приношу извинения за возможные неточности и потерянные нюансы. Вот текст перевода:

«1. Новые самолёты (прим. автора: FW-190), поступающие в центры переподготовки, обладают плохой управляемостью. Для подгонки триммеров (“trim adjustment”) часто требуются три-четыре испытания. Фирма “Фокке-Вульф” соответствующим образом проинформирует пилотов-испытателей компаний-лицензиатов; заводской пилот-испытатель будет откомандирован в Вевельгем (Wevelghem).

2. Многократные замены рулей высоты и элеронов приводят к очень плохой управляемости самолётов, которые становятся небоеспособными. На крутых виражах при скорости на спидометре в 300 км/ч истребитель внезапно сваливается в штопор. Элероны, выпускаемые по лицензии различными фирмами-производителями, значительно отличаются друг от друга. Главный пилот-испытатель фирмы “Фокке-Вульф” не смог осуществить подгонку триммеров оснащённых подобными элеронами самолётов в I. и II./ JG.26, и их пришлось отправить обратно на завод для проведения дальнейших лётных испытаний.

3. Согласно представителям фирмы «Фокке-Вульф», несмотря на использование одинаковой оснастки, длина крыльев, изготовленных различными производителями по лицензии, может варьироваться в пределах 10 мм. Соответственно, элероны, сделанные фирмой “Фокке-Вульф”, подходят исключительно для самолётов, произведённых FW, а элероны “Арадо” – для крыльев, изготовленных этой компанией, и т. д., и т. п. Эта ситуация является неприемлемой в свете имеющего места дефицита элеронов.

4. Улучшенные элероны и рули высоты должны быть поставлены эскадре (JG.26) как можно быстрее. Согласно информации представителей фирмы “Фокке-Вульф”, новые рули высоты уже должны были поступить на армейские склады снабжения. На 1 июня 1942 года база снабжения в Рубо (Roubaix) получила только 56 комплектов рулей высоты. Транспортники не должны задерживать поставки.

5. Тормоза на колёсах шасси новых самолётов недостаточно эффективны, что приводит к частой замене колодок. Промышленность должна изготовить станки для проведения испытаний вкладышей.

6. Многие аварии вызваны разрушением ободов колёс (“main wheel rim rigs”). Согласно инженеру Криссепу (Krissiep) из фирмы VDM в Гросс Аухайме (Gross Auheim), механик с материалами, необходимыми для проведения соответствующих модификаций, должен был прибыть 26 мая 1942 года для установки усиливающих элементов (“straps”). На сегодняшний день механик ещё не появился.

7. В эскадре (JG.26) имеются 23 “фокке-вульфа” А-1/ А-2 и 32 машины модификации А-3. Специфика боевого применения эскадры (прим. автора: дневные истребители ПВО) требует срочной поставки истребителей с хорошей скороподъёмностью. Соответственно, требуется заменить самолёты модели А-1/ А-2 на машины модели А-3 с (более высотными) моторами BMW 801D. Двигатели указанной модификации должны быть в наличии для производства замен с 10 июня (1942 г.).

8. Топливо из двух бензобаков расходуется неравномерно. Это, а также многочисленные отказы насосов фирмы “Майхак” (“Maihak”) привело к большому количеству вынужденных посадок. Процедура, предложенная 25 мая фирмой “Фокке-Вульф” для проверки исправности насоса, слишком сложна. В любом случае, требуется немедленное совершенствование топливной системы и насоса “Майхак”.

9. Лётчики по-прежнему требуют замены ручки управления KG14 на KG12. КG14 – слишком большая. Во время ведения стрельбы невозможно переключиться с центрально расположенного вооружения на огонь из всех стволов.

10. Болт на нижней части механизма уборки стоек шасси слишком тонкий (2,89 мм) и часто разрушается. В результате приходится заменять всё крыло.

11. Как уже подробно докладывалось ранее, клапаны жидкости для системы холодного запуска мотора, поставляемые фирмой “Эрхард” (“Erhard”), текут.

12. Фонарь кабины пилота не закрывается достаточно плотно из-за производственного брака. Лётчики жалуются на сквозняки.

13. Из-за выдвижения вперёд капота двигателя ручка для запуска мотора оказалась короче, чем надо, на 30 мм. В результате FW-190 можно завести только ручкой от Bf-109.

14. Болты крепления створок выхлопных патрубков часто лопаются. Свободный (бесстворочный) патрубок номер 9 со временем ослабевает и начинает болтаться.

15. Недавно введённые новые ремни безопасности слишком короткие. Предлагается сделать длину заднего ремня равной 55 см, переднего – 55 см.

16. На червячной передаче автоматического регулятора шага винта установлены усиленные подшипники. Результат пока неизвестен.

17. Фирма VDM поставила комплекты для замены пропеллера (регулятор и устройства регулировки). Тем не менее, отказы продолжаются. В течение недели с 15 по 22 мая произведена замена десяти устройств регулировки (“adjustment units”) и четырёх регуляторов(“governor”). В течение этого времени полёты почти не производились.

18. Болты-эксцентрики на кромке горизонтального стабилизатора постепенно разбалтываются. Фирма “Фокке-Вульф” должна рекомендовать, какой допуск является максимально возможным.

19. Бронированные створки (“brakets”), привариваемые к маслорадиатору, опять отвалились на трёх машинах. На одном из самолётов отвалились десять из двенадцати створок.

20. “Фокке-Вульф” отказался выполнить требование по увеличению диаметра капота после замены двигателя. Предполагается, что с конца июля 1942 года боковые выхлопные патрубки можно будет регулировать вручную в зависимости от температуры воздуха. Предлагаем, чтобы регулировка производилась в зависимости от температуры головок цилиндров заднего ряда. Соответствующее увеличение скорости не помешает, но при этом не должен страдать уровень надёжности работы мотора.