Над головой моей – Святой…

Ты стал наверно забывать,
Что партия – родная мать.

Кто обеспечил детство вам,
Кто собирал вас по дворам,
Учил партийной дисциплине,
Лечил бесплатно в медицине?

Да ты, учитель, позабыл,
Как в вуз партийный поступил,
Мозги барахтались в башке,
Сидел бы лучше на горшке.

Тебя и в школу-то не брали,
Учить детей всё запрещали,
Доверили лишь интернат,
На знания ты небогат.

А если взять твою культуру,
Ты знаешь только Маньку-дуру,
За жизнь две книги прочитал,
«Муму» и Маркса «Капитал».

А ты всё рвёшься к Богу в храм,
Святые люди не по вам,
Их всем наукам обучили,
Мозги, как нужно, им вложили.

Высокий дан им интеллект,
Учёных степеней комплект,
Всю жизнь приходу отдают,
Молитвы каждый день поют.

Всех в церкви молодых венчают,
Затем приплод их освящают,
По жизни в церкви нас ведут,
Придёт пора, – и отпоют.

И после смерти, по записке,
Свечу поставят на могилке,
И будут долго в церкви петь,
Чтоб душу Святостью согреть».

Учитель снова Ильичу:
«Что ж не зажжёшь ты им свечу,
Пошёл, покаялся бы Богу,
Глядишь, простили б понемногу.

Тебе, Ильич, нужно очнуться,
В Святую воду окунуться,
Направить силы всех людей
На возрождение церквей.

Висишь и смотришь ты в окошко,
Стоит в развалинах сторожка,
И что нам нужно предпринять,
Чтоб данный Храм наш воссоздать?».

«Пишите просьбу вы в райком,
Затем пишите вы в горком,
Затем придёт письмо в обком,
Путёвку вам дадут в дурдом.

Хотят все храмы воссоздать,
Царя на трон, на власть призвать,
За что полвека мы страдали,
За коммунизм, за идеалы,

Страдали мы за весь народ,
Богатых брали в оборот,
Святых людей в расход пускали,
Чтоб нам мозги не полоскали».

Стоял и слушал я вождя,
Затем сказал: «Что за брехня!
Расстреливать Святой народ?
Какой же ты, Ильич, урод.

Гореть в аду тебе всегда,
Не видеть света никогда,
Душе твоей покоя нет,
Не мил ей стал наш белый свет».

Учитель мне: «Я не такой,
Поверь мне, мальчик дорогой,
Ты в Храме нашем был крещён,
Ты со Святым объединён.

Могу лишь я слегка соврать,
Но, чтоб народ свой убивать,
Рука отсохнет у меня,
Да проклянёт меня родня».

Ильич с портрета: «Ой, ой, ой!
Ему теперь он дорогой,
Оповещу я педсовет,
И отберут твой партбилет.

Я Леониду Ильичу
Протест в бумаге настрочу,