Злой Плутон в ХII доме

– Откуда им взяться сразу после операции? Несколько деньков полежишь, восстановишься, а там и домой. Дома быстро на ноги встанешь, – Толя неестественно рассмеялся.

– Да, дома не полежишь, – Алексей Филиппович повернулся к жене. – Том, как ты там? Тяжело хозяйство одной вести?

– Да все хорошо, Алешенька. Что там тяжелого? – убедительно солгала она. – Дрова наколоты, сарай почищен… Не волнуйся.

– Я помогу маме. На работе взял отгулы, так что за хозяйство не переживай. Ну а там и тебя выпишут, – вставил Толя.

Отец одобрительно взглянул на сына и легким движением позвал придвинуться:

– Сынок, береги мать… Глупо мы с тобой поступили… Я сильно скучал. А на мать не обижайся, она ни при чем. Ей всегда хотелось, чтобы мы помирились… Это я, дурак упрямый… Прости…

У Анатолия помутнело в глазах, а ком в горле перекрыл дыхание. Он понял, что сейчас даст волю эмоциям, а потому, собрав волю в кулак, прошептал:

– Пап, это я виноват. Ты был абсолютно прав, когда назвал меня безалаберным. Мне надо было слушать тебя, а не играть обиженного… Так что ты у меня самый мудрый и хороший…

В дверь заглянуло девичье личико в белом колпаке:

– Товарищи посетители, время вышло. Прошу покинуть палату.

На прощание сын крепко обнял отца, а на выходе, подмигнув, напомнил:

– Готовься к рыбалке.

Грустно улыбнувшись, Алексей Филиппович утвердительно кивнул, и только сейчас Толя заметил, как по отцовской щеке стекает слеза…

Не дожидаясь, пока мать попрощается с отцом, он выскочил на улицу и, схватив ладонью горсть свежевыпавшего снега, обтер лицо. Остудив, таким образом эмоции, Толя направился к уазику.

– Ну как там Филиппыч? – поинтересовался дядя Миша.

– Совсем слабый… Даже не знаю, что будет…

Всю дорогу в салоне стояла тишина, и никто не пытался ее нарушить. Даже дядя Миша, не проронив ни слова, безотрывно следил за дорогой. Анатолий же, смотря в боковое окно, не видел погружающиеся в сумерки пейзажи, а видел болезненное лицо отца с переполненными горечью глазами. Потом на память пришел злосчастный «12-й дом» и всякая астрологическая чушь, начинающая угрожающе сбываться…

На улице совсем стемнело, когда уазик въезжал в деревню.

– Спасибо, дядь Миш. Выручили. Не знаю, как бы мы управились без вас, – пожимая руку «бывалого охотника», поблагодарил Толя.

– Да о чем речь?! Обращайтесь, если понадоблюсь.

Войдя в дом, мать и сын устало опустились на стулья у обеденного стола. В комнате было темно, но свет никто не включал, и только догорающие угли в печи, изредка вспыхивая, освещали комнату.

– Ну что, сынок, надо бы и нам покушать, – после долгого молчания произнесла мать и включила свет. – Что будешь? Есть пирожки, супчик…

– Без разницы, – рефлекторно зажмурившись от яркого света, сухо ответил Толя. – Мам, есть что-нибудь выпить?

Женщина понимающе посмотрела на сына:

– Сама бы с устатку выпила… Но откуда выпивке взяться? Нечего теперь праздновать… Хотя…

Старушка, с трудом согнувшись, заглянула за старенький обшарпанный буфет и, кряхтя, вытащила оттуда бутылку с жидкостью.

– Есть. Это я еще по осени от отца самогон прятала. Будешь?

– Конечно.

Анатолий налил матери полрюмки, а перед собой поставил граненый стакан, наполнил до краев и молча выпил. Мать от увиденного изумилась:

– Сынок, ты стал пить?

– Да не-е… просто нервы надо успокоить, – сбитым дыханием оправдался Толя.

Мать недоверчиво посмотрела на сына:

– Толенька, ты бы хоть закусил, а то, как пьяница, пирожком занюхал и все.

Он посмотрел на улыбнувшуюся старушку, и в голове почему-то возник образ Жанны.

«Так вот почему мне нравится ее улыбка. У них с матерью она одинаковая. Те же складочки, те же ямочки…», – от стакана самогона мысли начинали путаться.

– Сынок, так ты у меня поживешь?

– Да, мам. Сейчас позвоню и возьму отгулы на пару дней. Тебе ж надо снег почистить, да и вообще по хозяйству помочь, так что говори, что делать. Только не сегодня…, а то я что-то ослаб.

– Конечно, конечно, сынок. Ты отдыхай, поспи.

– Да рано еще спать.

– Ничего не рано. День выдался трудный, а дела будем завтра делать…

Подчинившись словам матери, Анатолий покорно встал и побрел в некогда свою комнату. Но перед тем как лечь, надо было созвониться с Викой и предупредить, что его не будет несколько дней. Он нехотя взял телефон, и долгое время вглядывался в контакт под именем «Вика раб». Это обозначение Викиного номера было с первого дня их отношений, когда у них только завязался «служебный роман». Тогда телефонная книга Анатолия была переполнена, и, чтобы не путать дам (а такие случаи бывали), он и стал обозначать их прозвищами. В его книге было несколько Викторий. Например – «Вика ж.д.»! С ней Толя познакомился, когда ехал в командировку. И так получилось, что почти сутки они находились в купе абсолютно одни (со всеми вытекающими из этого последствиями). Еще была «Вика Гоголь» – это была дама средних лет, живущая на улице Гоголя, с которой он познакомился на сайте знакомств и с которой часто впадал в загул и блуд.

Толя бережно хранил все номера телефонов, даже тех, кого уже и в лицо бы не узнал. Хранил главным образом для того, чтобы понимать, от кого приходят эсэмэски на день рождения или другие праздники. Раньше он иногда удалял ненужные номера, но когда получал таинственные сообщения, то подолгу ломал голову: кто бы это мог быть? И вот, чтобы прекратить лишние «головоломки», Толя решил оставлять все номера телефонов без исключения.

Пока он смотрел на «Вику раб», у него мелькнула мысль сменить свой номер телефона и сообщить его только самым близким, и вот тогда больше не придется ломать голову, чье же сообщение пришло или кто это звонит.

Толя не очень любил звонить Вике и делал это только в исключительных случаях. И потому, что она была дамой замужней (хотя это имело большое значение), просто ему не хотелось лишний раз напоминать о себе. В последнее время Вика стала утомлять его намеками о совместной жизни, а потому на каждый звонок или встречу, организованную с его стороны, реагировала слишком рьяно! Сразу начинала напрашиваться в гости или где-нибудь уединиться. Порой Толе казалось, что у Вики напрочь отсутствует чувство самосохранения, и она нисколько не боится спалиться перед мужем или его знакомыми.

– Привет. Говорить можешь?

– Да, дорогой, – прозвучал обрадованный голос девушки. – Ты уже приехал?

– Нет. Я задержусь на пару дней, надо матери помочь с хозяйством. Так что объясни начальству, а сами занимайтесь отчетами. В общем, делайте все по плану.

– Хорошо, дорогой. Ты-то как? Папе совсем плохо?

– Вик, мне некогда разговаривать. Приеду, расскажу.

– Ладно, милый. Я очень соскучилась…