Оценить:
 Рейтинг: 0

Таджикистан 1992–2005. Война на забытой границе

Год написания книги
2022
Теги
<< 1 2 3 4 5 6 7 8 9 >>
На страницу:
5 из 9
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Тот межнациональный конфликт между киргизами и узбеками напрочь перечеркнул все былые советские постулаты братства и единства народов, вскрыл всю келейность и оторванность местных партийных и советских органов от проблем, чаяний и настроений населения области. Офицеры и прапорщики, недавно прошедшие через горнило Афганистана, задавались вопросом: как такое могло произойти? Говорили о братстве народов, коварной руке Запада, преждевременном выводе войск из ДРА. Тогда мы не понимали и не осознавали, какая судьба в скором будущем уготована великой стране – Союзу Советских Социалистических Республик. Еще надеялись на реформы и стабильность внутри КПСС, да и в стране в целом. Но маятник «перестроечных» процессов на развал страны был запущен и раскачивался все сильнее и сильнее.

Территориально находясь в ГБАО[3 - ГБАО – горно-Бадахшанская автономная область.] Таджикской ССР, мы, офицеры-пограничники, внимательно отслеживали все происходящее в стране и на ее границах. Было очевидно, что в республике витает идея государственной независимости Таджикистана.

Виктор Неробеев

Коротким было затишье после вывода из Афганистана нашего воинского контингента. Буквально через пару лет после афганской войны пожар гражданского конфликта перекинулся уже в Таджикистан. Массовые беспорядки в феврале 1990 года начались на межнациональной почве и фактически стали прелюдией к гражданской войне два года спустя.

Предысторией конфликта стали массовые армянские погромы в Баку. Несколько армянских семей, всего 39 человек, из Баку бежали к родственникам в Душанбе. Вскоре по городу распространились слухи, что до 5000 армян – беженцев из Азербайджана переселены в Душанбе и им распределяются квартиры в новостройках массива «Заравшан», хотя в столице был острый дефицит жилья. Хотя о выделении квартир вопрос не стоял, а спустя некоторое время они покинули республику. После распространения слухов возле здания ЦК КП Таджикистана собралось более 4000 человек. Уже на следующий день выкрики «Долой армян!» сменились требованиями «Долой Махкамова!» (первого секретаря ЦК КП). Демонстранты прорвались в здание и подожгли его. К вечеру в ответ на открытие огня милицией холостыми патронами начались поджоги ларьков, погромы магазинов. 13 февраля в Душанбе прекратили работу практически все госучреждения, магазины, транспорт. Беспорядки переросли в погромы улиц и кварталов города, сопровождались массовым насилием и убийствами русскоязычного населения (русских, немцев, татар, евреев, корейцев).

Отец и сын Виктор и Алексей Неробеевы

Разнузданная толпа, круша все на своем пути, убивая и насилуя, двинулась от здания ЦК к аэропорту с целью его захвата, в воздух были подняты вертолеты полка, а военнослужащие с оружием в руках перекрыли дорогу к аэропорту и не дали толпе уничтожить стратегический объект.

Мирные жители, при полном отсутствии помощи со стороны властей и правоохранительных органов, спасая свои семьи, создавали отряды самообороны. Это был поразительный опыт самоорганизации мирного гражданского населения.

Для наведения порядка в город пришлось перебросить около 5000 военнослужащих МО и МВД с приказом открывать огонь на поражение, был введен комендантский час. В результате беспорядков было убито 25 человек и 565 ранено.

К городу стали выдвигаться колонны, точнее, большие толпы людей из провинции. Они шли по трем основным маршрутам, которыми были:

– западный маршрут: пос. Октябрьский – Гиссар – Душанбе;

– южный маршрут: Куляб – Курган-Тюбе – Душанбе;

– восточный маршрут: Хорог – Орджоникидзеабад – Душанбе.

В первые дни этих выступлений в городе обстановка за несколько часов резко изменилась. Душанбе стал неузнаваем. На улицах появились машины без номеров с исламскими флагами. Толпы людей сметали на своем пути все, громили лавочки и магазины, били окна домов. Избивали попадавшихся на их пути людей независимо от национальности, насиловали женщин. Я позвонил на работу жене, та сообщила, мол, нас отпускают с работы, домой буду добираться маленькими улочками, там их пока нет. Руководство республики вышло с ходатайством в Оперативную группу, чтобы авиаполк выполнял разведывательные полеты по основным маршрутам движения, отслеживая передвижения исламистов, чтобы на подходе к городу разгонять их силами милиции. Мы стали парами барражировать над городом и вдоль основных шоссейных дорог. Активность исламистов сразу резко спала.

Был такой случай: из Орджоникидзеабадского Управления КГБ звонят:

– Командир, помогите нам, кроме вас, никто не выручит. Толпа людей осаждает наше управление, могут пойти на штурм.

Подполковник Дятлов поднимает в воздух пару Ми-24:

– Ребята, выйдите в район и подумайте на месте, чем можете им помочь.

Время шло к вечеру, наступили сумерки. Пара вышла на бреющем в район и увидела то, что передали по телефону. Толпа не расходится, ведет себя агрессивно. В сторону здания Управления летят камни, бутылки, все, что имеется под руками. Недолго думая, пара набирает высоту примерно 1000 метров и начинает круто пикировать на толпу, на высоте 500 метров оба вертолета включают по команде посадочные фары. Узкие лучи от фар накрывают толпу, они как бы впиваются в нее. В толпе начинается паника, люди начинают разбегаться.

Массовые беспорядки в Душанбе. 1990 год

На следующий день начальник отдела звонит командиру и благодарит за помощь, а в конце добавляет:

– По городу пошли слухи, что вертолетчики применили по толпе лазерное оружие. Владимир Иванович, вы там негласно тихонечко пустите слушок в массы, мол, у нас есть и более серьезное оружие, если понадобится, применим!

Сил для наведения порядка у правительства явно не хватало. Бесчинства и погромы продолжались с нарастающей силой. Жители микрорайонов поняли, что их, кроме самих себя, в этот период никто не защитит. Как на дрожжах в микрорайонах самостийно начали формироваться отряды самозащиты. Они сами избирали старшего отряда и беспрекословно выполняли его требования. Подходы к микрорайонам блокировались баррикадами, на которых постоянно, днем и ночью, дежурили бойцы отряда. По их сигналу в случае возникновения опасности, как по тревоге, на баррикады выдвигались боеспособные жители. Это сыграло свою положительную роль. Оппозиционеры не желали связываться с жителями микрорайонов, они боялись народного гнева, да и отпора, который могли получить.

Наш дом находился рядом с пересечением улиц Айни и Аэропортовской. До аэропорта от нашего дома было не больше километра. В этом районе наш дом являлся единственным многоэтажным, 12 этажей, вокруг него располагались частные одноэтажные дома. Поэтому здесь самооборону организовать было практически невозможно. Жители дома сами, в одиночку решили оборонять свой дом, свои семьи. Я постоянно был в части, по этим соображениям не участвовал в данных мероприятиях. Однажды после службы, где-то примерно в 23.00, возвращаюсь домой. Подошел к центральному входу в дом, хотел войти, но металлическая дверь оказалась заваренной изнутри. Обошел дом, там была запасная дверь, она тоже закрыта. Слышу, с балкона третьего этажа, расположенного на лестничной клетке, кто-то спрашивает: «Ты кто и что тебе здесь надо?» Я объяснил, что живу в квартире на 3-м этаже. В темноте человек меня не узнал. Спустившись вниз, он открыл мне дверь. Когда я зашел в квартиру, жена рассказала мне, что здесь произошло за день моего отсутствия.

Жители узнали, что большая толпа движется в сторону Душанбе с окраины. Наш дом был на их пути. Жители моментально собрались на площадке около дома и решили подстраховаться от бесчинствующих молодчиков. Укрепили входные двери дома, на лестничную площадку с балконом натаскали кирпичей. Там же поставили емкости с горячей водой. Все это предназначалось на случай отражения штурма дома. Ближе к обеду жена увидела такую картину. В доме жил офицер дивизии, которая размещалась в Душанбе. Он приехал на грузовой машине с солдатиками и начал в нее грузить свои вещи. Жители дома увидели эту картину, организованно спустились вниз, все его вещи занесли снова в квартиру и сказали:

– Ты должен нас защищать, а удираешь от нас первым. Семья твоя будет находиться дома, а ты лучше подумай, как ее и нас защитить!

Эти же люди пришли к моей жене с расспросами, не собираемся ли мы тоже эвакуироваться. Жена успокоила их, сказала, что я летчик и постоянно летаю над городом. Кстати, мол, завтра вы убедитесь, что это так, он покрутится над нашим домом, а если будет всем нам очень трудно, то на плоскую крышу дома высадит подкрепление. Это их успокоило.

На следующий день я в составе пары полетел на облет города, перед этим позвонил жене, сказав, что примерно в 12 часов буду пролетать в районе дома. В указанное время жильцы дома находились на своих балконах и ждали моего прилета. Подлетев к дому, на малой скорости облетел вокруг него и завис напротив своей квартиры. Было видно, как жильцы махали мне руками. На следующий день ко мне пришла целая делегация жителей дома с вином и закуской, они благодарили меня, говорили, что теперь будут спокойны, зная, что помощь им придет вовремя. Ты, мол, ничего не делай по дому, мы обойдемся без тебя, организуем оборону и дежурство. Ты лучше отдыхай и охраняй нас с воздуха. После этого случая все жители от мала до велика здоровались со мной и моей женой, мы стали узнаваемы и уважаемы в этом большом многоквартирном и многонациональном доме. Несмотря на меры безопасности, принятые в доме, в квартире пришлось тоже их предпринять. Нашел нужные бруски, сделал на полу упор, с помощью которого закрепил надежно изнутри подпорку. Теперь снаружи дверь не вышибешь и не сорвешь с петель и запора.

В этот период труднее всего было семьям офицеров и прапорщиков. Они были с детьми одни, мужья были в части с 6 утра до 10 вечера. Конечно, барражирование над городом и прилегающими окрестностями к нему было нашей второстепенной задачей, которую выполняли свободные от службы на границе экипажи. Порядок прибытия в часть и убытия был такой. Разработаны были маршруты движения автотранспорта. Утром офицеры и прапорщики выходили в указанные для посадки места, где останавливалась колонна и забирала их. Колонна состояла из нескольких автобусов и бортовых машин. Возглавлял колонну дежурный офицер, сзади колонны шла машина прикрытия, в которой находился личный состав с автоматами на случай непредвиденных ситуаций. Таким же был порядок доставки личного состава домой. Меры предосторожности сыграли свою положительную роль, на колонну нападений не было.

Обстановка в республике продолжала оставаться сложной. Тогда правительство страны для стабилизации обстановки приняло решение направить в Душанбе часть Витебской десантной дивизии. Рано утром окрестности Душанбе наполнились шумом моторов тяжелых транспортных самолетов Ил-76. Они заходили один за другим с коротким интервалом, заруливали на стоянки аэропорта, быстро выгружали легкую бронетехнику и десантников и улетали за новой партией. Работал воздушный конвейер. Одни взлетали, другие тут же садились. Такой интенсивности полетов аэропорт никогда не видел. У командования дивизии был на руках разработанный план размещения десантников в городе. С аэродрома на своей броне они выдвинулись и перекрыли подходы к городу, взяли под охрану правительственные здания и наиболее важные объекты города. Жители города с восторгом встречали десантников. Командование части постоянно контактировало с командованием прибывших десантников, которые с теплотой отзывались о гостеприимном населении города. Нам своих десантников можно было не кормить, их на довольствие взяли жители тех микрорайонов, где находились десантники. Их никто об этом не просил, питание у нас было обеспечено нормально. Но хлебосольные женщины, среди которых были русские, таджики, узбеки, украинцы и другие, несли бойцам кто что мог. Это была неподдельная радость, настоящее всенародное проявление любви к нашей армии. В армии простой народ на деле увидел своих защитников. Кстати, пока в городе были десантники, не припоминается такого, чтобы они вступили в конфликт с населением или кого-либо обидели.

Принятые правительством меры позволили выправить обстановку в республике. Восстановился порядок в городе, в обычном режиме начали работать государственные учреждения, открылись магазины. Критерием спокойствия на Востоке являются рынки и базары. В период смутного времени они мгновенно опустели. И по тому, как началась там бойкая торговля, стали слышны привычные возгласы продавцов, зазывающих к себе покупателей, шум и смех, становится ясным, что все встало на свои места, жизнь входит в свое привычное русло.

Брошенный рубеж

В декабре 1991 года в Алма-Ате, отвечая на вопросы о государственной границе, президент Российской Федерации Борис Ельцин сообщил, что планируется создание специального комитета, в задачи которого и войдет охрана государственной границы стран Содружества. Однако решение затянулось, в результате чего рубежи бывшего Советского Союза с правовой точки зрения оказались в «подвешенном» состоянии. Как и пограничники, их охранявшие, которые не имели права применять оружие либо как-то иначе использовать силу на территории суверенных государств. По сути, заставы и отряды могли охранять только самих себя.

Особенно аховая ситуация складывалась в Средней Азии. КС АП О фактически распался по территориальному признаку на туркменскую, узбекскую и таджикскую части.

После обретения Таджикистаном независимости в 1991 году пограничники продолжали охранять таджикско-афганскую границу протяженностью в 1300 километров, которая проходит по реке Пяндж от вершин Памира до Центральноазиатской равнины. Они еще не стали российскими, но и советскими уже не были.

Группировка пограничников в начале 1992 года включала Оперативную группу «Душанбе» бывшего КСА-ПО (в/ч 9998) и пять пограничных отрядов: Термезский (в/ч 2099), Пянджский (в/ч 2066), Московский (в/ч 2033), Хорогский (в/ч 2022), Ишкашимский (в/ч 9878). Также в ее состав входили: отдельный авиаполк (в/ч 9809), госпиталь (в/ч 2025), учебный центр (в/ч 2421), отдельный батальон связи (в/ч 2014), отдельная база снабжения и хранения (2445). На самом востоке Таджикистана, в Памирском высокогорье, находился Мургабский пограничный отряд (в/ч 9820), который до декабря 1991 года входил в состав Восточного пограничного округа (КВПО). Однако после распада СССР его правовой статус оказался неопределенным.

Как и во всех странах, в Таджикистане были созданы собственные пограничные структуры, но бывшие советские пограничники не спешили передавать им границу и инфраструктуру, присматриваясь, какая из многочисленных политических группировок одержит верх. Бронетехника, склады с оружием, продовольствием, вещевым имуществом – все это легко могло стать топливом для гражданских вооруженных конфликтов.

Если в Туркменистане и Узбекистане околополитические бурления и неопределенность быстро сошли на нет, то в Таджикистане ситуация стремительно ухудшалась. Пришедший к власти после отставки Кахора Махкамова новый президент РТ Рахмон Набиев в условиях сильнейшего политического и экономического кризиса пытался не допустить раскола в республике, однако ситуация ухудшалась день ото дня.

26 марта 1992 года в Душанбе началось массовое противостояние сторонников правительства и оппозиции на площадях Озоди (свобода) и Шахидон (от слова «шахид» – мученик, площадь была названа в честь погибших в ходе беспорядков февраля 1990 года). Основу оппозиции составляла Исламская партия возрождения Таджикистана (ИПВТ), выступавшая за построение исламского государства. Исламистов активно поддерживал глава духовного управления мусульман республики Ходжи Акбар Тураджонзода. Также в ее состав входили движения «Растохез», Лали Бадахшан, Демократическая партия. Оппозиционеры требовали немедленной отставки президента Рахмона Набиева, бывшего первого секретаря ЦК компартии Таджикистана.

5 мая оппозиция захватила президентскую резиденцию. Душанбе, а затем и вся страна были ввергнуты в анархию. Все стороны принялись грабить склады с оружием и военной техникой. При этом все стороны конфликта стремились так или иначе использовать бывшие советские части, большинство из которых, включая те, что принадлежали 201-й дивизии и пограничникам, не имели четкого правового статуса.

Находившаяся в столице республики оперативная группа бывшего Краснознаменного Среднеазиатского пограничного округа (КСАПО) в течение 1992 года занималась вопросами охраны границы с Афганистаном, что называется, на одном энтузиазме, без поддержки из Москвы, которая занималась решением своих политических проблем. Возглавлявший ее генерал-майор Анатолий Мартовицкий поставил перед подчиненными простую задачу: сохранить личный состав, боевую технику и вооружение, продолжать надежно охранять порученные участки в пределах существующих пограничных отрядов, принимать меры по недопущению нарушения границы независимо от политической окраски нарушителей.

Все стороны так или иначе пытались либо перетянуть пограничников на свою строну, либо устранить их как досадное препятствие на границе с Афганистаном, из которого в Таджикистан шел постоянно нараставший поток оружия, боеприпасов и наркотиков.

Во время проведения многодневных митингов у вице-премьера Н. Дустова прошло совещание руководителей силовых ведомств республики. На совещание был приглашен и начальник Оперативной группы генерал-майор Анатолий Мартовицкий. Ему как руководителю Оперативной группы было предложено выступить на стороне тогдашнего правительства Таджикистана. Однако Анатолий Нестерович отказался это делать, не желая втягиваться во внутренний таджикский конфликт, поскольку вверенные ему части на тот момент не имели четко очерченного правового статуса. Запросы, направляемые в Москву либо в Ашхабад – в штаб КСАПО, оставались без внятного ответа.

Виталий Грицан

В конце 1991 года произошел распад Советского Союза. Каждый следующий день приносил какие-то новые известия, чаще всего не особо хорошие. Появились национальные пограничные структуры. При этом раздел советского наследия происходил хаотично и во многом бессмысленно. Например, две заставы, дислоцированные в Алтайском крае, входили в состав Восточного пограничного округа (при Союзе так делали специально, чтобы вражеским разведкам не было понятно, где находятся стыки округов). После развала СССР эти заставы оказались на территории Российской Федерации. Но при этом они не вошли в состав российского пограничного ведомства, а оказались подчинены погранведомству Казахстана. Чиновники в Москве даже не удосужились посмотреть на карту. В результате заставы оказались без снабжения и управления.

Когда я позвонил по этому поводу в Москву, тамошние чиновники попросту накричали, мол, нечего из Алма-Аты нам указывать! Я им возразил: «Хотите подарить участки эти застав Казахстану?» Это возымело действие, извинились и поинтересовались: как же решить эту проблему? Я предложил создать совместную комиссию и произвести передачу по актам, как положено, предложив желающим выбрать страну для дальнейшего прохождения службы.

Очень быстро ситуация с разделом стала развиваться совершенно непредсказуемо: военнослужащие, не желая дожидаться дипломатических решений, покидали свои заставы, дезертировали. В один из дней мне позвонил один генерал – начальник оперативно-войсковой группы в Республике Кыргызстан. Сообщил, что проходившие службу на Памире российские солдаты-срочники выдвинули требование вернуть их на Родину. Они сдали оружие, погрузились в машины и отправились в город Ош. «Что делать? – вопрошал генерал. – Они же дезертиры?!»

Я предложил не пороть горячку и разбираться в происходящем. Оказалось, что застава Мургабского пограничного отряда, где служили солдаты, отошла Таджикистану. При этом со стороны Таджикистана перевалы были закрыты, снабжение не велось, личный состав попросту голодал. Не выдержав лишений, солдаты приняли решение вернуться на Родину, сели в машины и двинулись по серпантинам вниз, в сторону Киргизии.

На оперативном совещании, состоявшемся по этому поводу, нашлись такие горячие головы, которые предлагали выставить заслоны, задержать «дезертиров», арестовать их и судить. Но я тогда сказал: ни в коем случае нельзя так поступать! Кому эти российские парни там, на Памире, служат – Таджикистану, Кыргызстану или России? Нужно ребят встретить, накормить, оформить или восстановить все необходимые документы и отправить домой, в Российскую Федерацию. Чтобы решить эту проблему, не нужно ни с кем советоваться, все решается на уровне оперативно-войсковых групп. Добавил, что лично поеду их встречать – и никто меня не остановит. Пришлось с некоторыми начальниками тогда поругаться, но в итоге моя точка зрения возобладала – и солдат отправили по домам.

Тогда перед многими военнослужащими стояла эта дилемма: с какой страной связать свою судьбу? Некоторые разъехались по национальным квартирам – на Украину, в Белоруссию, в Азербайджан и так далее. Многие сослуживцы перешли на службу в пограничные структуры Казахстана. Я принял решение служить России.

<< 1 2 3 4 5 6 7 8 9 >>
На страницу:
5 из 9

Другие электронные книги автора Андрей Николаевич Мусалов