Ульяновск про. Новые сказки

Бобрусий быстро присел на кресло и плавно махнул рукой, вроде как разрешил мне выступать.

– Итак. Ваш никчёмный магический клуб закрывается. Это ваше последнее заседание. Если я узнаю, что вы опять где-то собираетесь, числом более трёх, оставлю без средств к существованию!

– Второе. Мы с Вероникой открываем новый магический клуб. Наш клуб будет делать добрые дела. Поэтому каждый, кто захочет в него вступить, должен уметь делать доброе или полезное дело. А лучше и то и другое, одновременно. Поэтому вы все перестаёте бить стёкла, чесать подмышки, швырять швабры и начинаете тренироваться делать хорошие дела.

Народ одобрительно загудел, глядя то на меня, то на Веронику. Только Бобрусий сидел закрыв лицо ладонями.

– И последнее. Собираться мы будем со следующей недели. За пару дней придумаем что-нибудь с помещением. Всех приглашаем с отчётом, как вы хотите помогать людям и чем хотите заняться. Вопросы есть?

– Нееет. Нет, вопросов, – маги были довольны.

– Тогда все свободны, до свидания!

За столом остался Бобрусий, я и Вероника. Бобрусий отнял от лица ладони. Он был грустен. Мне почему-то стало жаль старика. Только что я лишил его важности, значимости и нужности. Теперь он был старым, рядовым, мелким пакостником.

– А я ведь в юности, мог розы на городских клумбах распускать! – в его голосе чувствовалась тоска и горечь.

– Что же вас заставило ломать лифты?

– Сам не знаю. Как-то получилось и понравилось. Новый дом сдадут, а я тут как тут. Бац. И лифты не работают, все сразу начинали бегать, звонить. Интересно. А сейчас понимаю, что не над той темой я, видимо работал.

– Вот-вот! – покачал я головой.

– А можно я тоже к вам приду? Куда мне деваться-то? Я тоже попробую сделать что-нибудь хорошее! Как думаете, у меня получится?

Мы с Вероникой переглянулись.

– Приходите. Только обещайте больше не ломать лифты, – разрешила Вероника.

На следующий день я пригласил Веронику к себе на дачу. Оказалось, она очень любила бывать за городом. С утра я устроил ей прогулку по заливу, на лодке. В обед мы варили уху и обсуждали будущую работу клуба. После обеда мы устроились в домике у камина.

– Вот бы его зажечь! Он работает? – спросила Вероника.

– Я не зажигал его несколько лет, – я стал складывать лучинки, лежавшие у камина, в шалашик, – и самое главное, спичек-то у меня нет.

И вдруг раздался щелчок и лучинки загорелись. Я посмотрел на Веронику, она улыбалась.

– Ты?

Она утвердительно качнула головой.

– Боялась сказать, чтоб не обвинили в поджогах!

– Ёлки-палки! Дрова! Нужны же дрова! – я побежал в сарай за поленьями. С большим трудом я отворил скрипучую старую дверь и меня завалило!

Завалило деньгами!

Миллиардер из ГулЯвера

Я- Гена. Геннадий Рябосвянка. Согласен, очень необычная фамилия. И я, все свои тридцать пять лет, её ненавидел. А вы на моём месте так не относились бы к ней? Не буду перечислять все прозвища, которые ко мне цеплялись всю жизнь, там нет приличных.

На свою фамилию я грешил и за свою судьбу. Судите сами. Семьи нет, работаю охранником в Гулявере. Так называется торговая сеть в Ульяновске.

По пятибальной шкале везучести, у меня твердая единичка. Ну это когда светофор именно перед вами загорается красным светом и воду отключают, когда в душ залезаешь. Когда ждёшь на остановке полчаса маршрутку номер семьдесят четыре, а ее нет. Тогда переходишь перекрёсток, что бы хоть на трамвае номер десять уехать, а прибывающий трамвай оказывается со вторым номером. И тут ты видишь как вдали от тебя проезжает нужная маршрутка. Вся жизнь такая. И если ходите в наши магазины, вряд ли меня замечаете. Вот я, тут, у монитора, целыми днями стою в сером пиджаке. И так всю жизнь… Стоп. Всю жизнь, без двух последних недель.

Впрочем, об этом позже.

Мистика скажете… Начиналось точно как мистика. Причем с элементами ужаса.

Как сейчас помню. Стою я на краю крыши высоченного небоскрёба и смотрю вниз. Жуть необыкновенная. И чувствую, что мне сейчас придётся прыгать. Кошмар. Я пытаюсь рассмотреть людей внизу, чтобы позвать их на помощь, но они такие маленькие, что это кажется бесполезным. И всё же я кричу им: «Хэлп, хэлп!»

И меня потом мучил вопрос, почему я им кричу на английском языке.

Потом вижу, как на последнем этаже открывается фрамуга, и высовывается из него недовольное лицо женщины средних лет. Волосы почему-то у нее ярко красные и губы такие же. Она широко открывает рот и кричит мне:

– Рябосвянка?

Я делаю вопросительное лицо и напрягаю слух, а она повторяет:

– Рябосвянка?

И тут, извините, я просыпаюсь.

Да, это сон. Страшный сон, который с недавнего времени меня преследовал каждую ночь. И каждую ночь я просыпался весь в холодном поту.

Так продолжалось около месяца и наконец мне надоело это настолько, что я обратился к психоаналитику. Несколько сеансов копания во мне с чередованием успокоительных, результата не дали. И меня начали «швырять» из рук в руки. Вскоре я знал всех специалистов по борьбе с головой. И самый последний оказался самым креативным.

– Вам, молодой человек, нужно найти этот небоскрёб, залезть на него, как во сне и решить эту проблему.

– Вы хотите, чтоб я спрыгнул с небоскрёба?

– А вы в своём сне прыгаете?

– Нет, я просыпаюсь до этого момента!

– Ну значит ситуация не так однозначна! Другого варианта у вас нет.

Конечно, я думал об этом постоянно. Я стал внимательнее «смотреть» сон. Несколько дней в интернете дали мне точную уверенность, что стою я на небоскрёбе в Нью-Йорке.