Как родных сыновей

– Златовласка? – русалка на секунду задумалась. – А мне нравится, ты согласен?

В болоте опять булькнуло.

– Как ты меня назвал, так и будет, Златовласка я, солдатик, – девушка ярко улыбнулась, – ну, рассказывай, спаситель мой, зачем пришёл.

– Воды бы чистой, день жаркий, а мы после боя, утром опять пойдут, – невпопад начал Иван.

Из воды высунулись руки, больше похожие на огромные лягушачьи лапы, и бидоны тихо поплыли в сторону.

– Муж мой принесёт сейчас, – Златовласка улыбнулась, – значит, ты богатырь былинный, землю родную защищать будешь?

– Я солдат, и я не один, – в ответ улыбнулся Иван, – защищать будем родину нашу. Везде – и на земле, и на воде, и, если даст Бог, в воздухе.

– Жаль, помочь я не могу тебе ничем, – вздохнула девушка, – только проход через болото покажу, а гранат и патронов нет у нас, извини, Иванушка.

– Откуда ты знаешь? – младший сержант не хотел и одновременно безумно желал верить в реальность происходящего.

– Межевички[2 - Межевик – полевой дух в виде крохотного зелёного человечка, охраняет межи полей.] рассказали о беде вашей, – Златовласка задумчиво посмотрела на возвращающиеся бидоны, – вы кочки там не сильно топчите, обижаются они, как детки малые.

– Передам своим, – Иван кивнул.

– И после боя возвращайся живым к нам, мы твои должники теперь, проси, что хочешь.

– Знаешь, Златовласка, – Иван потрогал нагрудный карман, – живым я не вернусь, неужто забыла примету: видеть русалку, расчёсывающую волосы – к смерти.

– Глупости это, – девушка разозлилась, – бабки старые языками без меры мололи.

– Глупости не глупости, но задобрить тебя традиции велят, – Иван бережно достал из кармана петлицы, тускло блеснули зелёные треугольнички, – вот, возьми, это тебе, так и не перешил, видно, судьба мне умереть рядовым.

– Спасибо за подарок, но не наговаривай, – Златовласка вспыхнула, – а ты что молчишь?

В болоте возмущённо булькнуло.

– Простите, – Иван смущённо потупился, – но подарок прими, это самое дорогое, что у меня есть.

– Мы тебя ждём, Иванушка, помни – помощь потребуется, проси, – девушка посмотрела прямо в глаза, – и знай: что бы ни случилось, у нас ты найдёшь защиту, не верь сказкам.

– Спасибо, Златовласка, спасибо, Болотник, – младший сержант поклонился и, подхватив бидоны, зашагал к своим.

***

А потом был бой. И был ад. Воздух нёс смерть. Безумные «лапотники»[3 - лапотник или штука – штурмовик вермахта Ю-87, за неубираемые шасси получивший такое прозвище – авт.], пролетая над головами измученных бойцов, сбрасывали всё новые и новые бомбы, беспощадно била артиллерия, танки, словно играя, выбивали всё, что могло остановить продвижение пехоты, которая, напевая бравурные марши, шла в атаки. Сколько их было за день – никто не считал. Может, пять, а может, двести.

Грохот, дым, пыль, вздыбленная земля, кровь, смерть, оторванные руки и ноги, безголовый старшина, опять кровь, опять взрывы, опять смерть, время исчезло, страх, позорно скуля, спрятался за поваленными деревьями. Но они не отступали. Опять грохот, опять дым, опять вздыбленная земля и кровь, опять взрывы, выстрелы и смерть.

***

Златовласка и Болотник, прячась за корягой, смотрели на отступающую колонну. Солдаты шли молча, не разбирая дороги, сквозь болото, странным образом ставшее твёрдым, как шоссе, только кровь, сочившаяся из ран, быстро растворялась в мутной воде. Ивана не было.