Обитель ангельской пустоты

Солнце только встало,

Ты же лети! Солнце лети!»

***

Читая те записи погибшего путника Лимпа, я наткнулся на риторические суждения и весьма информативные тексты:

«…Под пылающим рубиновым солнцем где-то в пустоте каменистой долины, где рассеялся туман, я повстречал таинственное строение. На двери было написано: «Тот кто войдет в нее, обретет бессмертие и вечное солнце будет сиять в мире того странника». Меня это крайне вдохновило и взбудоражило сознание, что я метнулся к двери гранитного строения, что было построено как бы в пещере или гроте морской бухты. Я слышал вдали шум моря или грозной стихии, что волновалась в глубине необъятной тьмы. Я шагал в полутьме неопределенное количество человеческих шагов в этом отрезке. Тоннель то вытягивался в длину, то сжимался, иногда он извивался, и я ходил зигзагами по этим лабиринтам без альтернатив. В конце был яркий и терпкий свет, что ослепил меня, вынуждая меня сильно щуриться от сияния.

В глубине неистового красивейшего нового неба виднелась зоря, и вечное солнце, блестевшее в мареве затухающих огней. Это было что-то нереальное и неземное. Такое небо… такое небо! Я никогда раньше не встречал таких небес. Меня звал и манил тот удивительный новый край. Однако все это оказалось фальшью и миражом. Мои шаги вперед к свету вечного солнца разбились, как хрустальная ваза. Прозрение было отвратительным. Вокруг себя я обнаружил хибару, в которой была мебель и шкафы покрытая пластами пыли и грязи. Все в этом домишке, излучали зловоние и тревогу в моей душе. Тут не было вечного солнца, и тех огней неведомого необъятного мира. Тошнота была вызвана атмосферой этой ловушки. Я попал в такую кабалу и ловушку, что раньше бы, возможно, даже не догадывался о таких иллюзиях и миражах. В одиночестве я метался из угла в угол в этом доме в поисках выхода.

Изучая те миражи, что вспыхивали у меня иногда в сознании, я осознал, что это все же действительно. Не будь этой проклятой ловушки, злоумышленников, что охотились на меня, я бы был свободен и мог бы дойди до границ Ангельской Пустоты, отведать плоды наслаждения авантюриста и путешественника, выразить свой восторг от градаций небосвода нового мира. К сожалению, я так и не стал женатым мужчиной, я не родил детей, вместо этого я пустился в такое исковое путешествие, и кажется, совершил фатальную ошибку – ибо ловушка захлопнулась. Забвенье иллюзии таинственного грандиозного мира, иногда вызывало у меня эйфорию и чувство надежды, но и это чувство рассыпалось, превращаясь в пепел и тленную смерть. Тогда я осознавал, что спасения нет. Я понимал, что погибну тут один в забытой ловушке…

И даже умирая тут от одиночества, боли, голода и страданий неистовой жажды, я вспоминал те едва приоткрытые, как бы через шторки, пределы новых миров. Это было удивительным. Небо меня поглощало, мое сознание и мою душу, изъедало мысленные образы, как коррозия или субстанция, чего-то нового и прекрасного, что врывалось в человеческие мозги. Я неистово мечтал о небе, зная, что Ангельская Пустота, лишь мельчайшая крупица мира в целой системе таинственных измерений. В ней я не видел тех татуированных существ, что выползали из глубин вьющегося лабиринта, влезая в ту тьму безнадежного мира, вещая мне шепотом истории забытых летописей».

***

Множество подобного материала я перечитывал, прежде чем решиться на путешествие. В сумке у меня были самые необходимые инструменты для путешествия: тут было и оружие, и те рукописи, особенно карты, которые хоть как-то могли мне помочь ориентироваться в границах разных миров. Вода, о которой так неистово писали погибающие путники, также была у меня в достатке – более шести литров. Провизия также была весьма разнообразна и могла поддержать меня, если вдруг я потеряюсь в пустотах границ неведомых измерений.

А сейчас я все также сосредоточенно и внимательно взирал на рубиновое солнце. Оно реяло над миром неизменно и стабильно, слегка погруженное в дым солнечных облачных паров. Кажется, что в этом мини-мире была своя прелесть, которую я раньше не замечал. Летящие по дыханию ветра таинственные духи звали меня исследовать грани Ангельской Пустоты. Я тогда не знал, что сокрыто в действительности было сокрыто за рубежами пелены тумана. Однако чувство радости и восторга от новых приключений обуревали сознание, вызывая во мне желание жизни. Это чувство было сильнее всех! Я не встречался давно с девицами, однако, даже этот сексуальный голод был менее масштабным и значительным, чем чувство жизни. Хотя мысли о ночах любви и ласки вызывали у меня успокаивающие чувства, что-то вроде того, когда в лучах солнца греется и мурлыкает кот.

Глава 2. Вне обители

Команда была собрана в считанные дни, когда решение об очередной экспедиции за пределы Ангельской Пустоты было принято. Я был командиром и основателем этой группы исследователей, что решили покинуть Ангельскую Пустоту ради того, чтобы изучить пределы зоны забвенья. Ярош – был одним из моих верных товарищей и друзей, что с радостью согласился стать частью моей команды. Он был угрюм и выглядел, словно, белоснежный дед мороз с могучим телом. Ромий – доблестный воин и верный соратник, массивный и волевой, его ржавые волосы были лишены какой-либо седины, а лицо выглядело очень моложавым. Остап был весьма полезным участником нашей экспедиции, ибо мог сразиться даже с сильнейшими противниками и существами, обитающими в пограничных мирах. Остап в детстве был суровым мальчишкой, которого отец воспитывал, водя в пшеничные поля, и иногда отец разыскивал своего сына в окрестностях дома, ибо тот скрывался от своего пращура в зарослях пшеницы. Белоснежная Снежана была подобна ангелу, она была красива и стройна, отменная девица с зелеными глазами. Однако иногда она превращалась в настоящего монстра, воинственно и ретиво осаждая даже воинов-мужчин. Она хотела воевать и быть частью команды двадцать пятой экспедиции. Рыжая Тамара была тиха и молчалива. В ее голубых глазах было видно небо. Однако небо гасло, каждый раз, когда она исчезала из поля зрения своих соратников. Высокая же Ната была же красива и мила, как воительница из лесов Амазонки, а истинный блондин Ярило, кажется, был также очень важен для экспедиции.

В последний раз я видел замок, что был неизменным и прочным под вечным рубиновым солнцем. Это был интересный и знаменательный день в моей жизни, ведь с этого дня начиналась история прощания с Ангельской Пустотой и шаг вперед за пределы неизведанных границ. Вся деревня вышла прощаться со мной и моими соратниками. Напарники были также оживлены и воодушевлены предстоящим путешествием. То в жар, то в холод бросало членов новой команды, зная, что впереди их ждет весьма трудное и опасное приключение. Однако их лица сияли счастьем и на глазах блестели слезы ностальгии. Трудности будущего не страшили их, – ведь путешествия знаменательны именно тем, что всегда можно узнать много нового и интригующего в далеких странствиях. Люди не думали о смерти и угрозе собственной погибели. Они были достаточно смелы, чтобы совершить данное путешествие.

– Прощайте! – Махали рукой жители Ангельской Пустоты.

– Мы будем скучать по тебе… – чуть грустно добавляла местная ведунья, что ночами превращалась в порхающего ангела с крыльями. Они веками летала то во тьме, то в свете в облике летающего мотылька-бабочки. Знала лабиринты снов и забытых измерений, которые так жаждали изучить авантюристы и путники из нашего мира.

Ко мне подошла моя матушка, и с доброй улыбкой сказала мне на прощание:

– Архан, береги себя, сынок! Ведь в дальней дороге ты столкнешься с существами живущими за пределами Ангельской Пустоты, – губы матушки задрожали от волнения, – а неизведанные горизонты новых миров таят в себе опасность и даже смерть.

– Хорошо, мама. – Душу переполняло чувство радости и ностальгии, – Если я когда-нибудь вернусь в пределы Ангельской Пустоты, то буду рассказывать все мельчайшие подробности моего путешествия! – Я обнял ее напоследок нежно и начал готовиться к отъезду.

Включил машину, и механизмы с едва заметной дрожью запустили в карету путешественников. Автомобиль мчался вдаль, словно порхая над магнитной полосой дороги, и отважные воины вооруженные арбалетами, ножами, пистолетами и магическими технологическими знаниями и картами в последний раз с ностальгией прощались с замком. Уводящая вдаль дорога напевала песню о странниках, что погибнут в пустотах Ангельской Пустоты. Я слышал это пение, оно было как бы пение птиц или трели высокочастотных излучений. В них была своя мелодия и даже гимн Ангельской Пустоты, а когда звучал государственный гимн нашего измерения, то. Ярило, улыбнулся широкой и доброй улыбкой. Тамара чуть всплакнула, ибо ее охватило чувство боли и отчаяния, воспоминания о крае пролетели перед ее глазами картинками будничной жизни.

Рубиновое пронзительное солнце заглядывало в кабину автомобиля искоса мчащегося в неизведанную даль. Каменный замок, реющий под неизменным Ангельским небом, выглядел безмятежным и непокоренным времени. В моей душе шевельнулось в какой-то миг чувство ностальгии, и на глазах выступили слезы. Однако это было мимолетное чувство, и горечь утихла, сменяясь жадным предвкушением нового горизонта жизни.

Магнитные поля оборвались в сотнях километрах от замка Ангельской Пустоты, и машина внезапно остановилась, днищем бороздя иссушенную землю. Въезжая носовой частью в степь и разметая по сторонам траву, автомобиль замер в пустоши. Я выбрался из автомобиля первым, и огляделся по сторонам.

– Что с машиной? – поинтересовался Остап, всматриваясь в синеющие пустоты границы мира. Ангельская Пустота обрывалась в паре миль отсюда. Здесь же был обрыв магнитных и электрических зарядов, что снабжали машины энергетическими импульсами.

– Конечная станция… – нелепо пошутил Ярило, после чего добавил, – дальше хода нет. – Он взглянул на небо, и видел в высоте ту же синеющую зыбкую безмерность, – Ангельская Пустота обрывается навсегда.

– Навсегда! – Выдохнул на одном слове я, и взглянул на небо.

– Навсегда, навсегда, навсе… – эхом летело звенящие отголоски наших же речей.

Блестящее и даже перламутровое небо выглядело тут иначе, чем в центре обители. Рубинового солнце различалось тут как что-то далекое тускнеющее и расплывчатое в завесе пелены синеватого сумрака. Кажется, что под углом искусственное светило было более тусклым и холодным. И, конечно же, оно не согревало тут людей, отчего мерзкий холод охватывал тела людей. Оранжевые огни пустоцвета охватывали грани Ангельской Пустоты, и сотни, а может быть, тысячи миллионов отражений вспыхивали в лучах невесомых частиц воды.

Остап потянулся вперед к границе мирка, где из рдеющих и бледно-лиловых кристаллических каменистых валунов высвечивались градации нового мира, совсем, неузнанного, манящего пилигримов в дальний путь. За ним осторожно потянулась вся команда исследователей.

Фантасмагорические огни портальных миров перемигивались в сгущающейся темноте. Кажется, что они манили людей исследовать их миры, но странники безразлично следовали своим путем, доверяя опыту и интуиции Остапа. Он был однажды в подобной экспедиции, и ему не впервой было вклиниваться в эту зыбкую неизвестную пустоту запредельных измерений, что опоясывали Ангельскую Обитель.

Именно в эти минуты я вспомнил древние истории из забытого времени. В них провозглашалась правда о Свете и далеком мире, что был основателем всех миров. Письмена не лгали, когда рассказывали своим читателям о ледяных, сапфировых и аметистовых каменных изваяний, которые в какие-то мгновения вдруг оживали и распахивали для оного мира новые измерения. Однако летописи информировали, что ни один из людей не выживал, погружаясь в те миры, ибо материя становилась мизерной, а жизнь погасала в любом теле живого существа, что осмелился бы перейти те коридоры портала.

– Было бы комфортнее продолжать поездку на машине… – начала жаловаться Снежана, – Хотя здесь даже жутковато! – Такие жалобы были проигнорированы остальными участниками экспедиции.

– В этой пустоши и ни такое увидишь, – самоуверенно подбадривал остальных Остап, – автомобиль тут бесполезен в этой глуши без оплота цивилизации. – Он гордо держал голову прямо и ровно, и ни один мускул не дрогнул в этой смертоносной долине.

Под ногами членов экспедиции крошился щебень или камень, что с диким скрежетанием вылетал под подошвами ботинок людей. Иногда такие куски породы улетали в порталы, мерцающие в лиловых сумерках портальных миров. Казалось, что где-то трещит огонь в камине, или горят растрескивающиеся угли. Ярош с изумлением обнаруживал на земле следы диковинных существ, что когда-то раньше пробежали тут в этой забытой земле. Лупа тут была, как никогда, кстати, чтобы исследовать каждый дюйм испещренной и кристаллической поверхности. Глаза геолога буквально разбегались в разные стороны от такого невероятного разнообразия камней, блистающих золотистыми, зеленоватыми, серебристыми, синеватыми, кровянистыми, кристаллическими, водянистыми и перламутровыми оттенками.

– Мне, кажется, или ты зациклен на камнях? – чуть иронично обронил слово Ромий, локтем бодаясь с Ярошем.

– Ничуть! И вообще советовал бы тебе не мешать мне, исследовать эту землю. Каждый факт и новая информация, могла быть, очень полезна для Ангельской Пустоты и ученых. – бурчал в ответ весьма озадаченный геолог и каменовед Ярош. В замке Ангельской Пустоты его чествовали, как мудрого старца, полезным для науки и исследований.

Искусственное солнце почти сокрылось, и в синеющей мгле гулял иногда леденящий холод. Порывы ветра были сильны и доносили до людей ощущения, что бывают, когда очутился в длинном коридоре, где с силой летит лавина ветра.

Я также был удивлен и ошеломлен, видя всю эту панораму нового мира. Девицы из нашей команды были потрясены этими блистающими во мраке порталами, зовущими людей в свои миры. Остап был самым опытным в нашей команде, ибо знал больше, чем кто-либо об этих краях. Потому я, впрочем, как и все остальные доверяли ему, надеясь, не погибнуть во тьме зыбкой и враждебной, как и все предшественники чужестранцы, что приходили в эти края, и в итоге погибали. Они умирали в забытых каменистых пещерах, либо запертые в ловушках-домах, либо в иллюзиях фантомных видений, а может быть, люстрациях бесконечных картин и панорам в сизом тумане. Иногда путешественники срывались в ущелья и разбивались насмерть где-то в глубинах безжизненных бездн, либо карабкались вверх всегда и упорно, ища себе спасение в леденящих просторах миров, либо, напротив в пламенеющих жаром краев.

Возгласы летели от авантюристов в этом путешествии:

– Ты узрел то удивительное солнце, что мелькнуло в портале сапфирового портала?

– Я вижу землю, где нет ни лесов, ни воды, безжизненный горизонт над которым реют строения ни то из земляных сооружений, либо глины.

– Во тьме тут двигаются какие-то странные тени, что это?

И каждый раз, когда кто-либо озвучивал очередную реплику, остальные путешественники замирали, разглядывая в суспензии водянистой темноты очередное нечто, сжимая в своих руках оружие и щиты. Когда холод становился нестерпимым, люди облекались в энергетические барьерные защитные костюмы, что согревали их и оберегали от лавин леденящего ветра. Однако на смену ветрам зимнего холода из тьмы летели сюда и лучи света, а также всеобъемлющие порывы теплого и даже жаркого ветерка, что обдувал лица путников. Из каменистых проходов, словно, изваяния или идолы вылетали вполне осязаемые объекты, что-то вроде клубов тумана или жарковатого влажного пара. Эти лавинные ощущения охватывали мое тело волнами, отчего мне становилось то жарко, то холодно.

Ромий пошатнулся в один из мигов перехода, взбираясь по гранитным валунам. Одно неосторожное движение, и мужчина рухнул со скалы и кубарем влетел в мигающий портал света. Сияние становилось сильнее, и путешественник с воплями и мольбами о помощи почти утонул в неизведанном измерении.