Офицер 1812 года

День двенадцатый

Еще спустя несколько дней

Андрей, что до того еще хоть как-то пытался отследить время, потерял счет дням. Он был в снах комы, что были для него и избавлением, и наказанием. Молодой человек надеялся, что выберется из них. Хотел назад к жизни, туда, где разгорались Наполеоновские войны и были сражения за свою землю. Сны же не пускали молодого человека.

Офицер был в плену видений и грез, что рисовали перед ним все новые и новые картины прошлого, настоящего, будущего и несбыточного.

Тут стояла белая береза посреди этих изумрудных полей. Ее же омывали эти стеклянные дожди, и небо трепыхалось цветами радуги.

Глава 3. События Бородинского поля

День тринадцатый

Пробуждение Адвентова Андрея Васильевича было неожиданным для него самого. Молодой человек сначала тускло посмотрел вверх, увидел над своей головой бездонное чистое синее небо, на востоке которого белесыми прожилками пробегали облачка. Солнца не было. Это было уже после заката. Легкие сумерки сиренью заливали горизонт. Осенний день подходил к концу, и пробуждение Андрея было неожиданным для него самого. Кажется, он так долго пребывал в забвенье комы или бесконечных снов, где изредка в его сновидения вырвалась Катерина.

Бесконечное небо медленно двигалось над головой Адвентова, а офицер все также смотрел вверх. Он находился в повозке, которая скрипела. Где-то перед повозкой слышался мерный цокот копыт. Кучер, кажется, что-то тоже бормотал, но этого Адвентов разобрать не мог.

– Братец, где это мы? – решил нарушить это однообразное путешествие в неизвестных сумерках осени.

– Ты… – мужчина с седой бородой оглянулся на Андрея и удивился. – Как ты проснулся?

– Не знаю, – русский офицер слегка улыбнулся и посмотрел на кучера. – Я спал. Долго спал. Так, где мы?

В лицо повеяло свежестью и даже холодком, как бывает осенью иногда после заката. Там вдали лес синел, сливаясь уже с темнеющим небосводом. Дорога убегала в молчаливую даль.

– Мы под Тарутино, – как-то чуть устало кучер.

Андрей в этот момент, почему чуть улыбнулся. Он опять посмотрел на небо наполненное бликами умирающего заката. Потом подумал о Катерине, что она находится довольно рядом от него в Калуге.

– А звать тебя как?

– Йя, – старик, чуть обернувшись назад, хотел было что-то еще добавить, но промолчал.

– Интересное имя, – произнес в ответ Андрей. – Мое имя ты знаешь, я так полагаю.

– Верно, я знаю. Мне приказали перевезти тебя в Москву, так как там есть хорошие доктора, которые могли бы помочь тебе выйти из комы. Однако ты вышел из снов сам…

Андрею непривычно было даже в этот миг слушать разговор человека. Он постоянно пребывал эти дни в своей реальности, где шли хрустальные дожди, либо видения сменялись другими видениями. Там молодой человек был совершенно один. Однако в его душе жила любовь к Катерине своей невесте, потому он не забывал ее, даже находясь на грани жизни и смерти. Офицер карабкался к жизни вопреки всему. Во тьме где-то гулко звучали выстрелы. Это были не то русские, не то французы. В любом случае это были звуки войны, которая продолжала охватывать все новые и новые русские земли. Наполеон завоеватель чужих земель, был слишком упорен, чтобы возвращаться назад в Европу, а Александр первый продолжал стягивать ополчения и войска в окрестностях Москвы.

– Вези меня в Тарутино, – решил для себя в мыслях Адвентов, а затем озвучил свои мысли Йя.

– А как же Москва?

– Ну, Москва чуть подождет… – произнес расторопно Андрей.

– Да, как вам будет угодно, – кучер отвернулся от офицера, и пришпорил лошадей.

Розовая пелена на небе почти полностью сошла. Единственным оплотом света оставался лишь участок на западе, откуда собственно и двигалась армия Наполеона. Йя что-то бормотал себе под нос вновь, разобрать слов нельзя было. Возможно, старик рассуждал что-то о своем, а может быть он ворчал на жизнь, или на полчища французов, которые наступали изо дня в день, приближаясь к столице России.

Тарутино выглядело запустело и осиротело. Во тьме Андрей с трудом различал домишки на окраине этого селения. В окнах мерцал свет, в то время как в других домах было темно и тихо. Повозка с трудом перебралась через выбоины на дороге и продолжила путь, так как лошади продолжали тянуть ее.

Лучик света вырвался из хижины, когда во тьме кто-то внезапно распахнул дверь. Андрей увидел тот дивный свет избы, когда лошади остановились возле дома, что контурами едва ли выделялся на фоне стремительно темнеющего неба. Робкая и довольно несмелая девушка стояла во мгле со свечой в руках. И за ней уже на пороге дома появился еще силуэт человека, не то старик, не то мужчина преклонного возраста. Отблеск света свечи позволил офицеру разглядеть лицо девушки. Необычная, но привлекательная внешность юной незнакомки поразила Андрея. Особенное было что-то в этой девушке, что притягивало к ней взор путника в ночи. Волнение даже пробежало по венам Адвентова, когда он подошел приветствовать хозяев дома.

– Добро пожаловать, откуда вы к нам? – девушка оказалась на самом деле довольно бойкой. Легкая улыбка играла на ее лице.

– Здравствуйте, мы из Смоленска… – постарался не выглядеть смущенным, отвечал Андрей.

– Проходите… – довольно преклонного возраста мужчина пожал руку Адвентову, а затем и Йя.

В сенях пахло хлебом, сеном и чем-то деревенским. Эти запахи вызвали у Андрея смутные воспоминания прошлого, что постоянно ускользало из его сознания. Девушка забежала в дом, и Андрей смог лишь заметить ее русую косу. Кучер вошел последним в хату.

В доме было тесно, но тепло. Осенняя сырость и чрезмерная свежесть осталась позади. Андрей услышал, как в печи трещат дрова, огонь поглощал их, варево готовилось на печи. На столе стоял самовар, и на стульях сидели двое стесняющихся чужих ребятишек, что застенчиво и со смешками глазели на Андрея Адвентова.

Престарелого возраста мужчина оказался отец-вдовец, что потерял свою жену два года назад после смерти. Она умерла во время родов младшего ребенка в этой семье. Отец выглядел насупленным и угрюмым. Трофим один справлялся с хозяйством, так как у него была старшая дочь, которой было нимало – семнадцать лет. Девушка была сейчас вместо матери в хозяйстве. Она была мила и прекрасна, этого не мог не заметить Андрей, и в душе сразу же что-то взыграло, что-то вроде радости или предчувствия нового знакомства. В хозяюшке избы было что-то притягательное: сочетание скромности, чистоты девичьей и исконно русской красоты. Длинная плетеная коса красило девицу.

– Не робейте, присаживайтесь, – Мила была гостеприимна к запоздалым гостям.

И Андрей, и Йя уселись на рубленные из дерева табуреты, которые были довольно грубы, но прочны. Когда мужчины уселись, девушка начала хлопотать и готовить еду для гостей. Отец и глава этого семейства выглядел довольно суровым, сохранял строгость в выражении лица. Лишь изредка его выразительные брови поднимались вверх. Андрей пытался завести разговор и пообщаться с хозяином дома. Если и кто умел тут разговаривать хорошо, так только Мила. Возможно, что она всегда была такой, а может быть, приход гостей оживил ее настроение, так как мрачность отца удручала остальных. Изредка дети начинали смеяться, и гости поглядывали на балующихся ребят. Чернеющая мгла была снаружи, в доме же напротив, было светло, уютно и тепло. Разговор постепенно становился более дружеским и теплым.

День четырнадцатый

Проснулся Андрей, когда в избе едва ли засинели светом окна. Снаружи светало. В доме же пока было темно и тихо. Все спали. Адвентов подумал о том, что произошло за эти дни. Он вспоминал вчерашний день, как ехал в повозке в неизвестную даль, что затерялась где-то между Калугой и Москвой. Русский офицер помнил также разговор с кучером Йя. Ему хотелось вернуться иногда в прошлое, тогда, когда он не был одинок, и когда рядом с ним была его невеста Катерина. Однако все прошлое кануло в пустоту. Сейчас была война, и Наполеон не собирался оставлять Россию, потому Андрею необходимо было также принять участие в сражениях в обороне за Москву. Потом в мысли к Андрею пришла Мила, она осветила его душу светом. Что-то радостное и счастливое ворвалось в его сознание, когда он нарисовал в своем мысленном воображении эту девушку.

Так Андрей лежал некоторое время, пока в доме не начали просыпаться хозяева. Мила проснулась первой. Потому она начала готовить завтрак всем гостям, а также членам своей семьи.

– Доброго утра, – произнес первым Андрей, когда девушка оказалась в непосредственной близости от его кровати.

– Ах, это вы… – девушка смущенно заулыбалась, – да, доброе утро и вам.

Затем начали просыпаться остальные. Кажется, что сегодня Андрей еще больше привязался к этой девушке, расположение веяло от ее облика. Однако он также помнил о том, что у него есть невеста. Потому Адвентов сдерживал свои чувства, и не пытался заигрывать с этой приветливой хозяюшкой дома.

После обеда они должны были ехать в Москву. Йя занялся лошадьми, покормил их. Андрей же достал из ранца свое обмундирование. Он почистил свои сапоги, проверил свое личное оружие. И просто морально, кажется, был уже готов опять начать воевать против французов.

Больше всего не хотелось Андрею Адвентову покидать этот дом, так как Мила вызывала у него теплые чувства, что возникают у юных людей, когда они влюбились с первого взгляда друг в друга. Однако Адвентов не был юн, однако был молод и статен.

Лучи солнца сначала едва ли коснулись верхушки деревьев и крыш домов. Алое светило поднималось все выше и выше, пока не пожелтело, и не стало приторно сверкать в осеннем небе. Рудня была теперь лишь в воспоминаниях Андрея, сейчас под Москвой выживший после комы он думал не о прошлом, а будущем. Искренний патриотизм горел в нем, и сам офицер желал защищать свою страну в любом случае. Он думал иногда о смерти, но не боялся ее. «Не всем же жить нам вечно, когда помирать придется» – так размышлял Адвентов о смысле жизни и том, что будет потом. Одинокое пребывание в коме, сделали молодого человека более зрелым по разуму. Воодушевление и радость наполняли сейчас душу Андрея, так как он вернулся назад в свой мир из грез и забытых реальностей комы.

Андрею чудилось, что он видел где-то раньше это, так как весь этот эпизод жизни напоминал ему дежа-вю. Невероятно сильные чувства вторгались в его душу, так как он, кажется, был влюблен сейчас. Далекие и смутные воспоминания приходили к нему на ум, каждый раз, когда он сталкивался зрительно глазами с Милой. Луч тайного счастья заливал душу светом от которого у молодого человека становилось радостно и волнующе. Кажется, что в такие мгновения душа Андрея превращалась в бесконечный заповедный край, который не был еще открыт людьми. В том краю жил мир комы, воспоминания Адвентова, а также свет новой любви в лице Милы.

Девушка вышла в сени, а затем во двор. Андрей, чуть помедлив, решил последовать за ней. Словно ненароком он прикоснулся к ней. Мила не отстранилась, а лишь залилась пунцовой краской на лице и опустила свои глаза, не смея посмотреть на Андрея.

Офицер поцеловал ее, обняв за талию. Андрей улавливал тот приятный девичий аромат, что источала Мила. Она была для него сейчас, как запретный плод, который нельзя было не сорвать. Девушка вздыхала в объятьях Адвентова, а потом отстранилась от него, чтобы не показаться доступной.

– Я тебя… – начал произносить медленно Андрей.

– Ничего не говори, – девушка приложила палец к губам русского офицера и зорко глянула на Адвентова.

Мила поспешила в хлев, гость следовал за ней. Там было свежо, в воздухе висел запах свежего сена. Еще здесь ощущался запах дерева и чего-то еще, что Андрей не мог определить сразу. Девушка, кажется, просто хотела отклониться от преследования молодого мужчины, и заняться своими делами, чтобы покормить в коровнике скот. Однако Адвентов опять уверенно и сильно взял ее за плечики, что девушка чуть затрепетала даже перед ним. Он же подвел ее к сеновалу, что источал воспоминания ушедшего лета. В этих ароматах лета они предались любви. Сказка исполнялась здесь наяву. Андрею чудилось же, что он уже не в амбаре, а где-то в бесконечных полях среди лета и жаркого лета. Парню казалось, что Милу он знал всегда и раньше, и сейчас и даже в будущем. В настоящем же времени не было никого кроме нее.