Троянская война. Реконструкция великой эпохи

Жестокие боги жаждут войны, люди страшатся кровопролития

Божественный вариант руководства людьми – это организация распри между ахейцами и троянцами, которые вовсе не хотят воевать, прекрасно понимая, что клятвы перед поединком – это спектакль, который не стоит пролитой крови. Гера уламывает Зевса, чтобы тот послал Афину как-то подтолкнуть обе стороны к сражению. Афина вселяется в Лаодока, сына Антенора, ближайшего сподвижника и советника Приама. И побуждает Пандара, сына Ликаона применить свое искусство и подстрелить Менелая.

Афина действует странно. Почему бы ей не вселиться прямо в Пандара и без всяких разговоров просто убить Менелая? Нет, богиня полагается на уговоры, а также на вполне человеческое искусство стрельбы из лука.

Скорее всего, эта сцена уже не из первой битвы, а из последующих. Потому что Пандару обещается благодарность Париса-Александра: если не будет его противника, ему не нужно будет выходить на поединок перед очередным сражением и участвовать в нелепом ритуале, который все равно войну не остановит.

Афина в лице Лаодока фактически обещает за убийственный выстрел из лука прекращение войны – возвращение Пандара в Зелию, где он должен будет принести жертвы Аполлону-Фебу за удачу. Но это такая же уловка, как и поединок Париса и Менелая. Разве война может быть остановлена убийством одного из ахейских героев? Напротив, она разгорится еще сильнее!

Афина идет на обман, чтобы растравить у воинов желание сражаться. При этом она сама не может стрелять из лука, потому что это не ее прерогатива. Она манипулирует только копьем. Кроме того, если бы даже она в облике Пандара выстрелила из лука, Менелай был бы мертв. Ибо богиня не может промахнуться. Именно поэтому она лишь убеждает Пандара выстрелить. И сама же предотвращает серьезные последствия этого выстрела. Гомер с подробностью описывает, как искусный Пандар натягивает тетиву «до сосца», чтобы железный наконечник стрелы оказался у изогнутого лука. Афина отклоняет стрелу Пандара, направляя ее в двойную броню у пояса, где соединяется панцирь и бронированная юбка Менелая, который не должен быть убит, но его ранение должно возмутить ахейцев.

Божественная логика в этой сцене соблюдена. А вот человеческая – не вполне. Ибо благодарность от Париса – не то, что привлеакает воина, который может погибнуть в битве, спровоцированной им самим. (Позднее Пандар дважды поражает Диомеда, но Афина отводит его стрелы и дарует аргивянину победу над Пандаром). Скорее всего, мы имеем дело с моментом перемирия или паузы в битве, когда войска стоят на расстоянии полета стрелы и достать противника может только самый искусный лучник. К поединку Париса и Менелая этот эпизод не имеет никакого отношения.

Менелай получил только легкое ранение – рассечение кожи. Но вид обильного кровотечения устрашает его брата Агамемнона, который проклинает троянцев и обещает им погибель. А заодно проклинает и себя, что выставил своего брата Менелая сражаться. И это тоже странно: как будто до выстрела Пандара Менелай не подвергался смертельной опасности. И как будто грядущие сражения для Менелая могут быть безопасны. Если бы Агамемнон беспокоился о жизни брата, то не выставил бы его на поединок и постарался ограничить его участие в битвах. Но Менелай – один из самых заметных участников всех битв, описанных в «Илиаде». Видимо, Агамемнон огорчался по другой причине – оттого, что Менелай не смог убить Париса.

Наконец, третья странность: ахейцы продолжают оставаться на месте, не вступая в битву, пока ходят за врачом для Менелая. Властелины ахейцев становятся в круг и наблюдают, как будут его врачевать. Тем временем троянцы идут в наступление. И пока они идут и идут… Идут и идут… Агемемнон обходит свои войска и склоняет их к участию в битве. Похоже, что никто не знает, откуда прилетела стрела, войска не заметили ранения Менелая – ни ахейцы, ни троянцы. И только вожди ахейцев получают сообщение об этом и решают, что дальше делать.

Почему же ахейцы не думают наступать? Потому что им неясен исход поединка или же они ждут, что эти результаты побудят одну из сторон выполнить свои клятвы. Повода для битвы еще нет. Нет взаимной ненависти, нет заранее оговоренной стратегии на тот или иной случай. Войско ахейцев надо побуждать к наступлению, поскольку такового не планировалось. Либо Менелай заберет Елену и богатства, и война будет закончена, либо Менелай будет повержен и можно будет без боя уходить к своим кораблям. Выходит, что в коварные планы вождей ахейское войско не посвящено? Может быть, не было и никакой стрелы Пандара? Тогда получается, что ранение Менелая от Париса выдают за коварный выстрел из лука, которого никто не видел. В таком случае разумно, что троянцы неспешно наступают, ожидая, что ахейцы отступят, увидев, что Менелай не может продолжать схватку с Парисом. А те не поймут, что случилось, и Агамемнону приходится обходить войска с придуманной версией исхода поединка.

Агамемнон порицает своих воинов за страх, сковавший их действия. Единственный его аргумент, который определяет главный мотив сражений ахейцев в поздний период войны, – не дать троянцам захватить корабли, после чего возвращение на родину будет невозможным. И для троянцев это тоже аргумент: уничтожь они корабли ахейцев – и война будет закончена.

Ахейцы, очевидно, не хотят воевать. И это обстоятельство, конечно же, не начала войны, а начала последнего ее периода, когда сражения всех изнурили. На битву движутся только отдельные отряды, сохранившие высокий дух – критяне Идоменея, ахейцы обоих Аяксов. Нестору приходится робких ставить в середину, а пылких воинов – сзади строя, чтобы подгонять трусливых. Впереди Нестор поставил конницу – фалангой, а не толпой и не отдельным отрядом в стороне. Таким образом, конница служила не мобильной частью войска, а ударной – для первого напора на врага. Причем, из контекста ясно, что «конницей» считались не верховые воины, а воины на колесницах, где один возница, другой – орудует пикой и бросает дротики.

Начало любой битвы – это столкновение колесниц с колесницами. При этом они не атакуют пеший строй противника, а носятся между противостоящими войсками. Раненых колесницы тут же уносят к своим, туда же отправляются трофейные колесницы и упряжки или же отвоеванные доспехи, которые совлекают с поверженных врагов.

Сцена после ранения Менелая относится к подготовке сражения. Это выглядит достаточно нелепо: троянцы уже наступают, а ахейцы еще только выстраиваются для сражения. А афиняне Менесфея и кефаллены под командованием Одиссея еще и не слышали тревоги и стоят праздно. При этом все ахейские вожди только что были вокруг Менелая. Мы должны предположить перестановку событий, которая связана с общим стилем эпоса, в котором каждое действие должно быть завершено, прежде чем начнется другое действие. Поэтому в реальности сначала Менелай ранен, потом происходит сражение, а после сражения Менелая врачуют, и ахейские вожди собираются вокруг него. При этом в одно событие сливаются два: раннего и позднего периода, которые сходны беспорядоком в войске ахейцев и понуканиями Агамемнона в адрес не готовых сражаться воинов.

В войсках Агамемнона, судя по описанию битвы, царит беспорядок. Одни ахейские «башни» наблюдают, пока другие ударят на врага, и завяжется битва. Таким образом, нет какого-то плана, нет управляемости войсками. Агамемнону приходится обходить всех пешим и уговаривать вождей двинуть свои отряды.

Одиссей страшно обижается на упреки Агамемнона и отвечает ему почти грубо, называя слова царя пустыми. Затем Агамемнон обрушивается с жестокими упреками на Диомеда (видимо, отстоящего со своим войском от Одиссея достаточно далеко). Он рассказывает Диомеду целую историю про его отца Тидея и его победы. Упреки Диомеду за то, что он «доблестью низший» в сравнении с его отцом, явно относятся к начальной фазе войны. Ибо по поводу Диомеда за многие годы сражений в Троаде должна была уже сложиться слава могучего воина. Но на данный момент ее еще нет. Стоявший рядом с Диомедом Сфенел, сын Капанея, в ответ на упреки похваляется вовсе не подвигами в Троянской войне, а успехами в Походе эпигонов, в результате которого были разрушены могучие Фивы.

Приготовление к битве из раннего периода Троянской войны: войско еще не слажено, а вожди стоят во главе своих отрядов и ждут указаний. В более поздний период вожди сражаются впереди, увлекая за собой не какие-то отдельные отряды, а войско в целом. Племенное построение, предложенное Нестором, на последнем годе войны – это возврат к порядку, который отражен в Перечне кораблей. Логично считать, что отряды ахейцев, как прибыли на кораблях, так и составили войско – по племенам. Но в первой же битве племенной порядок показывает свою неэффективность.

На десятом году войны племенной порядок построения ахейского войска снова был возвращен на короткое время, чтобы воодушевить воинов агоном. Неслучайно погребальные игры по Патроклу, столь подробно описанные в «Илиаде», устраиваются во время войны, когда все и так истомлены сражениями. Герои находят в себе силы, чтобы устроить спортивное состязание и поднять дух воинов.

В сцене подготовки к сражению смешиваются ранний и поздний периоды войны. Из позднего периода – нежелание сражаться, из раннего – отсутствие славы у ахейских героев и слабое взаимодействие между племенными группами.

Первая битва «Илиады»

Итак, первое сражение Троянской войны начинается с поединка, в котором вопрос о победе не разрешается однозначно. Но ахейцы прибыли под Трою вовсе не для того, чтобы спорить о том, кто победил в поединке, а для войны. Именно поэтому Агамемнон страстно призывает своих воинов на битву, обвиняя троянцев в нарушении клятв и не требуя от них исполнения договора о том, что победителю достается Елена и ее приданое.

Битва начинается сразу за поединком, и тут уже не до клятв и договоров. Первая стрела со стороны троянцев ранит Менелая, и он участия в сражении не принимает. После сражения выясняется, что рана не такая уж серьезная. Более того, Менелай в этой битве, как полагает Гомер, все же участвует и даже убивает одного из молодых троянских воинов. И здесь мы снова видим смешение. Эпизод с участием Менелая – скорее всего, из следующей битвы. Просто без Менелая Гомеру трудно представить себе какое-либо сражение. Ведь Менелай по своей роли и данным ему характеристикам – немногословен. Поэтому он как герой может состояться только в действии.

В первой битве отряды ахейцев построены по племенному порядку, поэтому взаимодействие между ними очень слабое. Тем не менее, их мощный напор теснит троянцев, прежде всего, в центре, где им противостоит Гектор. В центре наступают Аякс Теламонид и Одиссей со своими друзьями и воинами. Но там, где ахейцам противостоят «высокочубастые» фракийцы (в шлемах с высокими гребнями и конскими хвостами на них), они оказываются отброшенными.

Упорные схватки возникают всюду, где обе стороны пытались отбить или защитить тела павших героев и вождей. Это локальная картина битвы – концентрация сил образуется там, где идет схватка за трофеи (тела павших воинов противника представляют интерес не только как символ победы, но и как носители драгоценных медных доспехов).

Решительный перевес ахейцев на одном из флангов обеспечили подвиги Диомеда, а в центре успех обеспечило личное участие Агамемнона. Часть троянского войска обращается в бегство, и многие их воины поражены копьями в спину. Агамемнон убил одного из бегущих врагов, вождя гализонов. Лучше других готовые к битве критяне Идоменея также имели успех, но об успехах самого Идоменея не сообщается.

Тем не менее, тотального разгрома троянцев не получилось. Большой урон ахейцам нанесли ликийские лучники. Пандар ранил Диомеда, но Сфенел извлек стрелу из плеча, и Диомед снова бросился в битву. Но уже не на колеснице, а пеший – в переднем строю ахейцев. Судя по тому, что рядом с Диомедом нет других героев, его подвиги совершаются на фланге ахейского войска. Там против ахейцев действуют Эней и Пандар с ликийскими лучниками. Оба героя нападают на Диомеда. Пандар с колесницы, управляемой Энеем, мечет копье и пронзает щит Диомеда, но ответным ударом копья Диомед поражает героя в голову. Энея, пытавшегося защитить тело Пандара, Диомед поражает камнем, раздробив ему бедро.

Места сражений Троянской войны

Если бы не божественное вмешательство, повторяющее историю с Парисом, быть бы Энею убитым. Афродита унесла своего сына из боя так же, как Париса с ристалища, где он рисковал быть убитым Менелаем. Но Диомеду смутить взор на этот раз не удалось, и герой догнал богиню и ранил ее в руку копьем. Афина насоветовала ему не бояться богов. Темное облако вкруг Энея снова распространил Аполлон. А раненной Афродите приходится удалиться на Олимп. Тем временем Диомед трижды бросается на Энея, но Аполлон его отражает щитом, а на четвертый кричит грозно, и Диомед отступает: про сражение с Аполлоном Афина ему ничего не говорила.

Пока Энея лечат боги, призрак Энея продолжает сражаться в рядах троянцев. Арей же помогает троянцам, приняв облик фракийского вождя Акамаса. Фланг фракийцев с Энеем и Акмасом побеждает, а в центре на помощь Гектору приходят ликийские лучники во главе с царем Сарпедоном. Бегущих троянцев Гектор, уязвленный упреками Сарпедона, смог остановить и сомкнуть ряды. Арей окутывает уже все войско троянцев мглой, которая не позволяет поражать их оружием, и битва начинает клониться в их пользу.

Битва, согласно построению войск, проходила таким образом. Между пешими фалангами метались колесницы, и герои бились до тех пор, пока не освобождали пространство для столкновения фаланг. Лучники начинали действовать, когда могли прицелиться, не рискуя попасть в своих. Также между фалангами схватка обычно кончалась тем, что доспехи и колесницы поверженных героев становились трофеями, и, как правило, этому никто не препятствовал. Разумеется, пока соблюдались обычаи войны.

Разнородность троянского войска еще больше, чем ахейского: если ахейцы говорят на одном языке (впрочем, в сочинении Диктиса говорится, что ахейцы говорят на разных языках), то в троянском войске многоязычие: богатства Трои позволяют привлечь к защите города многих союзников. Гектору, как и Агамемнону, приходится обходить все войско, призывая к наступлению на врага.

Диомед убивает спящих фракийцев

Убирая «божественный налет», мы видим всю картину битвы: поначалу одолевают ахейцы, получив успех в центре боевой позиции и на одном из флангов, где действует Диомед. На другом фланге фракийцы отражают ахейский напор. Положение выравнивают ликийские лучники, которые ценой гибели Пандара отбрасывают ахейцев. Наконец, Гектор восстанавливает порядок в центре – прекращает бегство и выстраивает фаланги. Ахейское войско оказывается в полуокружении и должно отступить.

На этом первую битву можно считать завершенной. А дальнейшее повествование в «Илиаде» рассматривать как следующую битву.

Вторая битва «Илиады»

Вторая битва под Троей, как и положено, начинается со статической позиции. Ахейцы выстроились в боевой порядок, ожидая нападения. И эта битва разительно отличается от предшествующей. Прежде всего – перемещением целого ряда ахейских героев на фланг, где войско возглавляет Диомед, а потом переброской подкрепления с этого фланга в центр сражения.

Общий рисунок начала сражения определяется тем, что Афина символически оставляет ахейцев, лишая их своей поддержки, а Аполлон подстрекает Арея помогать троянцам. Что между предыдущей битвой и новой возникла значительная пауза, подтверждает тот факт, что Эней оправился от раны и готов к сражению. Может быть, рана и не была серьезной. Ведь призрак Энея – это сам Эней. А кого лечили боги от раны, нас при реконструкции событий интересовать не должно.

Построение войска ахейцев изначально прежнее: в центре Одиссей, по флангам Аяксы и Диомед. Но при этом основные действия разворачиваются поначалу именно на фланге Диомеда. Здесь оказывается Агамемнон и тут же убивает друга Энея Деикоона. Эней в отместку убивает двух ахейских героев. Тут же появляется и Менелай, выступающий против Энея. Схватки не происходит, потому что рядом с Энеем объявляется Антилох, сын Нестора. Противостоять сразу двум героям Эней не может, а те решают свою задачу: не поединка, а спасения тел повергнутых соратников. Менелай поражает вождя пафлагонцев Пилемена, а Антилох убивает его возницу.

Здесь же, на направлении главного удара (как потом выясняется, мнимого) появляется Гектор и увлекает троянцев в яростное наступление. При этом герои ахейцев исчезают – их нет в повествовании. Гомер, живописуя битву локально, не очерчивает военной стратегии, о которой он, вероятно, имел очень смутное представление. Временно усиленный фланг Диомеда с прибытием Гектора явно ослабляется – происходит переброска ахейских сил. Также ослаблен фланг Аякса Великого. По мере втягивания троянцев в битву, происходит концентрация сил ахейцев в центре. Но пока по видимости ахейцы терпят поражение.

Аякс Теламонид на своем фланге поражает троянского героя, но даже при всей своей мощи и непобедимости, многократно явленных в «Илиаде», вынужден отступить под градом стрел и дротиков. Диомед на своем фланге и вовсе оттеснен от основных сил и прижат к берегу реки у слияния Скамандра и Симоиса.

Диомед отступает, видя перед собой Гектора и принимая его за воплощение бога войны Ареса. Гектор сметает всё на своем пути, и Диомеду не хочется сражаться с богом, обрекая себя на гибель. Ахейцы отступают, но сохраняют порядок. Позднее Афина объясняет Диомеду, что Ареса он может точно так же поразить копьем, как и Афродиту. Диомед, действительно, нападает на Ареса и пронзает его копьем в пах, отчего бог войны оглушительно кричит от боли и возносится на Олимп. Но это уже не Гектор. Гектор в это время возвращается в центр позиции своего войска, где видит раненного Сарпедона, у которого пробито копьем бедро.

В центре битвы события развиваются в целом в пользу троянцев. Сарпедон получает ранение от сына Геракла Тлиполема, но при этом убивает противника. Сарпедона уносят с поля боя его воины, но опасность настолько велика, что они не успевают даже вытащить из его ноги глубоко вонзившийся дротик. Одиссей пытается догнать сподвижников Сарпедона и добить ликийского царя. Но на пути встают другие троянцы, и всю свою ярость Одиссей обрушивает на них. Троянцы, несмотря на помощь ликийских лучников, отступают – они потеряли управление войском после ранения Сарпедона. Гектор исправляет положение: аргивяне (именно они составляют ядро центральной позиции ахейцев) вынуждены отступить. Но где в это время Агамемнон и Менелай? Они сначала на фланге Диомеда, а затем должны вернуться к своим соплеменникам в центре позиции, что и происходит позднее.

Гомер представляет перелом в битве в пользу ахейцев за счет явления одновременно Геры и Афины в войско Диомеда. Там Гера в образе Стентора громогласно стыдит отступающих, а Афина является в своем божественном облике непосредственно Диомеду, укоряет его в духе Агамемнона (сравнивая его с отцом). Открывшуюся у Диомеда кровоточащую рану Афина тут же врачует и лично правит колесницей, с которой Диомед поражает Ареса – в чьем облике выступает в этот момент бог войны, не уточняется. Главное, что Диомед перестает робеть и смело бросается на врага.

В данном случае все эти божественные образы связаны с общим переломом битвы в пользу ахейцев, а не с действиями на фланге Диомеда. Напротив, Диомед оказывается изолированным от основных событий, оттянув на себя силы троянцев, возглавляемые Энеем. Об этой части сражения Гомер как будто забывает и описывает, что творится на других направлениях.

После притворного отступления Аякс прорывает фалангу троянцев. В центре позиции, где до сих пор сражался один Одиссей, появляются Менелай и Агамемнон, а также Нестор. Можно полагать, что здесь введены в сражение не только силы, которые ранее были на фланге Диомеда, но и резерв, который возглавлял Нестор. Троянское войско, растянутое маневром – отступлением ахейцев на флангах, терпит полное поражение. Лишь у стен Трои Гектору удается «укротить бегство», мобилизовав подкрепления, вышедшие из города.