Гармилла. Райянские Эллы. Сказки с кодами Света

Многочисленные отзывы благодарных читателей и слушателей дают мне возможность судить о том, что мое творчество действительно помогает людям, делает их более гармоничными, светлыми, легкими. Я верю, что можно добиться всеобщей гармонии и процветания, если каждый человек начнет с себя, найдет свою гармонию…

Я от души благодарен всем, кто помог мне создать и выпустить эту книгу. Особенно Наталье Соколовой, Михаилу Климову, Ирине Бородулиной, Алексею Хвацкому, Алине Ходыкиной, Евгению Маслову.

Посвящаю Наташе – воплощению теплого света и безусловной любви.

Воистину

Он был тончайшей души о?ос с одной из самых духовных планет мироздания под названием О. Он был очень счастливым, потому что он был чистый дух и только Бог наполнял его сердце. Он прожил тридцать восемь кругов и влюбился. Влюбился так, как мог это сделать один только он, хрупкий о?ос О?рэ.

Она была с той же прекрасной планеты. Ее звали О?дэ и она была совершенна. При виде ее О?рэ таял. Таял физически. К счастью самым духовным из о?осов было дано не только таять от чувств, но от этих же чувств вскоре восстанавливать и тело и ауру.

О?рэ так обожал О?дэ, что кроме этой своей безумной любви ему больше ничего не надо было. Любовь О?рэ была так высока и самодостаточна, что он даже не стал мечтать о взаимности. В глазах его любимой всегда было небо, а в небе был Бог…

И как же О?рэ был счастлив, когда он узнал о ее взаимной к нему любви! О?дэ тоже его по-настоящему полюбила.

Теперь они почти никогда не расставались. Они были безоговорочно счастливы. Они так любили друг друга, что при одной только мысли об интимной близости тела их начинали трепетно дрожать… Поэтому момент этого невероятного счастья пока откладывался.

Шло время. О?дэ и О?рэ летали в малиновом небе, валялись на оранжевых волнах единственного на их планете океана и целовали полупрозрачные цветы.

Но все в этом мире когда – то меняется, все когда то происходит. В один из самых божественных весенних рассветов трепетно дрожащая рука О?рэ сама собой коснулась нежного плеча его любимой и начала его осторожно обнажать. Едва ощутимая дрожь руки передалась ее плечу, груди… О?рэ поцеловал ее трепетный полупрозрачный сосок и почувствовал невероятное возбуждение. Он тут же обнял ее всю-всю и ощутил безумное желание с ней слиться. Все тело любимой нежно трепетало в его руках и глаза ее широко перед ним распахнулись. О?рэ тут же увидел прямо перед собой, в этих глазах все то же бездонное небо и светлого Бога. И тут произошло непредвиденное. То, что видел О?рэ в этих небесных глазах и то, что сейчас с ними происходило было абсолютно несовместимо!.. Он чувствовал это всей своей тонкой душой. В бездонных глазах любимой О?рэ видел высокое небо, чистый и светлый дух, видел Бога. И это никак не сочеталось в его сознании с тем, что должно было вот-вот произойти. Интимная близость… То, что он видел в ее глазах никак, никоим образом не сочеталось с интимной близостью! Нет, он прекрасно понимал красоту и смысл любовных утех и вся его природа давно уже ждала этого, поэтому сейчас он был от этого на волосок. Он быстро закрыл глаза и попытался забыть то, что он только что видел в ее глазах. Он попытался раствориться в ощущениях своего сладко дрожащего тела. Но это было бессмысленно, он был другим!.. Он почувствовал, что сейчас может предать главное и вся природа его подсказывала, что это будет предательство высокого духа любви!.. И он отпрянул от ее прекрасного тела… Он сжался в комочек и крепко закрыл глаза. Он хотел пропасть, исчезнуть, он не хотел знать что будет дальше…

Время остановилось. Огромное черное пятно зависло в сознании О?рэ. Оно быстро растеклось во все стороны мрачного неба и ему показалось, что он умер.

Прошло еще несколько мгновений. И тут еще раз случилось непредвиденное. Сразу, вслед за огромным внутренним горем к О?рэ пришло великое счастье, – она его поняла!

О?дэ осторожно коснулась его головы, потом нежно его обняла и сказала:

– Я это знала… я знала, что все будет именно так… Любимый, об этом не стоит грустить…

И она посмотрела в его глаза. А он в ее. И все опять стало легко, просто и ясно. И он еще не знал, что будет дальше, но он опять почувствовал небо. И он успокоился. И они крепко обняли друг друга.

А дальше случилось еще одно невероятное чудо. Сначала О?рэ ощутил, что он, как когда то при первых с ней встречах, начал физически таять. А потом он вдруг всей своей природой почувствовал, как в его объятиях начинает таять она! И они еще крепче обняли друг друга. Они растворялись, таяли, превращаясь в нежную разноцветную субстанцию… Субстанция меняла формы, светилась, сияла, переливалась сотнями цветовых оттенков. И утопая в этом чуде, они всей своей природой ощущали невероятное блаженство, счастье, какую-то очень высокую эйфорию… И конца этому чуду не предвиделось, как не предвидится конца бесконечности, вечности, любви.

Через какое-то время они стали одним целым, одним сияющим блаженством.

С тех пор прошло больше ста тысяч лет, а они до сих пор вместе. Парят себе в бесконечном океане любви, в одном из миллионных измерений Вселенной и Бог всегда с ними, потому что они по-настоящему, невероятно, они воистину любят друг друга…

Метро

В московском метро ехало множество птиц. Битком набитый поезд птиц. Птицы были самые разные, самых разных окрасок, пород и размеров. И почему то ни одна из куда—то едущих птиц не была похожа на птицу…

Птицы были большей частью угрюмые, клювы опущены, перья свалялись. Птицы беспрерывно о чем—то грустили. Они совсем забыли о небе. Они ехали в метро уже восемь лет… Ехали и ехали куда—то. Им всем казалось, что обязательно нужно куда-то ехать в московском метро. Кто этих птиц повыхватывал с неба и засунул в метро неизвестно. Это было очень странно: множество свободных крылатых созданий уже восемь долгих лет едут куда—то в душном московском метро.

Вдруг поезд метро выехал из подземки на свет божий и медленно выкатил на мост через Москва—реку. Был теплый весенний денек. Бог как раз сидел на том же самом мосту и удивленно смотрел на раскинувшуюся перед ним серую Москву.

– Воробьевы горы, – объявил поставленный голос. Бог услышал этот бездушный голос и повернулся к остановившемуся на мосту поезду. Бог опять удивился. Перед ним стояло целых восемь вагонов понурых уставших птиц. Неужели это были те прекрасные птицы, которых он так радостно создавал?

Поезд уже никуда не ехал. Потому что Бог задумался. Поезд с птицами ждал… Бог подумал немного, потом улыбнулся и сказал тем же самым голосом, которым диктор только что объявлял станцию:

– Следующая станция – Тупик. Просьба освободить вагоны.

И птицам ничего больше не оставалось, кроме как переместится из вагонов на платформу.

– Летите, – сказал Бог.

Птицы поднялись в весеннее небо и разлетелись. С этого момента они опять стали счастливыми.

Рыба-индус

Двое маленьких детей, годовалых близняшек, светлые мальчик и девочка, играли в пальмовом саду, на берегу Индийского океана. Среди влажных желтых цветов. Руки детей были опущены в высокую сухую траву.

Изящная девушка Мария шла по широкому океанскому берегу. Она вспоминала голос своей лучшей подруги, матери светловолосых близняшек, вспоминала ее письмо. Голос любимой подруги звучал в ее голове, как живой. Ей казалось, что она в точности помнит каждое слово: «Милая Маша, приезжай обязательно! Ничего с собой не бери. Одежду купишь здесь. Индийские ткани подходят для местного климата лучше всего. Обувь возможна только одна – сандалии, их тоже лучше выбрать здесь. Я живу на острове. Одна, с детьми».

– Так я и не приехала, – думала Мария, идя вдоль завалившегося бамбукового забора. Дышалось ей тяжело, – но я же точно знала, что увижу ее на своей свадьбе. А вчера ее не стало…

Мария считала свою подругу волшебницей. С детства. Они были очень друг к другу привязаны. Очень любили друг друга. Но, Маша ходила по земле, а обожаемая ею Лера всю свою жизнь витала где-то далеко в облаках, которые она любила больше всего на свете. Лет, может быть, начиная с семи, Лера все время что – то писала. Стихи, странные какие-то истории, сказки. И, конечно, читала подруге. Марии нравилось ее слушать. Но, особенно ей нравились сказки Валерии. Почему-то именно их она сразу запоминала. Почти дословно. С семи – восьми лет тихий голос подруги звучал в сознании Маши все чаще и чаще. Какое-то светлое колдовство, приятное задумчивое наваждение…

Мария зашла в открытую перекошенную калитку. Светлые близняшки играли перед небольшим деревянным домом. Мария тихонько прошла мимо них, мимо желтых цветов, открыла сухую деревянную дверь и зашла в дом. В светлой, но душной гостиной дома сидел крепкий мужественный Иван, с которым Мария была недавно помолвлена. Он не спеша снаряжал блестящую пластиковую удочку. Пальцы одной его руки сжимали большой металлический крючок. Иван обернулся к Марии.

– Не понимаю, как можно было жить в такой глуши, – задумчиво сказал он.

На низкой грубой кровати лежал открытый чемодан. Мария начала собирать вещи, складывать их в него.

– Не хочу отсюда уезжать, – остановившись, выдохнула она. На подвешенной к потолку бамбуковой перекладине висело несколько вещей. Среди них свадебное платье. Мария осторожно его сняла, бережно стряхнула и с интересом стала рассматривать.

– Разве она была замужем? – улыбнувшись, спросил Иван.

– Нет, – задумчиво ответила Мария.

– Видно, собиралась.

– Я ничего об этом не слышала.

– Красивое платье, возьми.

– Лучше не буду.

Мария положила платье на кровать рядом с чемоданом.

– Много вещей осталось? – Иван щелкнул зажигалкой, с удовольствием затянулся густым дымом.

– Я уже все собрала, – недовольно взглянула на мужа Мария.

– Что мы будем делать с детьми?.. – суховато спросил Иван.

– Возьмем с собой.

– Кто их отец? – он взглянул на Марию.