Новый взгляд на идиопатический сколиоз

С научной точки зрения примитивный вертебрологический подход к поиску решения давней медицинской проблемы сколиоза выглядит как подбор отмычки незрячим человеком, пытающимся открыть безнадёжно испорченный замок! Но это не та отмычка, не тот замок и даже не та дверь. В нынешней искажённой парадигме, при очевидной интеллектуальной близорукости, поиск причин идиопатического сколиоза путём углублённого умственного ковыряния в позвонках представляется делом безнадёжным. Удивительно, но за столько веков бесплодных попыток решить проблему сколиоза, этот научный тупик человечеством так и не был осознан. И поэтому выхода из него врачи искать не собираются, упорно продолжая биться лбом о гранитную стену. «Ошибочно думать, что сколиоз – только деформация позвоночника» (В. Д. Чаклин, Е.А Абальмасова, 1973). Это, пожалуй, единственные авторы из тех, что я читал, которые смогли ненадолго оторваться от вертебрологической пуповины и сделать шаг, нет, просто посмотреть в правильном направлении. После чего снова вернулись в родную позвоночную матрицу.

Давайте немного порассуждаем. Почему-то эхинококкоз головного мозга, например, никто не принимает за болезнь головного мозга, а эхинококкоз печени не считают болезнью печени. Потому что своевременно была найдена причина, вызывающая это заболевание и фекально-оральный путь заражения яйцами гельминта. Человечеству несказанно повезло, что хоть какие-то заболевания врачи уже никогда не смогут привязать к позвоночнику, а то неизлечимых болезней было бы намного больше.

Искривление позвоночного столба при сколиозе возникает всего лишь как следствие, как осложнение основных, экстравертебральных процессов. Ортопедам следовало бы задуматься о реальных механизмах сколиотической болезни, а не строить химерические гипотезы относительно её отдельного симптома, каким бы ярким он ни был. По этой же логике экзофтальм при базедовой болезни можно было бы причислить к глазным заболеваниям и ждать, когда же окулисты откроют тайну этих выпученных глаз. Таким образом, в отношении сколиоза вся мощь науки и человеческого интеллекта оказались брошенными на скрупулёзное изучение дырок на мишени вместо того, чтобы попытаться найти стреляющее по мишени «ружьё».

Давайте немного отвлечёмся и представим себе одно из последних первобытных племён, чудом сохранившееся в наши дни где-то в тропических лесах Амазонии или в джунглях Индонезии. Допустим, что по странному стечению обстоятельств, первым предметом современности, попавшим в руки дикарей, не имевшим до этого никаких контактов с цивилизованным миром, оказалась новенькая бумажная мишень из тира. Не удивительно, что вождём или шаманом племени эта чудесная для первобытного человека бумажка с концентрическими кругами была тут же с почестями помещена на священное дерево, чтобы стать предметом поклонения дикарей. Так, наверное, продолжалось бы какое-то время, но вот однажды бледнолицые любители экстрима, забравшиеся в джунгли поохотиться, эту мишень на дереве издалека случайно заметили. У них при себе были винтовки с мощной оптикой, позволяющие с большого расстояния попадать в цель. Первый же выстрел оказался удачным, и на мишени ближе к центру появилась пробоина от попадания пули. Думаю, изумлению дикарей не было бы предела: на неприкасаемом священном предмете, висящем на дереве, самопроизвольно возникла дырка!

Представили? А теперь ответьте на два вопроса. Первый: как долго появление дырки на мишени будет оставаться загадкой для первобытных людей? Ответ: да сколько угодно долго, ровно до того момента, пока племя не перестанет быть диким. Причём, только знакомство папуасов с огнестрельным оружием способно пролить для них свет на эту загадку. Второй вопрос: помогут ли дикарям, не ведающим о существовании винтовки, лупа и микроскоп в раскрытии этой тайны? Сможет ли им помочь вся мощь современной техники с цифровым рентгеном и анализом бумаги на качество целлюлозы (вспоминаем наивную идею вертебрологов про слабость соединительной ткани!)? Ответ: никакие, даже самые ультрасовременные технологии, направленные на изучение самой мишени, не способны раскрыть секрет появления дырки. Поможет только понимание истинных причин возникновения загадочного отверстия.

Таким образом, решение проблемы происхождения дырки на мишени зависит вовсе не от степени крутизны технологий изучения самой мишени. Разгадать секрет получится только тогда, когда придёт понимание, что пробоина появляется при попадании в мишень пули. Для разгадки нужны знания, интеллект и непредвзятость мышления, а совсем не сложное и дорогостоящее оборудование.

Вот именно поэтому изучение позвоночника при помощи рентгена, мощных компьютеров и МРТ не помогло, и в принципе не могло помочь врачам раскрыть секрет сколиоза. «Для решения этой „старой и вечно юной проблемы“ (Чаклин В. Д., Абальмасова Е. А., 1973) использовались самые современные диагностические и исследовательские технологии» (М. Г. Дудин, Д. Ю. Пинчук, 2009). К сожалению, в медицине сегодня, как и две тысячи лет назад, отсутствуют важнейшие интеллектуальные предпосылки для создания рабочей теории сколиотической болезни: нет реалистичных предположений относительно её этиологии и патогенеза, и нет готовности медицинского сообщества воспринимать принципиально новые идеи. А ортопеды упорно занимаются изучением позвоночника, то есть исследуют «дырку на мишени», и чрезвычайно в этом деле преуспели. «Объём научной печатной информации по сколиозу, который накоплен в мире со времён античного периода, трудно себе представить» (Э. В. Ульрих, 2009). И мне видится только три отличия современных учёных от дикарей:

1. На одну дикарскую божественную гипотезу происхождения дырки на мишени у ортопедов сочинены десятки или сотни не менее фантастических теорий сколиоза;

2. Папуасы не имеют в своём распоряжении щедро расходуемых учёными колоссальных ресурсов и самых совершенных технологий, которые призваны помочь нашим современникам завуалировать собственную профессиональную беспомощность;

3. Дикари не называют себя специалистами по изучению мишеней, и у них нет докторов наук, профессоров и академиков, сделавших карьеру на дырках.

«На протяжении двух столетий была предложена масса теорий, объясняющих этиологию и патогенез идиопатического сколиоза, но ни одна из них не могла претендовать на позицию научного факта, опираясь на который можно было бы проводить патогенетическое лечение» (Э. В. Ульрих, 2009). Массой хотели задавить? Для чего сочинять сотни бесполезных теорий? В науке правильная дорога обычно только одна, ложных путей может быть великое множество. И, похоже, что врачи хотят поочерёдно пройти их все. Но человечество не может бесконечно ждать, пока ортопеды будут играться в науку, скрупулёзно изучая все мыслимые и немыслимые, а то и вовсе дикие варианты происхождения и развития сколиоза.

Как это иногда бывает, на решение заведомо неразрешимой задачи были брошены громадные интеллектуальные и материальные ресурсы, чтобы в итоге констатировать: «…мы не знаем истинной этиологии возникновения сколиотической болезни и не можем применить этиопатогенетическое лечение» (Я. Л. Цивьян, 1988). К великому сожалению, даже осознание собственной беспомощности не привело к прозрению. И в XXI веке ортопеды продолжают выдвигать новые диковинные гипотезы, ограниченные старыми рамками всё того же вертебрологического «прокрустова ложа».

Так происходит потому, что вертебрология в целом и та часть ортопедии, которая изучает идиопатический сколиоз, страдают разновидностью интеллектуальной инвалидности, так называемой структурной болезнью: когда врачи ищут не этиологию возникновения болезни, а причину искривления позвоночника, к морфологии которого они за уши притягивают имеющиеся у пациента клинические проявления. Вот как писал об этой проблеме К. Левит: «Морфологические изменения не могут объяснить великое множество болей, идущих от двигательной системы» (1997). И не только болей.

Морфологические изменения костей вообще ничего объяснить не могут, потому что эти изменения вторичны. По этой причине врачи, которые занимаются лечением структурных изменений в костях, – шарлатаны. Это хорошо видно на примере лечения остеохондроза. После применения различных терапевтических средств как по отдельности, так и в любых сочетаниях, на рентгене ничего не поменяется. Остеохондроз не исчезнет. Следовательно доктор, который поставил диагноз остеохондроз и приступил к его лечению, шарлатан или сумасшедший.

Ведь любой адекватный специалист не может не понимать, что назначенные им таблетки и физиопроцедуры не изменят состояние костно-хрящевых структур. Однако из поставленного таким врачом диагноза видно, что невролог или ортопед «лечит» именно позвоночник! Таким образом, мы приходим к пониманию того, что теории, взятые на вооружение медицинской наукой, ложные. И что практическая медицина, занимающаяся терапией структурных изменений в позвоночнике и суставах, – должна быть признана шарлатанством. Причём, это справедливо для любых без исключения безуспешных попыток исправления костно-хрящевых деформаций, будь то лечение остеохондроза, сколиоза или грыжи.

«…сколиоз – самое изучаемое нарушение опорно-двигательного аппарата человека» (М. Г. Дудин, Д. Ю. Пинчук, 2009). Если посмотреть на вещи непредвзято, то становится очевидно, что это не совсем так. В сознании врачей неуловимым образом произошла подмена понятий: вместо изучения болезни, приводящей к сколиозу, ортопеды с фанатичным упорством изучают искривлённый позвоночник. При этом они искренне не понимают, почему многовековая загадка сколиоза до сих пор не разгадана. Так её никто по настоящему и не разгадывал!

На сегодняшний день в отношении идиопатического сколиоза в ортопедии сложилась парадоксальная ситуация, когда совершенно ничтожные с практической точки зрения минимальные изменения на рентгене в виде ротации, торсии и клиновидности позвонков и межпозвонковых дисков возведены в ранг основополагающих признаков сколиотической болезни. «Я. Л. Цивьян считал, что патологическая ротация позвонков – первый в ряду значимых симптомов сколиоза» (М. Г. Дудин, Д. Ю. Пинчук, 2009). Заметьте, не фронтальное искривление позвоночника и не рёберный горб названы самыми важными симптомами! А краеугольные для этого заболевания структурные особенности скелета, не относящиеся к позвоночнику, вообще не принимаются во внимание.

Совершенно непонятно, почему экстравертебральные клинические признаки сколиоза первостепенной важности врачи игнорируют или считают чем-то несущественным. Более того, действительные причины костной деформации часто предвзято трактуются как её следствие. Такой странный, совершенно необоснованный, гипертрофированный интерес к позвоночному столбу при почти полном пренебрежении важнейшими для понимания патогенеза иными органами и тканями организма исключает саму возможность осмысленных теоретических прорывов в этой области ортопедии. Естественно, что до тех пор, пока интерес врачей сконцентрирован на позвоночнике, причина сколиоза открыта быть не может, разве что случайно. И ровно до этого времени сколиотическая болезнь будет оставаться неизлечимой.

Когда-то Гиппократ, ошибочно выбрав тракционную терапию позвоночника и силовое давление на горб для лечения сколиоза, оказался первым в лодке, плывущей в никуда по мёртвому морю медицинской безнадёги. Потом в эту лодку садились Гален, Амбруаз Паре и многие другие. В настоящее время вместо античной утлой лодчонки учёные имеют современный суперлайнер, в нём комфортно разместились ортопеды, неврологи, вертебрологи. Заниматься «наукой» в наше время стало выгодно и престижно. Проблема в том, что пользы от этих занятий нет никому, кроме самих учёных. Потому что этот лайнер плывёт всё по тому же мёртвому морю.

Локомотив прогресса

«Я пришёл дать вам волю»

В. М. Шукшин

Второй системной ошибкой является абсолютно неверная трактовка теоретиками сколиоза состояния паравертебральных мышц при этом заболевании. Подобно тёмным лекарям доисторического периода, современные ортопеды до сих пор не ведают о миофасциальных триггерных точках, хотя первая научная публикация на эту тему появилась в далёком 1943 году. Дело в том, что в официальной медицине по абсолютно непонятным причинам отсутствует даже само понятие «болезнь мышц». Её как будто бы нет в природе. Я имею в виду миофасциальный синдром (МФС), возникающий вследствие формирования в поперечнополосатой мускулатуре триггерных точек.

«Здоровье и болезнь представляют собой две основные формы жизни» (А. Д. Адо, 2000). Исторически сложившаяся совершенно дикая ситуация, при которой врачи отрицают саму возможность мышцы как органа иметь болезни, естественно, должна быть (и непременно будет!) пересмотрена. Это просто нонсенс! «Каждая скелетная мышца является единым органом, обладающим сложной структурной организацией…» (Н. А. Красноярова, 2004). Любой орган человеческого организма может быть больным или здоровым, здесь даже обсуждать нечего. Тем не менее, пока это не так.

Ортопеды в своих трудах о сколиозе про миофасциальный синдром вообще не упоминают, зато применительно к мышцам всё время пишут о каком-то их функциональном состоянии. Долгое время я всё никак не мог взять в толк, что имеют в виду врачи под термином «функциональное состояние мышц». Проштудировав несколько учебников по нормальной физиологии, ответа я не нашёл. Такого термина в физиологии нет, он просто кем-то выдуман из головы на пустом месте. Вот например, в учебнике под редакцией Н. А. Агаджаняна и В. И. Циркина (2003) перечислены 9 функций скелетных мышц: передвижение тела в пространстве, перемещение отдельных частей тела, поддержание позы, передвижение крови и лимфы, выработка тепла, участие в дыхательном процессе, депонирование воды и солей и защита внутренних органов. Может быть, ортопеды имеют в виду какую-то из этих функций? Какую именно?

В учебниках патологической физиологии даже раздела про мышцы не предусмотрено. Попробуем разобраться. «В такой, объективно сложившейся ситуации дефицита прямых данных о функциональном состоянии мышц, роль которых в патогенезе идиопатического сколиоза достаточно чётко просматривается, становится важной уже любая, даже косвенная информация, позволяющая по крупицам формировать общую картину» (М. Г. Дудин, Д. Ю. Пинчук, 2013). Вряд ли в цитате речь идёт о норме, в медицине есть дела поважней, чем изучение здоровых мышц у больного человека. Следовательно, авторы подразумевают состояние мышц отличное от нормы, т.е. от здоровья. Состояние органа отличное от здоровья принято считать патологией. Если это так, тогда почему болезнь не названа? Где диагноз, коллеги? О каком заболевании вы пишете?

«Для врача важно знать общие критерии, которые бы давали ему возможность безошибочно отличать здоровье от болезни» (Н. Н. Зайко с соавт., 2015). Доктор, который не способен отличить норму от болезни, профнепригоден! Представим себе на минуту, что творилось бы в кардиологических отделениях, если вместо постановки конкретного диагноза инфаркт миокарда, миокардит или мерцательная аритмия, врачи вели бы речь о функциональном состоянии сердечной мышцы!

Доктор говорит пациенту с подозрением на инфаркт миокарда: «Функциональное состояние сердца у вас очень плохое, прямо не знаем, что делать». Ведь если нет диагноза, то нет адекватного лечения. Сколько страданий и человеческих трагедий принесло бы это пациентам с сердечной патологией, а также их близким! Представили? И вот ровно этот кошмар происходит сейчас с людьми, страдающими миофасциальным синдромом. Неврологи при болях в спине, вызванных МФС, ссылаются на грыжи, а когда их нет, отправляют человека с больной мускулатурой к психиатру. А ортопеды при так называемом идиопатическом сколиозе ищут мышечный дисбаланс и пишут статьи про функциональное состояние мышц.

Это ведь абсолютно ненормально, когда врачи вместо выполнения своего профессионального долга – постановки диагноза и лечения больных, имеющих все признаки МФС, ведут академические дискуссии о функциональном состоянии их мышц. Хорошо понимая при этом, что роль мускулатуры «в патогенезе идиопатического сколиоза чётко просматривается». Напомню, что «патос» переводится с греческого как «болезнь». Неужели людям с высшим медицинским образованием требуются дополнительные объяснения, что здоровый орган не может участвовать в болезнетворном процессе в качестве его инициатора или движущей силы?

Кому и зачем потребовалось выдумывать третью ипостась? Здоровье, болезнь и функциональное состояние. Неужели никто из коллег ни разу не задумывался обо всей этой вакханалии, творящейся вокруг мышц? И не надо ничего формировать по крупицам, как предлагают авторы процитированного отрывка. Достаточно выбросить на помойку «функциональное состояние» и признать наличие мышечной патологии, чтобы без всякой «косвенной информации» можно было тут же наметить план строительства нового здания патогенеза идиопатического сколиоза, – с учётом наличия у пациентов миофасциального синдрома.

Туда же, на помойку, давно пора отправить заплесневелые конфетки про дисбаланс мускулатуры, загадочное изменение её тонуса, наличие какой-то необъяснимой слабости мышцы или многолетний спазм. У специалиста, разбирающегося в диагностике и лечении миофасциального синдрома (болезни мышц), эта абракадабра вызывают недоумение. Что имеют в виду врачи, когда используют эти мусорные термины? Это характеристика здоровых мышц? Больных? Нечто среднего? Отдают ли себе отчёт ортопеды, с чем они имеют дело?

В очередной раз приходится напомнить, что работа врача заключается в оказании медицинской помощи больным людям, именно в этом смысл нашей профессии. Соответственно, терминология доктора относительно состояния мышц, как и всех прочих частей организма пациента, должна быть предельно конкретная. Либо мышца здоровая, и человек не нуждается в медицинской помощи. Следовательно, врачу не нужны электронейромиография и прочие специальные исследования его мускулатуры. Либо она больная, – тогда, её надо обследовать, чтобы поставить диагноз, а затем лечить. Третьего не дано. Половинчатость, когда доктор в монографии описывает явно патологические свойства органа, но при этом наличие болезни этого органа им то ли не осознаётся, то ли упорно замалчивается, не делает чести такому специалисту. Чем объяснить этот когнитивный диссонанс?

МФС пока вообще не нашёл отражения в учебниках и монографиях по сколиозу, как, кстати, и в других отраслях медицины. Создаётся впечатление, что последние полвека ортопеды проспали в общей с другими врачами-специалистами колыбельке, и поэтому оказались не в курсе того, что наука о мышцах уже давно существует. То, что уважаемые профессора и академики пишут про мускулатуру у больных сколиозом, противоречит принципам серьёзной исследовательской работы. Ортопеды, похоже, даже не понимают, что описывают болезнь, которая называется миофасциальный синдром, используя при этом самодельную и кустарную терминологию, устаревшую до степени антинаучности. И в условиях полного отсутствия специалистов по мышцам берут на себя смелость делать весьма спорные заявления относительно роли мускулатуры в патогенезе сколиоза: «Вообще, мышечная теория является архаизмом» (А. М. Зайдман, 2004). Но как бы там ни было, именно миофасциальный синдром будет тем долгожданным локомотивом, который вытащит ситуацию с идиопатическим сколиозом из многовекового тупика.

Чтобы успешно преодолеть вторую системную ошибку, нам потребуются два компонента. Первая составляющая – новые знания о болезни мышц (МФС), появившиеся благодаря трудам доктора Дж. Трэвелл и её единомышленников. Вторым компонентом должны стать мои собственные теоретические разработки и почти тридцатилетний практический опыт лечения пациентов, страдающих миофасциальным синдромом, в том числе сколиозом. Если продолжить образный ряд, то знания об МФС и будут тем самым локомотивом, который вытащит ситуацию из тупика. А ваш покорный слуга готов выступить в качестве машиниста. Дорога может оказаться трудной, не исключено, что возмущённые ретрограды будут всячески пытаться мешать продвижению к истине. Но мы этот путь обязательно пройдём, потому что прогресс в науке остановить невозможно.

«В современной философии сколиоза сложилось две принципиальных позиции относительно роли мышечного фактора. С одной стороны, изменения в состоянии нейромышечного аппарата рассматриваются в качестве патогенных факторов, вызывающих трёхплоскостную деформацию позвоночного столба, а с другой – он же рассматривается уже в роли инструмента, противостоящего процессу деформирования» (М. Г. Дудин, Д. Ю. Пинчук, 2013).

Какой нейромышечный аппарат? Почему не мышцы? Доктора пишут о философии, то есть о наиболее общих, принципиальных моментах участия мышц в патогенезе сколиоза. Мы видим, что ортопеды почему-то никак не могут определиться насчёт мускулатуры: по их «философии» она то ли сильный враг, то ли слабый друг для позвоночника. Отказывая мышцам в праве на органную самостоятельность и отрицая принципиальную возможность мышц быть больными, врачи так и будут бесконечно ходить вокруг да около. Научная близорукость и профессиональная некомпетентность не есть философия, господа!

Невежество относительно процессов, происходящих в больных мышцах и непонимание ряда важнейших механизмов, которые вследствие этого запускаются, по итогу привело к тому, что ортопеды недооценивают мощнейшее патологическое влияние больной мускулатуры спины на позвоночный столб и рёбра.

По этой причине они всё время пытаются найти или выдумать какие-то экзотические механизмы искривления позвоночника, зачастую при этом выходя за рамки здравого смысла. Громадный пробел в знаниях врачи смело восполняют собственным воображением и игрой ума. Однако, научную проблему можно решить только владея соответствующей базовой информацией. Точные знания при исследованиях невозможно заменить чем бы то ни было. По этой причине работы по изучению сколиоза в последние десятилетия во многом перестали быть научными. Их можно отнести скорее к категории беллетристики. Причём гипертрофированный интерес ортопедов к позвоночнику превращает их художественные вымыслы в разновидность баек из склепа.

В данной ситуации вполне ожидаемо, что за горизонтом внимания врачей оказалось также обязательное для идиопатического сколиоза грозное осложнение миофасциального синдрома, миофиброз, приводящий к жёсткой фиксации искорёженного позвоночника. Это при том, что на рентгене нет костной патологии, которой можно было бы приписать ригидность позвоночного столба. Удивительно, но никто из исследователей серьёзно не задумался: что удерживает сколиотическую дугу в деформированном положении. Почему искривление становится настолько жёстким, что теряется малейшая естественная подвижность позвонков? «Основная особенность нормального позвоночника заключается в его способности к быстрому активному и полному возврату из асимметрического положения к полной симметрии. Патологическая асимметрия удерживается стойко…» (В. Д. Чаклин, Е. А. Абальмасова, 1973).

Опять взгляд врачей избирательно сфокусировался на позвоночнике! Такую пристрастную оценку ортопедами возможностей скелета можно было бы понять при наличии костного анкилоза, но ведь его нет! Да и читать про «активность» в отношении костно-хрящевых структур, по меньшей мере, странно. В приведённой цитате авторы приписывают позвоночному столбу качества, которых у него нет. Мы видим, что реальность при описании позвоночника явно искажена, про существование мышц, производящих все движения в человеческом организме, исследователи даже не вспомнили. Правильно фраза должна звучать так: основная особенность нормальной (здоровой) паравертебральной мускулатуры заключается в её способности к быстрому активному и полному возврату позвоночника из асимметрического положения к полной симметрии.

Итак, мы выяснили, что в ортопедии позвоночная матрица превратила научный горизонт в примитивный калейдоскоп, в котором врачи под разными углами зрения, в различных сочетаниях разглядывают всё новые и новые комбинации вертебрологических «стекляшек». Только чёткое понимание того, что сколиоз – это не болезнь позвоночника, а всего лишь симптом, осложнение диагонального миофасциального синдрома мышц спины, даёт возможность исследователю выбраться из многовекового научного тупика. При описании асимметрии паравертебральной мускулатуры врачи даже не отдают себе отчёта в том, что имеют дело с миофасциальным синдромом. Туннельное мышление и невежество были главными преградами на пути к решению загадки идиопатического сколиоза. На поиски стреляющего по мишени ружья у врачей было двадцать пять веков, которые они потратили на пристальное изучение дырки, каждый раз ожидая чуда от применения очередной технической новинки.

Пожалуй, вторая системная ошибка стала для ортопедов главной проблемой. Нежелание врачей изучать научную литературу о патологии мышц не позволило им понять ключевую роль миофасциального синдрома в развитии сколиоза. Вместо серьёзного исследования мышц ортопеды насочиняли про них всякие дисбалансы, функциональные состояния, спазмы и прочую «философию». Причину всех этих выдуманных явлений приписали нервной системе, произведя на свет для этого дела надорганного монстра, которого назвали нейромышечным аппаратом. А причину деформации позвоночника стали искать в нём самом и в разных потаённых уголках организма. На каждом этапе сочинительства для теоретического обоснования и обслуживания разного рода выдумок появлялись новые генерации разномастных, всё более экзотических гипотез.

В этой книге мы с вами, не дождавшись разгадки от учёных, самостоятельно найдём загадочный этиологический фактор, запускающий асимметричный миофасциальный синдром, приводящий к сколиозу. То есть назовём того, чей палец нажимает на спусковой крючок. «Этиология и патогенез такого сложного заболевания, каким является сколиоз, постепенно проясняются» (В. Д. Чаклин, Е. А. Абальмасова, 1973).

Согласен, вот только сначала надо отобрать у ортопедов калейдоскоп.

Глава 2. КРАТКАЯ МИОЛОГИЯ И МИОПАТОЛОГИЯ

1. Строение скелетной мышцы

По Гайтону А. К., 2008

Миология – наука о строении и функционировании мышц, это часть нормальной анатомии, гистологии и физиологии. Миопатология изучает болезни мышц. Самая распространённая из них – это миофасциальный синдром.

Как и любой орган, мышца состоит из клеток. Это мышечные волокна, которые сгруппированы в пучки. Обычно длина волокна равняется длине мышцы. Мышечное волокно покрыто сарколеммой, или плазматической мембраной. Поверх неё есть наружное клеточное покрытие из полисахарида, содержащего множество нитей коллагена, которые достигают конца мышечного волокна и там вплетаются в сухожилие. Одно волокно, как правило, иннервируется одним двигательным нервом, подходящим к его середине.

Каждое мышечное волокно состоит из множества миофибрилл (от нескольких сотен до нескольких тысяч). Миофибрилла включает в себя громадное количество больших белковых молекул: 1500 нитей миозина и 3000 нитей актина. Они расположены параллельно, причём их концы частично перекрывают друг друга, что под микроскопом выглядит как чередование тёмных и светлых полосок. Светлые называются I-полосками, это нити актина. Тёмные именуют A-полосками, это миозиновые нити, на которые немного наслаиваются концы актиновых нитей. С другой стороны концы актиновых нитей прикрепляются к Z-диску, который, проходя через всё мышечное волокно, скрепляет миофибриллы между собой.