Сверхдержава

– Почти. Каждый год в России умирает от этого заболевания от пятидесяти до ста человек. В масштабах страны это немного, но это говорит о том, что опасность распространения эпидемии еще существует. Есть скрытые носители инфекции. Их и называют иногда «чумниками».

– А как же вакцинация?

– Вакцинация проводится всем. Но около десяти процентов населения остаются неиммунными. Вы знаете, что это значит? У них нет признаков заболевания, но они являются носителями вируса якутской лихорадки. Вирус постоянно живет в их организмах, они могут быть источником заражения. Поэтому наше государство вынуждено изолировать неиммунных – они живут в нескольких городах, доступ в которые закрыт. Это неприятный факт для нас – мы предпочли бы, чтобы любой российский гражданин мог передвигаться свободно. Однако опасность слишком велика. Неиммунные живут точно так же как все остальные люди. Они обеспечены всеми благами, они работают, рожают детей. Но они живут отдельно. Вот и все! Я думаю, через несколько лет эта проблема будет окончательно решена. Будет создана новая вакцина, якутская лихорадка исчезнет полностью, и не останется даже воспоминаний о «чумниках».

– Но я слышал, что чумники агрессивны, что они потенциальные преступники! Может быть, это побочный эффект их вирусоносительства?

– Дикая и невежественная глупость! – фыркнула Таня. – Поверьте мне, чумники – обычные люди. Они ничем не отличаются от остальных, только носят в себе вирус. И все же это глупое поверие распространено в нашей стране. Кое-кто валит на чумников все наши проблемы.

– У вас есть проблемы? – изумился Шрайнер. – У меня сложилось впечатление, что жизнь в России идеальна – хоть икону с вас пиши.

– У нас много проблем, – серьезно сказала Таня. – Не думайте, что мы – бесчувственные роботы, живущие на всем готовом и боготворящие свои телевизоры. Вы должны увидеть русских непредвзятым взглядом, попробовать жить нашей жизнью, чтобы понять нас. Россия – очень специфическое блюдо, Рихард, его не так-то просто переварить. Большинство иностранцев, попавших к нам, в первые дни чувствуют себя отвратительно. Я понимаю их. Когда я в первый раз приехала в Германию, тоже чувствовала себя ужасно. Вы не поверите, я сутки просидела в своем номере и боялась выходить. А когда ко мне на улице подошел красивый парень и спросил, как пройти на Кайзер-штрассе, я чуть не описалась от страха. Я решила, что он хочет заразить меня СПИДом!

На этот раз Шрайнер и Таня засмеялись вместе.

– Мне нравятся немцы, – сказала Таня. – Я люблю Берлин и Дрезден. Только… Я все равно немножко боюсь вас. Вас есть за что бояться. А вот русских – не за что. Безопаснее страны, чем Россия, не существует. Я понимаю, что с вашей точки зрения мы немножко странные. Вы у меня уже пятый немец – у нас бывает много гостей из Германии, и мне часто приходится работать гидом. Некоторые из немцев, которые ездили со мной вот в этом же эмобиле, смотрели на меня, как на некий доступный объект, не имеющий права на собственное мнение. Они обижались, когда я не хотела разыскивать вместе с ними алкогольную зону. Они были уверены, что я просто глупая девочка, лишенная человеческих чувств, но с хорошей попкой… Мне нравится, что вы не такой, Рихард.

– Я не такой, – соврал Шрайнер. Уши его слегка покраснели.

– У меня были проблемы с одним немцем, – призналась Таня. – Его звали Курт, и он твердо решил затащить меня в постель. Он приставал ко мне, даже предлагал мне деньги. Но была одна проблема – он мне не нравился, был совершенно не в моем вкусе. В бассейне он почти стащил с меня трусики… Он пользовался тем, что я не могла врезать ему как следует. Вы знаете – у нас с этим просто: если я говорю «нет», это означает просто «нет», и ни в коем случае – «да, но с определенными условиями». Этот Курт был таким огромным и агрессивным… Но, конечно, своего он не добился. И знаете, что он сделал?

– Что?

– Пошел в деканат и настучал на меня. Вы знаете, что значит слово «настучать», Рихард?

– Знаю.

– Он заявил, что я постоянно пыталась его трах… Простите. – Таня порозовела. – В общем, наговорил обо мне кучу гадостей. Мне пришлось пройти дополнительное психотестирование.

– И что?

– Тестирование показало, что Курт врал. Я думаю, что никто в деканате в этом и не сомневался. Русские не имеют привычки врать. Если бы я спала с ним, то я сама бы об этом сказала. Никакого криминала в этом нет – это моя личная жизнь, и никто не вправе в нее вмешиваться. Но все равно мне было неприятно.

– Танечка… – Шрайнер собирался с мыслями, запутался уже в собственных мыслях, и все же выдавил из себя наболевший вопрос. – Танечка, вы такая же, как все остальные русские? Вы не чувствуете своей отличности от других?