Бессмертный мятежник

– Опять свистишь.

– Свищу. Или не свищу. Какая разница?

– Ладно, – примирительно сказал вконец запутавшийся Крот. – Хрен тебя поймет в самом деле. Странный ты, Динамит. Даже сердиться на тебя не могу. Отваливай, чудила.

Крот изобразил на лице подобие улыбки. Демид не поверил бы в его дружелюбие ни за что на свете. Если кому и стоило доверять меньше всего в этом мире, то это Кроту.

Истинный объект деминых интересов поскуливал в углу, бросая на собеседников жалобные взгляды.

Забавные дела, подумал Демид. Неужели сия девчушка, измазюканная косметикой, и есть то, что я искал так долго? Она наркоманка, и это еще можно стерпеть, но, по-моему, она просто дура. Неужели человек со столь мизерным интеллектом может иметь знаки Системы?

– Девчонку возьму с собой, – сказал Демид. – Сколько с меня?

– Даром бери, – Крот пульнул окурком в угол. – Дерьма не жалко. Скололась девка полностью. Похоронишь за свой счет – и то для меня экономия выйдет.

– Пойдем, – Дема махнул рукой Леке, повернулся и пошел к выходу.

Лека заспешила за ним, расталкивая прибалдевших посетителей.

* * *

Они вышли на улицу, окунулись в осеннюю промозглую сырость. Свитер грел плохо, Лека спрятала руки под мышки. Ветер нагло залез под подол, ноги покрылись гусиной кожей.

– Динамит, мне холодно, – она прижалась к Демиду и запустила руки ему под куртку. – Куда мы пойдем?

Слава богу, девчонка симпатичная, подумал Демид. Наркошка – это исправимо. Это проще. А вот была бы толстая и уродливая, как бы я стал с ней сотрудничать?

– Едем ко мне домой. Садись в машину.

– Ну у тебя и тачка! – присвистнула Лека. – Я думала, ты на "Мерсе" ездишь.

– На такую сперва заработай, – огрызнулся Дема.

В самом деле, демина "пятерка" вряд ли могла бы участвовать в конкурсе красоты. Машина досталась ему даром после летних событий, он потратил кучу денег на ее восстановление. Зато этим "Жигулям" Демид мог доверять как лучшему другу, не променял бы их ни на какую иномарку в мире. Демид вспомнил, как светлая Яна сидела на том месте, куда сейчас недовольно плюхнулась его новая знакомая. Вздохнул. Он все еще скучал по Яне.

– Вмазать у тебя найдется? – спросила Лека.

– Найдем, – пообещал Демид. – Поехали.

ГЛАВА 3.

Лека озиралась с любопытством. Нет, определенно, за всю свою жизнь она не встречала такого странного типа, как Динамит. То, что Крот с ним разговаривал на равных, еще можно как-то понять. А тут еще и хата как лаборатория. Лека потянула носом. Вроде бы трава… Но "мулькой" не тащит. Лека на километр распознала бы по запаху квартиру, где вываривают эфедрин или маковую соломку.

– Динамит, ты что здесь варишь? Крэк[21 - Синтетический наркотик.], что ли?

Она потащила свитер через голову, пошатнулась и запуталась в нем. Дик вытряхнул ее из свитера как котенка. Лека засмеялась и повисла у него на шее, попыталась поцеловать в губы. К удивлению, Динамит отпихнул ее довольно небрежно.

– Подожди, голубушка. Ты не для этого сюда приехала.

– А для чего же? – брови Леки поднялись. – Ты что, голубой, баб не любишь? Я ведь вообще-то много чего умею. И по-французски могу, и как угодно.

– И в хоровод[22 - Групповой секс (жарг).]? – прищурился Демид.

– Ну, это ты зря, – гордо покраснела Лека. – В хоровод только девочки под винтом[23 - Первитин, "винт" – дешевый синтетический наркотик с сильным галюциногенным и возбуждающим эффектом.] идут. А я первинтином чертовым никогда не колюсь. Он самый вредный. От него и передозняк бывает, и глюки наезжают, за год скопытиться можно. Я только маком пользуюсь. Даже с пыхом завязала.

– Ладно, – Демид сделал вид, что поверил. – А от джефа[24 - Самодельный наркотик из эфедрина.] не откажешься?

– А что, есть? – глаза Леки загорелись.

– Ясно. Случай хронической полинаркомании. Что ж, это поправимо.

– Чего поправимо?

– Так… – Динамит неопределенно махнул рукой. – Многое поправимо при желании. Проходи в комнату, дорогая гостья. Будь как дома.

– Вот это да!..

Лека шагнула через порог и обалдела. Комната, совсем не малая по габаритам, казалась тесной от огромного количества разнообразной аппаратуры. Здесь была тройка компьютеров, несколько экранов, большое кресло, оплетенное проводами, а над ним металлический шлем на кронштейнах. Кабели шли через всю комнату и соединяли разноцветные ящики на стеллажах. Колбы и мензурки с булькающими реактивами стояли на столе и на полу. Лека едва не наступила на длинную прозрачную трубку, но в последний момент труба странным образом изогнулась и сбежала из-под ее ноги.

Все-таки у меня глюки, решила Лека.

– Осторожно, – предупредил Динамит. – Садись на диван.

– Ну ты даешь! – выдохнула Лека. – Тут у тебя железок, наверно, на сто миллионов! А видак есть?

– Есть.

– Здорово. Я люблю, когда боевики всякие. А ты, наверное, порнушку смотришь? Мужики такое любят. Некоторым на приход[25 - "Приход" – начало действия наркотика (жарг).] порнография больше нравится, чем живая девчонка. У меня был один парень – как ширнется, так порево и включал. Хороший был человек, меня не обижал. Всегда на базар меня заряжал – лежим и треплемся с ним часами, как брат с сестрой. Правда, спекся он, меры не знал. За год такую дозу нагнал – двух-трех стаканов соломы в день не хватало. И мак брал только крепкий, ташкентский. Все спустил, и в психушку попал. Креза на него наехала. Ну, психоз, значит. Вот я к быкам и пошла. Они при деньгах всегда, кайфом обеспечат, да и порядку у них больше. Вот только страшно с ними – злые они, если что не так, пристрелить могут запросто, или порезать.

– Знаю. Нет, Лека, нет у меня порнографии. И наркотики не варю. Не колюсь, не курю, не нюхаю. Ты что, совсем зациклилась на отраве? Ты, вообще-то, представляешь, что есть люди, не употребляющие этой дряни?

– Ну да, конечно… Я ведь сама-то только два года вмазываю.

– А сколько лет тебе, детка?

– Ну… двадцать два.

– Двадцать лет тебе, – уточнил Демид. – Всего двадцать. Наркотики употребляешь больше трех лет. Или анаша за наркотик не считается?

– Все ты знаешь, Динамит. Зачем спрашиваешь, душу травишь?

– Не огрызайся. Честно скажи, завязать хочешь?

– Не знаю. – Лека тряхнула головой, устало провела пальцами по векам. – Боюсь я. Ломок боюсь ужасно. Ты вот не знаешь, что это такое. Это ведь не жизнь уже. Я и кайф-то настоящий уже давно не ловлю. Вкатишь дозняк, чтобы раскумариться, и все.

– Как ты просыпаешься? Что чувствуешь каждое утро?

– Кумар чувствую. Это как похмелье. Только не от вина, а от наркотиков. Пустишь по вене дозу – и только в себя приходишь, и то не сразу. Раскумариваешься. Чтобы кайф поймать, надо на более сильный наркотик переходить. А где деньги взять? Вот так и живу как зомби. Да еще глюки стали сильно находить в последнее время. Это совсем плохо. Шизею прямо. Придется, наверно, в психушку ложиться – лечиться. А тогда родители узнают. Они ведь у меня совсем не в курсе, все еще думают, что я хорошая девочка, в инязе учусь. Я ведь в школе отличницей была, честное слово.