Мокрое дело

Джеймс благодарно посмотрел на меня. Он лег на землю и подставил висок под дуло винтовки.

– Жаль, что не увижу, как сын вырастет.

– Еще что-то хотите сказать напоследок?

– Интересно, что же я мог натворить на старости лет, что Корректор меня выдал. Стреляй.

По дороге назад к кораблю я сделал крюк в несколько километров до ближайшего водопада. Всю дорогу я тащил тело Гонзалеса на плечах, придавленный его весом и весом диалога, который у меня состоялся. Джеймса было немного жалко, за долгие годы работы в Бюро я впервые поговорил с корректируемым, обычно их видел только через прицел. У него еще наверняка были цели на жизнь, мечты, планы на сына… Наверное, по возвращении надо будет зайти к штатному психологу и рассказать о случившемся.

На берегу, у гребня бушующего водопада, я опустил тело Гонзалеса и набил его одежду камнями. Ощупал карманы – кажется, никаких приборов, если под кожей нет датчиков местонахождения, папу здесь не найдут. Просто вышел погулять. Я скинул его в воду, и через мгновения пенящийся поток унес его на десятки метров вниз на глубины темного озера.

Джо-231 был рад моему возвращению:

– Едрить мой ЦПУ! Органическая задница вернулась. Сухпай кончился, что ли? Чего так долго?

Мне было не до шуток.

– Покормил коня, себя, а потом покормил собой рыб. – Джо не унимался.

Я подошел к пульту управления и вызвал материнский корабль, висевший над нами на орбите.

– Алекс-один, мы закончили.

– Молодец, Алекс-два. Жду твоего возвращения.

Кебрен

Неоновая вывеска уличного бара «Лодка Мацзу» неприятно била в глаза ярким светом. Окошко в грязной стене, полдюжины стульев и протекавший короткий матерчатый козырек, способный защитить только от грибного дождика. Бармен с помятым лицом, два пива на кранах, снеки из каких-то местных ящериц на вертеле. Наверное, я мог бы найти и более презентабельное место, чем «Лодка», но устал от бесплодного шатания по Гипериону. Все, что я знал – что моя цель могла быть где-то в этом тридцатимиллионном городе-муравейнике. И на его месте я бы залег в трущобах, где сейчас и находился, потягивая пиво и вспоминая прошлое.

– Встречали этого человека? – Я отвлек нанизывающего на шпажку ящерицу бармена и показал голографическую проекцию с наручного коммуникатора. Проекцию лица. До боли знакомого лица. – Да, выглядит как я. Мой брат-близнец, ищу его.

Сквозь дырку в навесе в мое пиво вновь прилетела капля не самой чистой воды. С момента приземления на Кебрен V прошло уже десять часов, и все это время с неба покрапывало, моросило, лило… Говорят, в лексиконе древних земных племен, живших на островах в океане, были сотни слов для описания свойств и цвета воды. У жителей Кебрена могло бы быть столько же для всех видов дождя. Первой моей покупкой при выходе из космопорта стал зонт. Второй – непромокаемая накидка-пончо.

Желтолицый молча пожал плечами, не отрываясь от экзекуции ящерицы. Эта сцена с пожиманием плеч повторилась за последние часы с моего прилета, наверное, в сотый раз.

Откуда я, вообще, мог знать, что он уже не сделал пластическую операцию? Откуда я мог знать, что он сошел с транспортника на Кебрене, а не отправился дальше? Откуда я мог знать, что мы с ним встретимся?

Так говорил Корректор, и мне оставалось только довериться. Прогноз Корректора и любовь к матери. Слабые зацепки.

Я устало склонил голову над бокалом и снова окунулся в глубины памяти.

Лицо

– Алекс? Алекс, просыпайся.

Это – первое, что я услышал в жизни. Открыл глаза и увидел склонившееся надо мной лицо – красивый брюнет с голубыми глазами и носом с горбинкой.

– Привет, Алекс.

Я лежал на теплой металлической доске. Абсолютно голый. Под потолком виднелась мощная лампа, красившая все вокруг в стерильно-белый.

С другой стороны от брюнета появилась вторая голова, в очках и зеленой больничной маске. В поле зрения вошел еще один объект – рука с фонариком. Луч света ударил мне в глаз, я моргнул. Голова в маске удовлетворенно кивнула и исчезла вместе с рукой. А брюнет остался и улыбнулся.

Я поднялся, сел. Увидел белую плитку на полу лаборатории, свои бледные ноги без волос, потом – в первый раз – свои руки. Внимательно рассмотрел ладони с обеих сторон, тонкие длинные пальцы.

– Ты – Алекс, – произнес брюнет.

– А ты? – Мои первые в жизни слова.

– Я тоже Алекс. – Он засмеялся.

Он обнял меня за плечи и аккуратно повел к зеркалу в углу комнаты. Ноги слушались не слишком уверенно, пока я брел, поддерживаемый Алексом, задел какой-то металлический столик на колесиках, и с него попадали на пол склянки. Человек в больничной маске тяжело вздохнул.