Корона бургундов

– Ясненько. А что насчет Истра с Тужиром скажешь? Знаешь таких?

– А то как же! – отрок вдруг улыбнулся. – Славные парни, веселые, Тужир – песенник, а Истр меня хотел с собой в поход, к гуннам взять, да Доброгаст-старейшина не дал. Не доверял мне.

– Тебе, пожалуй, доверишь, – Радомир махнул рукой. – Ишь, ошейник-то! Ладно, ступай, после поговорим, вечером.

– Добрый отрок, – неожиданно прошептала Хильда. – есть в нем какая-то надежность, уверенность, сила, я чувствую.

– Ты грязь лучше свою почувствуй, вон, все плечи черные, давай-ка мыться!

– На себе посмотри, о, муж мой!

Вымывшись, переоделись в чистое, пообедали, закусили бражку гуськом с яблоками пареными, ароматными, вкусными, потом вышли во двор – народ, что от Доброгаста остался, собрали, человек сорок, если с невольниками считать. Маловато, конечно, но ведь и в других – соседских – родах немногим-то и больше, а у того же, скажем, Сбыслава – так и меньше даже.

Плохо, что истинных родичей мало осталось – кто с Радомиром к гуннам ушел-сгинул, кто на охоте погиб, а кого – соседушки-готы убили. Справных мужиков всего-то с дюжину и осталось, ну и рабов, конечно – для вспашки да выпаса, хватит, а так – почитай все женщины да девки, да ребята малые.

– Да уж, – Рад грустно поник головой. – Наследство…

Воинов-то почти и не было, разве вот только те мужики – да и то, какие они воины? Земледельцы. Вся молодежь к гуннам по налогу кровью ушла, а те, что вернулись – Тужир, Истр – где теперь? Эх, Тужир, Тужир, друже… Не петь теперь тебе своих песен, не петь.

Старичок управитель, подойдя, поклонился:

– Не желаешь ли чего приказать, господине? Все сполним – рады.

– Я виду, что рады, – Радомир тряхнул головой. – Что-то запамятовал – тебя как звать-то, старче?

– Творимир-старец.

– То-то и он, что старец. Вот что, пусть пока личный состав занимается по распорядку.

– Че-го, осподине?

– Ну, что делали, то и делайте. Все по хозяйству.

– А Хотобуде…

– А Хотобуде пусть пустую вьюшку хлебает! – разозлился молодой человек. – Ой, как вы мне надоели, Господи-и-и… Кто у вас теперь господин? Я?

– Ты, оспо…

– Вот и радуйтесь!

– Так мы и…

– Все! По местам. Да… Невольник тут один шастает, Ирман.

– Есть такая приблуда.

– Ошейник с него снимите.

– Ошейник?!

– Немедленно! И пусть ко мне зайдет, живо.

Махнув рукой, молодой человек обернулся к стоявшей рядом жене:

– Милая, немного вздремнуть не хочешь?

– Не, расхотелось уже, – Хильда с самым деловым видом озирала двор. – Пойду лучше пройдусь, все имущество подсчитаю.

Одобрительно кивнув, Радомир сдул упавшую на глаза челку:

– Вот-вот, подсчитай. А то есть тут, в селении, люди, до чужого добра жадные – глаза завидущие, руки загребущие – совсем как у российских хапуг-миллионщиков, ни дна им ни покрышки, тьфу! Давай, давай, милая, учетом займись, а я оружие проверю и воинов.

– Воинов?

– Ну, будущих воинов… так оно верней будет.

Строевой смотр – как про себя называл задуманное мероприятие Родион – он начал с того, что, зайдя в дом, намахнул кружку браги и, завалившись на лавку, принялся ожидать визита Ирмана, на которого имел кое-какие надежды – больше просто опереться было не на кого, а этот… этот мог стать человеком надежным, обязанным ему. Родиону, всем… Ну, пусть не всем, но многим. Вот это многое молодой человек и собирался предложить невольнику, в коем опытный глаз Хильды уже отметил весьма полезные для задуманного новоявленным вождем рода дела.

– Господине…

– А, Ирман! Заходи, заходи, садись вон там, у порога, на лавочку, рано тебе еще рядом со мною сидеть… Но, может, когда-то такое и станется, и даже куда скорей, чем ты думаешь. Да, садись же, не стой! Ошейник, я смотрю, с тебя уже сняли.

– Сняли, мой господин. По твоему приказу.

– Ясно, что по моему, по чьему же еще-то? Мечом владеешь? – Радомир пытливо взглянул на раба.

Тот качнул головой:

– Нет, господин, не обучен. Зато рогатиной, стрелами…

– Только не говори, что на медведя один ходил и белку в глаз бил! – насмешливо прищурился хозяин усадьбы.

– Х-ходил… н-на медведя, – запинаясь, кивнул Ирман. – И белку.

– Ты не думай, я тебе испытаю – и скоро.

– Всегда готов, господин!

– Ишь ты, всегда готов – юный пионер, что ли? Ладно, не зря я тебе спрашиваю – дружину хочу!

– Дружину?

– Не общую, на все селенье – свою. Больно уж много соседей на род мой зарятся. А доверить такое дело мне, окромя тебя, некому. Ты ведь всех отроков на усадьбе знаешь – кто на что способен?

Посветлев лицом, парень поспешно кивнул:

– Всех, господине!