Вещий князь: Сын ярла. Первый поход. Из варяг в хазары. Черный престол (сборник)

– Слышали. Еще послухи есть?

– Как не быть! Двенадцать человек, как обычай велит. Хотите, послушаем еще кого, хоть вот Хрольва. Или сюда, Хрольв, не стесняйся! – Скьольд Альвсен поманил пальцем несколько обалдевшего от такого внимания Приблуду. Тот вышел – тише воды, ниже травы, куда и всегдашняя наглость делась?

– Ну и рожа! – прокомментировали в толпе. – Такой и сам что хочешь слямзит.

Скьольд строго посмотрел на Приблуду и велел рассказывать, как было дело.

– Так это… он, это… все уже… рассказал… это… – Очумело вертя глазами пробормотал Хрольв. Вид у него был при этом такой, словно он ждал, что его с минуты на минуту начнут бить. Видно, с раннего детства не выносил Приблуда подобного многолюдства. Да ладно бы – в толпе стоять, так ведь нет – на самой середине поляны, как петух на насесте.

– Сначала говорить научись, паря! – выкрикнули из толпы. Кто-то свистнул.

Видя, что от подобного свидетеля никакого толку все равно не добиться, Скьольд жестом отпустил бедолагу Хрольва на место и вызвал других, слово в слово повторивших то, что незадолго до них произнес Дирмунд Заика. Удовлетворенно кивнув, судья наконец обратился к ответчику, язвительно поинтересовавшись, что тот может сказать в свое оправдание.

– Я не брал ожерелье. – Упрямо мотнул головой Хельги, и все снова притихли, ожидая дальнейшей развязки событий. Скьольд Альвсен, обернувшись, незаметно подмигнул брату – этот дурачок Хельги выбрал совсем никудышную тактику защиты. Вместо того, чтобы что-то говорить – упрямо все отрицать, даже самые очевидные вещи. Да-а, мнение тинга явно будет не на его стороне. Да и двенадцати свидетелей с его стороны что-то не видно, впрочем…

– Свободнорожденный Хельги сын Сигурда, имеются ли у тебя послухи, числом не менее двенадцати, согласные под присягой подтвердить твою невиновность?

Хельги снова мотнул головой, хотя видел, как выбежали из толпы Харальд, Ингви и Снорри, да еще к ним присоединилось несколько парней с хуторов.

– Не надо подтверждать то, чего не знаете, – гордо произнес сын ярла. – Знайте же, ваша честь значит для меня гораздо больше, чем собственное доброе имя.

– Хорошо сказал! – пролетело в толпе. Правда, проскользнуло и другое: – Ну и дурачина! Теперь-то уж точно подвергнут его испытаниям.

– Тихо, тихо, уважаемые! – утихомиривал толпу Скьольд. Обернувшись к брату, тихо приказал: – Разводите костер.

Бьярни кивнул, тряхнув буйной рыжей бородищей и, радостно ощерясь, принялся подгонять младших родичей. Те быстро притащили хворосту, расщепили сушину – миг, и запылало на старом кострище высокое злое пламя.

– Котелок, – прошептали в толпе. Это было давно известное испытание – из кипящей воды нужно было достать кольцо. Руку перевязывали, а через некоторое время смотрели – если не было волдырей, значит обвиняемый не виновен, ну а если ж были… ясно.

– Ну, нет, сосед. Котелок – это женское испытание. Наверняка заставят парня таскать в руках угли.

– Да, пожалуй. Ух, и не сладко ж ему придется.

– Что ж, поделом. Не надо было воровать ожерелья!

– Не надо было молчать, как пень! Выкрутился бы, как угорь из сетки.

– Ну, этого ему гордость не позволяет, он же сын ярла.

– А тогда пусть терпит! Знавал я случай, когда от угольков в ладонях сходили с ума.

– Да, так часто бывает.

– Да неужели?! Слышь, Горм, а, похоже, не зря мы сюда пришли. Вот уж развлеченье-то, зря Хререкр с Грендлем остались на хуторе.

– Ну, кому-то ж надо пасти свиней.

– Уважаемые свободнорожденные! – повысив голос, обратился к собравшимся Скьольд. – Все вы видите, что обе стороны поставлены в равные условия, однако Хельги, сын Сигурда, не предоставил двенадцати послухов и отказался отвечать на вопросы тинга прямо и правдиво. Так?

– Так! – хором выкрикнули в толпе.

– Однако мы все видим, что прямая вина Хельги сына Сигурда точно не доказана. Да, ожерелье нашли в его суме, но никто не видел, как и когда он его туда положил. Так?

– Так!

– А раз так, то пусть дальше рассудят боги!

Скьольд Альвсен кивнул на пылавший костер, поинтересовавшись, знакома ли Хельги суть испытания. Тот кивнул и, разминая ладони, медленно пошел к костру, навстречу к горящим углям. Сын ярла был уверен в себе – он не смалодушничает, закричав от боли, стойко вынесет все… Но вот потом – останутся ли на ладонях волдыри – этого он не знал. А вдруг – останутся? Рядом с ним, чуть поотстав, шли друзья, готовые подбодрить – Снорри, Ингви, Харальд. Хельги не видел их, даже не смотрел в ту сторону, он шел к пылающим углям. Гордо, непоколебимо, уверенно, так шли на триумф древние герои… В голове его били барабаны. Ритмично, яростно, громко!

Подойдя ближе, сын ярла остановился, побледнев, зажал уши руками… И тут же обернулся к собравшимся.

– Дозволено ли мне будет задать несколько вопросов уважаемым судьям? – улыбаясь, громко поинтересовался он.

– Задавай! – закричали в толпе, кто-то снова засвистел, заулюлюкал.

– Благодарю. – Изящно поклонился Хельги и, поправив алый плащ, застегнутый на левом плече, направился к Скьольду Альвсену и другим избранным тингом судьям.

– Во-первых, я хочу спросить вас, уважаемые, каким именно образом ожерелье было оценено в тридцать дойных коров?

– Э… – несколько замялся Скьольд. – Ожерелье было оценено самой хозяйкой Гудрун.

– То есть – заинтересованным лицом, – усмехнулся Хельги. – Эдак и я могу оценить свой плащ, скажем, в два драккара!

– Во, дает! – В толпе послышался смех. Видно, многим понравился столь неожиданный поворот событий.

Хельги поднял руку и, обращаясь не столько к судьям, сколько ко всем собравшимся сразу, громко заявил, что, наверное, будет вполне справедливым, чтобы ожерелье оценили купцы, скажем, в Скирингс-салле или Бирке.

– Но ведь туда одна дорога пять дней! – хлопнув ладонями по коленям, возмущенно воскликнул Скьольд.

– Ну, это уж дело истицы. – Пожал плечами сын ярла. Прислушался – и услышал в толпе то, что давно уже ожидал – одобрительный ропот. Поклонился народу и продолжил:

– Теперь второй вопрос: принимает ли уважаемый суд вещественные доказательства?

– Принимает, – сухо кивнул Скьольд, недоумевая, что там еще придумал этот Хельги. Вот уж никак не ждали от него такой змеиной хитрости.

– Тогда попрошу доставить сюда одну из вещей Сигурда-ярла.

– Какую именно?

– Раба по имени Трэль Навозник.

Тут уж народ захохотал в полный голос. Скучное судебное заседание становилось все занимательнее. Будет о чем рассказывать домочадцам на дальних хуторах долгими зимними вечерами! Доставить Навозника – «вещь Сигурда-ярла» – тут же взялись Харальд с Ингви. Сразу же и умчались на лошадях, ободряюще хлопнув Хельги по плечу.

Пока они ездили, сын ярла задал очередной вопрос: считается ли злосчастное ожерелье личной собственностью Гудрун, или оно принадлежит всему роду Сигурда, в том числе и ему, Хельги?

– Вызовите хозяйку Гудрун! – кивнул слугам Скьольд.

– Не торопитесь. – Ехидно улыбнулся Хельги. Снорри таращился на него во все глаза – никогда он еще не видал своего друга таким… таким… как тогда, над пропастью. – Не торопитесь, – повторил Хельги. – Объясните народу, что значят слова «хозяйка Гудрун»? Что, у усадьбы Сигурда-ярла уже есть другой хозяин? Вернее, хозяйка?