Первоочередной

– Он умер два месяца назад, – спокойно сказала Клофелина. – Мозг перестал функционировать.

– Мне жаль, – еле слышно произнесла красавица.

Чародей всё не унимался. Под его руками в воздухе появлялись удивительные геометрические построения, сплетаясь между собой, рождая невиданные узоры, в которых угадывались карты целых городов. Получить доступ к чужой памяти не так сложно, как вскрыть дверной замок, но для этого тоже нужно затратить много сил.

Иногда Серетун смахивал рукавом пот со лба, но это никак не мешало его выверенным, каку хирурга, движениям. Ничто не мешало профессионалу работать с точностью искусного гравировщика, наносящего вензеля на фамильную драгоценность.

И всё бы у чародея получилось, если бы визирь не открыл глаза.

– Нам хана, – умиротворённо произнесла портниха.

– Что за чертовщина? – взревел Ибн Заде. – Как я сюда попал?

Визирь был вне себя от злости. Он обвёл всех присутствующих яростным взглядом и остановился, разумеется, на Клофелине.

– Что за чай ты мне принесла, женщина?

– Самый крепкий, сир, как вы и просили, – портниха на автомате исполнила книксен, чем безумно порадовала волшебника.

– Да уж точно не слабый, – правитель грозно хмыкнул и перевёл взгляд на Серетуна. Улыбка на лице чародея в секунду растаяла. – Между прочим, я доверился… вам. А вы оказались вон каким!

Ну что за гадское “вы”, ей-богу.

– Чалма упала, – Серетун указал пальцем на пол.

На самом деле, чалма потерялась ещё во время восхождения к замку на корове, но блеф сработал. Визирь повернулся к волшебнику спиной. Тот, в свою очередь, схватил со стола подсвечник, чтобы огреть им правителя по башке, но в последний момент решил снова прибегнуть к магии. Клофелина права – к чему быть таким экономным?

Чародей сделал странное движение рукой и что-то неразборчиво прошептал.

Свеча зажглась.

Визирь сообразил, что надо делать ноги и сделал ноги, устремившись прямо к входной двери.

– Да он же сейчас убежит! – крикнул во всё горло волшебник.

Астролябия ринулась вслед за правителем, пытаясь его схватить.

Непонятно откуда эхом послышался голос Димы:

– Серетун, какого хрена?

Глава седьмая

Сладкая невесомость тела, парящего между небом и землёй. Густые снежные хлопья, обрамляющие ресницы. Тёмное небо всё ближе. Чёрная земля всё дальше. Поток галлюциногенного сознания, упакованный в маленькую коробочку, которую почему-то назвали черепной. Бездонное молчание города. Плеск Невы тоже утих, чтобы не рассеивать внимание на мелочи. И полное ощущение свободы внутри. Не той вынужденной, когда попросту нечего терять. А всепоглощающей, когда ты с радостью потеряешь всё, что у тебя есть.

Так умирают люди?

Обманутые эйфорией голодающего мозга. Распалённые агонией собственного страдания, проросшего в настоящий экстаз. Ещё один шаг – и ничто уже не важно.

Отрешение…

Бесконечный покой…

И умиротворяющий голос внутри.

– Эй…

Как лёгкое дуновение воздуха.

– Эй…

Как пёрышко с ангельского крыла.

– Эй, я к кому взываю!

Как недовольная училка младших классов на последнем уроке.

Дима открыл глаза и чуть не получил инфаркт прямо на месте. Потому что он действительно летел на большой высоте. А внизу его поджидали острые изваяния, готовые в любой момент принять новичка в свою тесную семью.

– А-а-а, – неуверенно крикнул парень.

В этой ситуации положена более красочная реакция, но Дима был не в состоянии её обеспечить. Первый испуг сменился чувством небывалой лёгкости. Ну, тем самым, которое он вот только испытывал, думая, что спит.

– Кто здесь? – тихонько уточнил писатель.

– Что? – переспросил голос.

– Ты кто такая, спрашиваю? – Дима легко определил, что говорит с девушкой.

Не каждому это дано, а он смог.

– Не запамятовал ещё статую в склепе? – с лёгким ехидством спросила собеседница.

– Какую? Без головы, что ли? – парень больше любил лежать на боку и всячески пытался на него повернуться, но всё равно оставался спиной вниз, как ни пыжился.

– Не запамятовал, – довольно протянула кто-то там в голове.

– Верни меня на землю, – спокойно попросил Дима.

Он уже понял, что за неведомая сила избавила его от гравитации. Только вот зачем эта показуха – неизвестно.

– А волшебное слово, голубчик?

– Пожалуйста, – писатель поморщился. – Что за мода у вас такая?

– Не мода, а ритуал.

Теперь Дима видел источник этих реплик. Внизу, у самого склепа, стояла тёмная фигура в платье и держала сложенный зонтик. Лицо закрывала вуаль, так что рассмотреть его не представлялось возможным.