Юный стратег

– И специального представителя ашэнула Танига.

– Мне об этом не докладывали. Откуда он возьмется? И кто, скажи, предоставил тебе об этом информацию?

– Моя интуиция. Такой ответ тебя устроит?

– Главное, чтобы ты не ошибся в прогнозах. Зачем сюда прибыли нэашты? Что им вообще здесь нужно? Тоже мне борцы за справедливость. Это не их война. Что тогда их в Сэпилсе интересует? – слегка возмутился Абулай.

– Тоже что и нас с тобой: наследство Визарка, которое, без сомнения, он в здешних местах спрятал. И что-то мне подсказывает, что основные тайники находятся в Эйнафе. Именно туда и направится в любом случае Мадор. Поэтому, хочешь ты или нет, а с Эйнафом отдельная история. Эти миры просто так нам с тобой не дадутся. Если Обогай будет разбит, то он уйдет в Эйнаф, в его звездные системы и постарается нам закрыть туда вход.

– Мы уничтожим его, не дав возможности отступить, – сразу же вставил Абулай.

– Нет, ниашиль (близкий друг), ты сделаешь так, чтобы Обогай вместе с мальчишкой сбежал. Мадор примет участие в войне. Так я вижу. Это будет его первый бой.

– Ваух и его помощники не допустят такого развития событий, – с уверенностью заявил Абулай. – Слишком опасно.

– Ты рассуждаешь с высоты своей позиции. Оправданный риск – часть стратегии, которая приводит к успеху. Тебе ли не знать об этом…

– Если дело обстоит так, как ты говоришь, то флагманский фартар нужно беречь, как зеницу ока. Гибель Мадора уж точно не входит в мои планы. Если это произойдет, я буду чувствовать себя обманутым. Тогда Визарк выиграл, а я проиграл, поскольку не смог воспользоваться тем, что положено мне по праву.

Абулай замолчал, а его копия с некоторым неудовольствием отреагировала:

– Мне в твоих речах больше всего не нравится то, что ты слишком связан какими-то своими представлениями о том, как должны были развернуться события, и что должно было произойти после того, как Визарк исчез, оставив, как ты считаешь, тебя ни с чем. Твои суждения точно не соответствуют реальности. Ты все равно как реванш берешь за проигрыш, но ты не проиграл в схватке с Визарком. Почему ты считаешь себя заведомо побежденным?

– И ты, и я знаем почему. Нам наработки Визарка не достались, а они были. В первую очередь меня интересуют разработки в сфере образования материи, создания мощных солнц типа Х, плазма которых сможет служить основой для сотен новых светил. Меня также интересуют технологии создания зон жизни и межзвездного пространства, насыщенного ойфилом, в котором могут жить и дышать любые существа. Также Визарк разработал материал для создания универсальной расы. Найти бы его, можно было бы создать принципиально новое прямоходящее существо. Ты понимаешь, какие горизонты раскрываются для нас в таком случае? Я даже физическое тело, если понадобится, сменю, хоть и привык уже к этому.

– Тебе не кажется, что ты на этих разработках зациклился?

– А что в таком случае посоветуешь делать? Прекратить поиски? Уйти на покой? Самому заняться исследованиями или стать гэогом, объединив под своим руководством содружества? Или ты предлагаешь мне опустить руки и молча наблюдать за тем, как мальчишка найдет то, что по праву принадлежит мне?

– Но тебе в любом случае придется, как ты сказал, молча наблюдать за мальчишкой. Парадокс состоит в том, что он на самом деле не знает, где тайники, но он узнает, обязательно узнает, где находится наследие Визарка. Как он это сделает, не знаем ни ты, ни я. Нам это знать и не обязательно. Главное, чтобы мы выследили Мадора и его покровителей. Поэтому ты подстрахуешься и сделаешь все для того, чтобы ты и твои помощники в любом случае пошли по его следу вне зависимости от того, как закончится битва флотов.

– То есть ты намекаешь на то, что для перехвата Мадора было бы даже лучше, чтобы Исимин проиграл? Но в таком случае его проигрыш автоматически распространится и на меня. Я не хочу быть побежденным. Мне нужна победа, по-бе-да, – раздельно и по слогам произнес Абулай, – а после нее я посмотрю, что мне делать.

Его голограммная копия ничего не ответила. Абулаю ее такое поведение не понравилось.

– Ты чего медлишь с ответом? Не согласен со мной?

– Выигрыш в малом зачастую исключает выигрыш в большом.

– Очень интересное мнение, – чуть ли не возмутился Абулай. – Мое точное голограммное изображение, тот же я, хочет, чтобы я проиграл в битве. У тебя наступило временное помрачение или мир перевернулся?

– Ни то, ни другое. Просто я трезвее тебя смотрю на вещи. Ты хочешь сразу и слишком многого, отрицаешь последовательные и планомерные шаги, которые в конечном итоге приведут к успеху и к достижению цели.

– Но я достаточно ждал, – чуть ли не вышел из себя Абулай. – Я ждал тысячи, нет, десятки тысяч эргов. Я перешел в это тело, стал вобугом, сменил расу, вынужден был заниматься черновой работой, распихивать чужое дерьмо, заискивать, изображать из себя друга, даже лебезить, заигрывая перед теми, кто обладал реальной властью. И теперь, когда в самое ближайшее время вопрос должен решиться, ты говоришь мне о постепенности и внимательности?

– О двойной и тройной постепенности и необходимости многократно выверять свои действия, – уточнила копия. – Ты прав. Решительный момент наступает. Осталось очень мало времени до дележа наследства. Эти события я предчувствую, как никто другой. Даже ты этого не воспринимаешь так отчетливо, как я. Поэтому, будь добр, засунь, куда подальше, строптивость и сложность характера, освободись от недовольства и предпочтительности, перестань воображать себя хозяином жизни и положения и начни реальными действиями приближать успех нашей общей победы.

– Ойх! – не удержался от восклицания Абулай. – Жестко ты меня призвал к ответственности. Строгий ты у меня.

– А некому больше в твоем окружении сказать тебе правду. Ты, чем дальше идет время, тем все больше ее не хочешь слышать. Тугой на ухо стал. А чревато это проигрышем.

– Хватит мне морали читать. Замолкни, а то энергии на содержание не выделю больше.

– Ты к тому же еще и шантажист, – с усмешкой заметила копия. – Умолкаю. Только не говори потом, что я тебя не предупреждал.

– Твои предупреждения портят мне настроение. Беру паузу. Позже поговорим.

В следующее мгновение копия исчезла, а Абулай задумался. Он долго размышлял в тишине, то и дело попивая из фэтлига (бокал сложной формы) сок из аквилов – местных фруктов, которые очень любил за вкусовые качества и тонизирующее действие. Слова советчика все-таки побудили Абулая серьезно задуматься о дальнейшем.

– Может, не надо было становиться на сторону Исимина? – размышлял Абулай вслух. – Правда, сейчас уже поздно об этом говорить, – сразу же ответил он сам себе. – Дело сделано. Осталось выжать из ситуации все, что можно. Магвин, конечно, скверное место. Там часто происходят коллизии, но Крао (так Абулай называл свою голограммную копию) прав, отговаривать Исимина от сражения в тех местах бессмысленно. Он, чего доброго, подумает, что я ухожу в сторону. Я бы с ним вообще бы дела не имел, но меня вынудили… Лукавишь, – сам себя поймал за руку Абулай. – Тебя никто вначале не заставлял сближаться с этим проходимцем. Сморчок высохший и дряблый с большой головой и крючковатым носом. Вид – противный благородному существу. Сурцина хоть статный мужчина. Исимин же на поганку похожий, да еще и дурно пахнущую. А приходится работать.

Абулай уже хотел встать и заняться неотложными делами, как вдруг прислушался, после чего слегка дотронулся пальцем до овальной пластины, закрепленной на обруче и закрывающей висок. На связь с ним выходил Обогай.

«Будет интересно переброситься несколькими словами», – подумал Абулай и разрешил связь.

В следующую секунду перед ним на расстоянии пяти шагов появилась в воздухе фигура Обогая, сидящего в удобном кресле. На него какое-то мгновение пристально смотрели, не мигая, глаза бывшего друга и соратника, после чего Обогай отвел взгляд в сторону и сразу же без приветствия перешел к делу.

– До меня дошла новость о том, что ты уже окончательно определился с тем, кого поддерживаешь. Если честно, я где-то так и предполагал. Нас с тобой многое связывало, но это все в прошлом. Никак не могу понять, почему ты выбрал Исимина. Ты бы мог возглавить сопротивление, но вместо этого помог получить должность нарциха мне. Видимо, ты уже тогда хотел уничтожить меня руками чатхов. Скажи, зачем? Мы ведь были друзьями. Ты был мне другом и старшим товарищем. Я равнялся на тебя. И что теперь? Каждый из нас пошел своим путем. Знай, я за тебя заступаться на Совете не буду.

После этого Обогай замолчал, обдумывая, что ему еще сказать.

– Ты скоро поменяешь тело, в котором находишься, – самоуверенно заявил Абулай.

– Возможно, но ты также не останешься в положении, которое занимаешь. Шансы выиграть сражение у коалиции под моим началом невелики. Сил у вас больше, но я сделаю все для того, чтобы чатхам не удалось победить. Тебе прощения не будет. Тем, кто пошел за тобой, если мы выиграем, возможно, будет оказано снисхождение…

– …Ты вначале победи, а потом будешь угрожать.

– Я не угрожаю, лишь констатирую факт.

– Ты слишком принципиален и узко смотришь на вещи. Хочешь, чтобы нас рассудила сила? Так я тоже не возражаю против такого исхода. Только на поединок не рассчитывай. Я в благородные игры не играю. Если ты попадешь ко мне в руки, тебя переделают, изменят личность, запишут другую программу, и мы с тобой продолжим дружить, но по моим правилам. Так что считай, что я твой вызов принял. И зря, что вы с Брадом науськали против меня Лакицию. Ее я не виню, а вот вы ответите за свое понуждение.

– Лакиция сама захотела тебе черкнуть пару строк. Я ее отговаривал даже.

– Вот как? – притворно изумился Абулай. – Так ты еще и делаешь вид, что честный. Вообще, как я посмотрю, у тебя масса достоинств. Ты увел у меня Лакицию. Как тебе это удалось сделать, я не знаю, но отвечать за проступки тебе рано или поздно придется.

– Нас рассудит сражение. Встретимся на поле боя.

– Не думаю, что будет так, – слегка прищурившись, произнес Абулай. – Мы с тобой встретимся при других обстоятельствах. Возможно, что ни ты, ни я рады этому не будем. Так я чувствую. Вот тогда мы друг другу и скажем последнее слово.

– Что ж, – согласился Обогай. – Значит, мы все друг другу высказали. И все-таки посоветуй Исимину не вступать в бой, а вернуться восвояси. Мы здесь как-нибудь с тобой и сами разберемся.

Абулай хищно оскалился.

– Боишься Исимина. Его многие боятся.

– Ты, я смотрю, тоже, – парировал Обогай.

– И помни, победитель забирает все, – довел до сведения Обогая Абулай. – Ты и твоя родня сполна заплатят за предательство.