Вирусы и мы. Научно-фантастическая повесть

Анна сварила привычную утреннюю овсянку. Бутерброд с голландским сыром и кофе завершили её скромный завтрак. Надо было бы ещё сделать зарядку, но сегодня Анна проспала, да и чувствовала себя неважно – вчерашняя работа в боксе с новым вирусом гриппа не прошла бесследно. Надо бы взять перекус на обед, но готовить не хотелось. Она положила в сумку пару бутербродов с сыром и пачку творога.

Теперь к зеркалу: пара штрихов – ресницы, один – губы. «Наряд мой сегодня будет тёмный», – подумала Анна, напевая про себя арию тореадора из «Кармен», – предстоял тяжёлый разговор с подругой.

Около подъезда, под знаком инвалидной стоянки, Анну ждала её машина.

А что? Она заслуженно носит звание инвалида: тут и возраст, и больные ноги! Не в общественном же транспорте ездить?

А потом закрутилось привычное колесо институтской жизни. Совет, на котором было представление докторской диссертации её подруги Светланы, затем собрание лаборатории, разбор вопросов аспирантов, статьи, чужие – на рецензию, от соавторов – на проверку перед сдачей в печать…

Под конец, после традиционного лабораторного чая, она уединилась с подругой и попеняла ей на то, что вся её докторская основана на материалах её же собственной аспирантки Кати.

– Как, по-твоему, теперь твоя Катерина будет защищаться?

– Не парься, – отмахнулась Светка, – организую я ей защиту, ну на полгода позже, подберу какую-нибудь другую тему. Тебе-то самой не всё равно, ведь эта Катька, получив диплом, тут же от нас сбежит. Ты лучше о делах института подумай. Люди стареют, уходят на пенсию… Начальству нужны новые доктора наук! Так и Семён Борисович говорит… Высиживать новую докторскую у меня просто времени нет!

Одним словом, заболтала её подруга, и Анна Сергеевна решила не поднимать более вопрос об этой защите, хотя осадок от разговора остался.

Катя – хорошая девушка, у Анны она проходила практикум по детекции вирусов гриппа. «Ничего, – подумала Анна, – мы с Катей что-нибудь сообразим! Будет и у неё диссертация!»

До дома она, что называется, доползла. С трудом разделась и, не ужиная, заснула. Но и ночью ей не было покоя. Её явно лихорадило, а ещё не давал спать кашель. Утром, умываясь в ванной у зеркала и любуясь своим пожелтевшим лицом, Анна отчаянно закашлялась и выплюнула в раковину огромный кровавый сгусток.

«Ну вот, – подумала она, – это уже что-то!» Анна позвонила на работу, что не придёт. «Теперь пора вызывать врача…»

– Не надо врача! – вдруг прорезался знакомый внутренний голос. – Это моя работа! Ты ведь просила убрать те образования?

Анна привычно тронула папиллому на шее, и та, отвалившись, осталась у неё в руках.

– Понимаешь, – продолжал голос Фага, – я не знал, как проще это сделать, и решил задать макрофагам отпечаток этого ненужного образования. Но, как ты, наверное, знаешь, макрофаги умом не блещут, так что они съели не только твою, как ты называешь «папиллому», но и все остальные по всему твоему телу. Одну, вот огромную, нашли в твоём горле. Она как раз и выскочила с кровью при кашле… Так что не волнуйся, не надо врача, всё у тебя в порядке!

– Не могу поверить, – откликнулась Анна, – макрофаги сами бы с папилломами ни за что так быстро не справились! Ты мне что-то не договариваешь!

– Анюта, ты, конечно, права. Я подключил и другие системы твоего организма, но не могу об этом рассказать, так как просто не знаю их названий.

– До чего же мне сейчас худо! – пожаловалась Анна. – А ещё ты, оказывается, и мысли мои читаешь?!

Тем временем Фаг продолжал:

– Знаешь, эти образования оказались весьма мерзкими по вкусу, многие макрофаги погибли… В крови теперь полно отходов, но к вечеру всё почистим! Пока отдохни, погуляй, поспи! А насчёт мыслей… Что делать – читаю, но не беспокойся, я ведь часть тебя и ни единому человеку, кроме тебя самой, об этих мыслях рассказать не смогу!

«Вроде эти слова должны успокоить хозяйку, – подумал Фаг. – Даже когда мне удастся обосноваться в телах ближайшего окружения Анны и я смогу слышать их мысли, открываться хотя бы ещё одному человеческому существу, кроме Анны, было бы неразумно».

Анна последовала совету своего внутреннего голоса, тем более что работать она всё равно не могла. Немного погуляв по парку, она прилегла и, утомлённая бессонной ночью, неожиданно заснула, а проснулась уже под утро, когда сквозь холодный утренний туман и городской смог пробился первый луч солнца. Настроение было, не в пример вчерашнему, отличное, так что захотелось сразу под прохладный душ. Именно это Анна и сделала, с удивлением убедившись, что утренняя бодрость ей не снится! Радость нового дня просто пузырилась, как газировка в стакане. Пройдясь жесткой мочалкой по телу, к своему удивлению, Анна смахнула с кожи ещё с десяток мелких папиллом, украшавших ранее ее живот.

«Что ж, – подумала она, – против фактов деваться некуда, придётся признать, что этот мифический Фаг реально существует. Хотя рассказывать об этом никому не стоит – засмеют, а то и к психам отправят».

– С добрым утром, – отозвался Фаг, – конечно, не следует обо мне рассказывать! Даже если поверят, будет ещё хуже! Живо превратишься в подопытного кролика. Вряд ли ты этого хочешь? Да, кстати, – продолжал он, – я тут ещё кое-что у тебя подправил. Судя по твоему хорошему настроению, всё сделал правильно. У тебя везде были разбросаны по суставам какие-то кристаллы, я постарался их растворить. Не возражаешь?

Анна вдруг поняла, что постоянная боль в коленях, к которой она уже успела привыкнуть за последние годы, куда-то исчезла. Это было чудо. И немного страшно было поверить, что чудо случилось именно с ней.

– Я вижу, недавно ты работала с неким вирусом, – продолжал Фаг, – а вирус этот в то же время неплохо поработал внутри тебя. Основную часть этих вирусов я уничтожил, могу показать тебе их изображения.

– Вот они: кругленькие, со множеством шипов-прилипал, с помощью которых они осуществляют инъекцию своей ДНК в заражаемую клетку.

«Вот я и обзавелась личным электронным микроскопом, – подумала Анна. – Хотя толку от него немного: ни сфотографировать, ни вставить изображение в статью! – она остро пожалела, что не училась в детстве рисовать. – Вот нарисовать всё это я бы тогда смогла!»

Тем временем накатывал новый рабочий день. Привычный утренний ритуал мелькнул и даже не отложился в памяти, все думы были о планах очередного дня.

Глава 2. Пожар

Сегодня последний день практики Кати по детекции вирусов гриппа! Она должна самостоятельно заразить вирусом десять куриных эмбрионов, а через сутки, когда вирусы созреют, детектировать их из внутриэмбриональной жидкости с помощью центрифугирования.

Куриные эмбрионы были предложены в качестве экспериментальной модели для культивирования вирусов в середине 30-х годов Френком Бернетом. К достоинствам модели относятся возможность накопления вирусов в больших количествах, простота техники работы, стерильность объекта, отсутствие скрытых вирусных инфекций. Для культивирования вирусов исследуемый материал вводят в различные полости и ткани куриного зародыша.

Все действия с неубитыми вирусами проводят в боксе – это комната два на два метра, внутри которой стеклянный шкаф и стол, покрытый оцинкованным железом, ещё стул с одеялом для тушения пожаров. На столе – спиртовка, флакон со спиртом, спички, стеклянная ваза с дезактивирующим раствором, куда ставят отработанные пипетки, и штатив для пробирок с вирусным растворами… На потолке – ультрафиолетовая лампа для обеззараживания бокса до и после работы.

Сегодня Анна здесь вместе с Катей. Та в маске и перчатках профессионально обрабатывает всё спиртом. Пока всё правильно! Пинцетом она берёт ватный тампон, макает во флакон со спиртом, затем подносит к спиртовке. Горящей ватой она обрабатывает стол и скорлупу яиц с куриными эмбрионами. Всё вокруг горит: и поверхность стола, и скорлупа яиц! Ждём, пока не потухнет. Затем так же прожигает специальный пистолет с иглой для прокалывания скорлупы. Далее она прокалывает яйцо и вводит в полость эмбриона из шприца вируссодержащую жидкость из пробирки. Закрывает пробирку прокалённой над спиртовкой пробкой, под конец пинцетом берёт кусочек воска, плавит его над огнём и заливает им дырку в скорлупе. Уф! Первый эмбрион обработан.

– Молодец, Катя, далее сама! – говорит Анна. – Я забегу в лабораторию и через пять минут вернусь. Пока поработай самостоятельно!

Анна бросает последний взгляд на бокс и идёт к двери.

«Ох, нехорошо, одно из стёкол шкафчика треснуло, правда, дыра закрыта бумагой, и это как-то неправильно, – на автомате подумала Анна, – хотя режим стерильности в боксе это не нарушает…»

Анна вышла из лаборатории к лестнице на второй этаж, а перед глазами всё стояла эта треугольная дырка из-под вывалившегося осколка. Ступив на первую ступеньку, она поняла, что душа её не на месте. Как там девочка, впервые оставшаяся наедине с вирусами? Надо сказать, что это были не красивые слова, а грустная реальность. Несмотря на все возможные предохранительные меры, человек, находящийся в боксе наедине с вирусами гриппа, при малейшей неосторожности вполне мог получить дозу вирусов и провести следующий день в постели.

Одним словом, Анна, веря своей интуиции, повернула обратно. Ещё издали, по оранжевым сполохам в окошке бокса, она поняла, что всё ещё хуже, чем ожидала! Катя была полностью погружена в процесс и не замечала, что всё вокруг уже полыхает! Пылает стол, штатив с куриными эмбрионами… Занялась даже её юбка и полы халата. Забежав внутрь, Анна сдёрнула одеяло со стула и, повалив пылающую Катю на пол, накрыла одеялом.

«Уф! Вовремя! – подумала Анна, снимая одеяло с дымящейся Кати. Обгорела только юбка и сгорел низ халата, у Кати даже серьёзных ожогов нет. – А что бы было, если бы она не повернула обратно? Так, по глупости, неопытная девочка наверняка бы сгорела. Но как же это произошло?»

Машинально Анна взглянула на разбитое стекло шкафа, где на месте щели трепетал обгоревший клочок фильтровальной бумаги.

– Это откуда? – строго спросила Анна.

– Это я закрыла щель листком бумаги, для красоты, – всхлипывая, объяснила Катя.

«Вот дурочка! Для красоты! Бумагой! В боксе, где то и дело всё объято пламенем!» – подумала Анна, а вслух сказала:

– Теперь, Катя, можешь считать, что твоя практика успешно окончена, так как ты на собственной шкуре осознала, что такое техника безопасности.

Катя встала, с ужасом оглядывая себя. Юбка и низ халата осыпались серым пеплом, а под ними белели одни нижние трусики.

– Как же я дойду до раздевалки? – с отчаяньем спросила Катя. – Ведь все увидят…

– Ничего, – жёстко оборвала Анна, – здесь все свои! Нечего было нарушать технику безопасности! Вот и иди теперь в трусиках!

Когда они шли в раздевалку, Катя старательно прикрывалась обгоревшими полами халата, хотя людей на этаже не наблюдалось!

Потом они сидели за чаем в лаборатории на другом этаже, и Катя спросила: