Вписка

МИЛА: Серьёзно?

КИРИЛЛ: Так стоп. Короче, да, во времена, когда были эмо, а я был школьником, я попал в компанию к хулиганам околофутбольным, ну просто очень правым.

ДИМА: Ага, он потом в школу пришёл в берцах и лысый. И всем говорил, что теперь скинхэд. Ходил так где-то неделю, а потом снова в обычной одежде стал ходить.

МИЛА: Почему? Передумал?

КИРИЛЛ: Ну, меня батя на улице застал, когда я зиговал. Он прям там леща вломил.

ДИМА: Вот я этот момент помню. Мы с ним как раз гуляли, он убежал вперёд к углу дома и повернулся ко мне, зиговать начал. А там из-за угла его батя идёт с работы. Он кааак размахнулся и кааак вдарил. Такой удар был громкий, что эхо по двору прошлось. И ещё он сказал что-то в духе «Ты чё, малой, осатанел? Дома поговорим».

ИРКА: А что потом что?

КИРИЛЛ: А потом я повзрослел, поумнел…

СОНЯ: …И стал эмо.

КИРИЛЛ (не отвлекаясь на комментарий Сони): …и стал придерживаться других политических взглядов и идей.

МИЛА: Вступил в ряды либерал-демократов?

КИРИЛЛ: Нет. Я, хотя ещё немножко придерживаюсь правых взглядов, но теперь выбираю умеренный коммунизм. И монархизм.

СОНЯ: Так не бывает. Надо выбрать что-то одно. Или есть монархия, или есть социализм, ну или коммунизм.

КИРИЛЛ: А как насчёт скандинавских стран с их монархами?

ВАНЯ (приобнимая Кирилла и Соню): Так, ладно, прекратите. Это надо оставить на потом. На саму вписку.

СОНЯ: Почему?

ВАНЯ: Поверь мне, бывалому вписочнику. У вписок всегда есть алгоритм. Сперва это знакомство, если кто не знаком. Разговоры о том, кто чем увлекается, учится, работает. Это всё первая фаза – разговоры ни о чём. Потом начинается вторая фаза – разговоры по общим интересам. Например, о тачках, или по учёбе, или о кино. Потом фаза три – разговоры о высоком. Перспективы науки, споры об исторических событиях и истории, о космосе и прочем. Потом четвёртой фазой идут разговоры о вечном – о мифологии, о религии, о боге, о душе и всём таком. Ну и пятая фаза – все расходятся или ложатся спать. Случаев, конечно, разных целая куча, и не обязательно всё это происходит непосредственно на квартире, но в целом чаще всего я видел и именно такой алгоритм.

Приходит Слава.

СЛАВА: Чё как?

ИРКА: Мы тут обсуждаем…(Глянула на Кирилла.) …массовую культуру. Огрехи «Властелина Колец» и «Гарри Поттера» и других франшиз.

СЛАВА: О, я это люблю. Меня всегда вымораживала концепция покемонов. То есть, вот есть чармандер. Почему у него всё время горит хвост? Как это объяснить анатомически? Или сквиртл. Ну откуда в такой маленькой черепашке так много воды? Это же бред.

ТЁМА: А тебя не смущало, допустим, что все покемоны любого размера помещались в маленьком покеболе?

СЛАВА: Нет. Я всегда это считал мультяшной условностью.

СОНЯ: Как мидихлорианы в «Звёздных войнах»?

МИЛА: А причём здесь они? Они никакая не условность.

СОНЯ: Что там было сказано? Что это микроорганизмы, дающие силу. Если это микроорганизмы, то неужели в целой галактике никто не додумался их выделить, отдельно выращивать и размножать в своём теле? Ну и чушь.

ДИМА: Ну ты и завернула. Может, ещё что-нибудь интересное по Гарри Поттеру кроме маховика сможешь выцепить?

СОНЯ: Легко! «Гарри Поттер» это предыстория «Звёздных Войн», только очень далёкая.

КИРИЛЛ: Вот это поворот! И как ты это объясняешь?

СОНЯ: А чем объясняется магия в мире Гарри Поттера? Ничем. Она просто есть, передаётся по наследству и иногда возникает у неволшебников. Совсем как Сила у джедаев. Тем более и сам Гарри, и Том Реддл – потомки сильных волшебников. Вот и получается, что мир «Гарри Поттера» – это предыстория, много-много раз пред для вселенной «Звёздных войн».

МИЛА: Так, стой. Но ведь действия «Звёздных войн» происходит давным-давно, в далёкой-далёкой галактике.

СОНЯ: Ну значит «Звёздные воины» являются предысторией «Гарри Поттера». Не суть важно. Всё равно одно – предыстория другого.

СЛАВА: Мне нравится эта дерзкая идея. Это даже круче, чем идея о том, что события «Матрицы» происходят после событий «Терминатора».

ИРКА (Соне): Сколько, ты говоришь, у тебя уже бессонница?

СОНЯ: Четыре дня к ряду.

ИРКА: Охотно верю. На свежую голову такого нельзя придумать.

ТЁМА (возмущённо): Что значит нельзя? Придумать можно всё, что угодно!

МИЛА: Придумай какое-нибудь невероятное животное.

Из головы Тёмы начинает резко расти облачко воображения и ударяет Славу в глаз. Слава вскрикивает, и, зажимая ушибленный глаз, отворачивается.

МИЛА (указывая на облачко, в котором нарисован несуществующий зверь): И что это?

ТЁМА: Что заказывала. Невероятное животное.

МИЛА: Э, так себе. Можешь новый цвет представить?

Тёма сосредотачивается, облачко мыслей начинает менять цвета и резко замирает. В облаке всплывет окно «Приложение “Воображение” не отвечает. Закрыть приложение?» и внизу три кнопки «Да», «Нет», «Отмена», затем облачко вообще осыпается. Тёма по меньшей мере удивлён.

МИЛА: А говорил, всё что угодно. Не может же человеческий мозг делать всё, что угодно.

ВАНЯ: И всё равно, очевидно же, что человеческий мозг совершенен и непревосходим.

КИРИЛЛ: Роботы обыгрывали людей в шахматы.

ВАНЯ: Это не то, ставить в сравнение многозадачный человеческий мозг против компьютера, который даже не думает, а просто подбирает в своей базе данных одну из имеющихся комбинаций. Это не разум, а имитация разума.

ТЁМА: Ты опять начинаешь, шакал?

ВАНЯ: Не, ну а чё? Когда мобильные только появились и были не у всех, люди спокойно звонили на мобильники с домашнего, зная дюжину номеров наизусть, вместе с адресом и днём рождения друга. А сейчас – нет. Потому что каждый знает, что это знать не нужно, ибо твой маленький компьютер тебе всегда напомнит. А стоит человеку поменять номер или скрыть дату днюхи в соцсетях – и никто уже не узнает. Вот именно так технологии отупляют. А дальше будет только хуже.

ТЁМА: Ну давай, скажи, что нейросети – это бесполезный бред!