Эскул. О скитаниях
Вдоль русла ручья, привычный кратчайший путь казался пустынным. Я даже побеспокоился. Куда только подевались проклятые твари? Стоило помянуть противных, как они тут как тут.
Я буквально вылетел на стаю тарлоков, голов в двадцать. Розовые и щетинистые, они подняли радостный визг и начали охватывать меня полукругом, загоняя, как зайца. Самое время опробовать «Взрыв». До тварей добрых полсотни метров. Уверенные, что добыча от них не уйдет, тарлоки не стали прыгать, а рванулись ко мне, противно семеня лапами и истекая липкой слюной.
Встав вполоборота, я усилил Водный Щит до состояния полупрозрачности и увеличил его радиус до пяти метров. Мана? Расход терпимый. Нажал на иконку «Взрыва» несколько раз, одновременно медленно ведя рукой вдоль ряда приближающихся и толкающихся между собой тварей.
Эффект превзошёл все мои ожидания. Известно, что тело человека состоит из воды более чем на восемьдесят процентов. Сколько же заложили в описательный алгоритм этих тварей админы? Знает только Рандом. Если бы не Водный Щит… Тарлоки взрывались, словно фугасы, времён последней войны. Ошмётки их тел разлетались по Дикому Лесу на десятки, а то и сотни метров. Сила взрывов была такова, что я видел прогибы полупрозрачных стен Щита не менее, чем на метр в мою сторону. Приглушённые звуки, доносившиеся сквозь защиту, напоминали неприличное пускание кишечных газов неким великаном, объевшимся накануне гороха.
Не прошло и пяти минут, как от стаи осталось всего несколько подранков, которые пострадали от своих сородичей. Один из тарлоков улепётывал в глубь Дикого Леса, истошно воя, пронзённый осколками костей своих собратьев, которым не повезло нарваться на меня. Я посмотрел общий расход маны на этот быстротечный бой. Чуть больше тысячи единиц. Многовато. Учитывая отсутствие в инвентаре хотя бы одного фиала. Потери были пока невосполнимы. Мне нужен был Тархангир. Шкала опыта не претерпела существенных изменений. Да и то правда. На теперешнем моём уровне уничтожение такой стаи вряд ли бы сдвинуло показатель прироста опыта даже на миллиметр. Вот и нечего тратить время на всякую мелочь. Вперёд, только вперёд. Я активировал малозатратные «Страх» с «Безумием» и включил пятикратное ускорение, войдя в русло ручья.
– Иииоооо-гхааааа! – по окрестностям разнёсся мой бешеный клич, представляющий что-то среднее между родовыми криками самки беременного бегемота и зовом самца лося в период гона. Вода из ручья плескала на его берега из-под ног. Пьявки, мелкая рыбёшка, рачки – вся та живность, которая кормилась в водоёме вмиг оказалась на суше. Если бы в этот момент рядом находился кто-нибудь из игроков, и не поленился включить видеосъёмку… То он стал бы обладателем великолепных кадров несущегося с вытаращенными глазами и всклокоченной бородёнкой мага, облачённого в рясу, распахнутую на груди и развевающуюся за ним, словно крылья нетопыря. Ноги, обутые в сандалии сыромятной кожи, взмывали и опускались в неимоверно быстром ритме, открывая волосатые икры с незагорелой кожей. Волна страха и безумия распространялась вокруг бегущего человека, наводя ужас и сумятицу как в рядах тварей, так и среди обычной живности. Очень скоро по пути моего вояжа не осталось не только тарлоков, дорейнов и прочей гадости. Попрятались даже ежи с кузнечиками. Но всего этого я уже не замечал, оставив далеко позади взбаламученный Дикий Лес, который, наверно, ещё долго приходил в себя и раздумывал, что же за новая напасть, наравне с Диким Гоном поселилась в его сумрачной чаще…
Я сидел на опушке Дикого Леса и с урчанием поглощал из тряпичного узелка нехитрую снедь, собранную мне в дорогу Янитором. Мокрый с ног до головы я был очень доволен. Ожидаемо неприятная часть пути по Дикому Лесу пронеслась буквально за час перед моими глазами. Да, Полы рясы после моего ускоренного путешествия стали напоминать лохмотья и едва прикрывали остатки штанов и исподнего. Да, честно сказать, полотняные штаны на такой скорости развалились уже через пять минут, точнее претерпели видоизменение в…элегантные шорты в стиле треш. Сандалеты… показали себя в высшей степени великолепной обувкой, так, слегка поцарапались. Вроде бы где-то по пути видел свисающие ветви дикого тёрна, а может показалось. Ничего, не голый и ладно. Одно «Малое Исцеление» и всё. Ссадин, синяков и царапин как не бывало! И мана экономно израсходована. Всего 600 единиц. Хотя, кому я что доказываю. Мало её в запасе. Нужны вещи. Очень хорошие вещи!
Эх, расслабила меня жизнь в Небытии. Позабыл я, что в Игре, как в большой семье, ворон не ловят…
Свист аркана я услышал или осознал уже в тот момент, когда моя тушка с прижатыми волосяной верёвкой к бокам руками валилась в степную пыль. Небо с землёй несколько раз поменялись местами, какая-то кочка чувствительно саданула по затылку, в рот набилась земля. Неимоверным усилием я остановил рефлекторную попытку активировать заклинания. Лишь скосил глаза на показатели здоровья. Минус 15 %. Терпимо. Сплюнул, оскалившись. Над головой погонял коня орк, судя по специфическому запаху фанки. Теперь добычей и трофеем был я. И, судя по солнцу, двигались мы в сторону Тархангира. То есть, куда мне и нужно. Иногда из печальных обстоятельств можно извлечь небольшую выгоду. Волочимый на аркане, я терял по одному проценту здоровья в минуту и через некоторое время стал тихонечко себя подлечивать. Если бы не периодические смены вектора движения и унизительное положение, то моё путешествие можно было бы назвать даже комфортным. Я прикрыл глаза и сосредоточился на сердцебиении. Через полчаса моего экзотического тура по Дикой Степи к топоту коня моего орка присоединился звук копыт ещё нескольких лошадей. Послышались гортанные крики, и мы остановились. Я замер, сыграв потерю сознания. Что было совсем не трудно. Посмотрел для проверки на свой интерфейс. Ещё в самом начале, с помощью редактора, дополнительно установленного Янитором, я изменил уровень. Теперь надо мной светилась вполне скромная надпись:
#Пилигрим. Человек. Уровень 66#
Чувствительный тычок по рёбрам, призванный привести меня в чувство, пошатнул моё благодушное настроение. Я медленно поднялся, кряхтя и держась за поясницу. Дааа. Вид у меня, должно быть, знатный. Ряса после купания в ручье и получасового валяния в степи окончательно превратилась в рубище. Ото всюду, из волос, бороды, колен сыпались мелкие комки земли. Песок был везде: в ушах, в носу, скрипел на зубах. Страшно зачесался пах. Я потряс ногами попеременно, убирая мелкие камни, мешающие стоять.
– Что ты потерял здесь в нашей степи, орденский жрец? – хриплый голос сидящего передо мной на лошади орка не предвещал ничего хорошего для моей судьбы. Над всадником, щурясь от бившего в глаза солнца, я прочёл:
#Сардарх. Орк. Сотник. Уровень 173#
Я огляделся. Рядом было ещё около десятка орков. Все лучники с уровнями не ниже ста. Аркан держал степняк на каурой кобыле справа от сотника. Он щерился пожелтевшими от времени и фанки клыками и поминутно сплёвывал под копыта. Глаза его слезились и были красны.
– Я спрошу тебя ещё раз, последний, помёт кобылицы. Что ты делаешь в степи.
– Гуляю, досточтимый, – я попытался улыбнуться треснувшими губами. Всё в этом мире повторяется. Опять меня поймали связали орки.
Сильный и резкий толчок должен был заставить упасть меня на колени. Но орк, который пытался меня приземлить не мог знать о том, что мой уровень превышает его более, чем в двое.
– А ты крепок, жрец. За тебя можно выручить хорошую цену на невольничьем рынке Тархангира, – сотник спешился и подошёл ко мне, поигрывая камчой. Он картинно упёр рукоять плети мне в подбородок и вперил в меня свои глазки, нависая и давя взглядом, – купец Озбаш с удовольствием купит тебя. Ему как раз нужен новый младший смотритель гарема. Прежний совсем одряхлел, скоро уйдёт к небесным людям. Це-це-це… – Сардарх достал короткий кривой кинжал, – пожалуй, сделаем одолжение купцу, подготовим товар!
Мда, становиться евнухом не входило в мои планы. Что за дичь! В мою бытность игроком таких сценариев не было. Что за новшества? Блин, я же NPC! Хо-хо-хо. Вот это хардкор! Так, десяток орков стоит плотным кольцом, парочка с в готовыми к стрельбе луками. За минуту из меня дикобраза сделают. Придётся потратить чуть магии. Что поделаешь?
– Досточтимый Сардарх! – моё обращение заставило сотника приостановиться, – вы боитесь смерти?!
– Ха-ха-ха, жрец, это единственный вопрос, который тебя сейчас волнует? Ха-ха-ха, да ты спятил от страха!? Иди сюда, через минуту я скормлю твои яйца степным шакалам…
Не знаю, успел орк увидеть свою смерть, но его десяток точно что-то заметил.
Только что спокойно стоявший человеческий жрец слегка присел и крутанулся вокруг себя. И только облачко ржавой пыли взметнулось на том месте, где только что спокойно стоял пленник. Огромная фигура сотника застыла на несколько секунд на месте, потом как-то тихо стала оседать, заваливаясь на правый бок. С плеч его скатилась голова под копыта коней степняков. Фонтан тёмной крови ударил всё в ту же пыль и стал жадно впитываться землёй, редко видевшей дожди в этих местах. В тишине послышалось ржание кобылы орка, с недоумением держащего в руках волосяной аркан, петля которого была разорвана и измочалена в нескольких местах. Его по-детски удивлённое лицо ещё только поворачивалось к своим собратьям, когда, о чудо, он увидел прекрасные струи воды, танцующие в мгновенном и завораживающем танце вокруг его друзей и их коней. Степняки с детства уважали и любили воду. Относились к ней с благоговением. Она давала жизнь и защиту. Это же была другая вода. Четыре вдоха и выдоха успел сделать степняк, прежде чем увидел сползающие с сёдел искромсанные на куски тела своих собратьев. Одно тело застряло сапогом в стремени, и конь в ужасе понёс его в степь, взбрыкивая задними ногами и кося ошалелым глазом. Молодой степняк схватился за рукоять меча, понимая, что не успевает, когда перед ним буквально из воздуха возник человеческий жрец.
– Не надо спешить, парень! Хочешь совет. Садись на коня и скачи к себе домой. И не оглядывайся. А как приедешь, сходи к шаману и попроси принести в жертву барана или козла в честь спасения твоей никчёмной жизни. Ты понял?!
– Я пппонял, дддосточтимый…
– Вот и молодец. Потом приедешь и похоронишь своих глупых собратьев. Если шакалы оставят что-нибудь. И запомни на всю жизнь одну вещь. Никогда, слышишь, никогда не набрасывай свой аркан на незнакомцев. Сначала подумай, чем это может закончится…
– Я всё сделаю, досточтимый…спасибо за науку, – орк наконец справился с волнением.
– Не за что…до Тархангира далеко?
– Две сотни полётов стрелы, досточтимый.
– Спасибо. Я возьму одну лошадь, ты же не против?
– Конечно, досточтимый…да будет ровной степь под вашими копытами!
– Спасибо ещё раз. А ты умный малый, я рад, что оставил тебе жизнь, не грусти… – и жрец со странным именем Пилигрим взобрался, ругаясь, на коня, хлестнул его подошвами в сандалиях и поскакал в сторону столицы Дикой Степи.
«Страшный и опасный человек, – подумал орк, садясь в седло, – но наездник ужасный!»
Глава третья
«Есть в этом что-то волшебное: уезжаешь одним человеком, а возвращаешься совершенно другим»
Кейт Дуглас Уигген.Тархангир – город семи ветров, город караванных путей и пристанище отрядов вольных разбойников, степных орков и паломников к Джордану. Пограничный город, помнивший изгнание Тёмных Эльфов. Город авантюристов, торговцев и путешественников встречал меня унылыми рожами двух воинов городской стражи, расположившихся у входа в восточные ворота. Караваны, переночевавшие у стен города, уже вошли в него, а путешественники по традиции уже покинули его пределы с первыми лучами солнца. Поэтому, когда я подъехал на трофейном коне, вокруг уже не было ни души.
Стражи откровенно скучали, разбавляя досуг поеданием спелых золотистых апельсинов, целая корзина с которыми, видимо, являлась частью неофициальной пошлины, которой расплатился один из караванов. Апельсины – в мае? Каких только ляпов не встретишь на просторах МИФа. Здесь, в сухой степи они должны быть на вес золота. Хотя, может порталами доставляют. Всё равно не повод отдавать целую корзину этим дармоедам. Спрыгивая с коня, я чуть позорно не шлёпнулся в пыль, вызвав ехидную ухмылку на лицах стражей, заинтересованно рассматривающих меня с головы до ног.
– Бродягам вход в Тархангир запрещён, – процедил копейщик, сплёвывая мелкие апельсиновые косточки в кулак.
– Чего это я, бродяга? У меня и конь есть…
– А можэт ти его укряль? – толстый низенький мечник встал с корточек, вытирая липкие руки с чёрной грязью под ногтями о поддоспешник.
– Не украл, уважаемый, а взял в бою. Орки напали в степи, – с городской стражей приходилось обращаться вежливо. Уровни у них за триста. Свободно могут накостылять, а если я их грохну, не дай Рандом, то сюда полгарнизона с магами сбежится. И о тихом проникновении можно будет забыть. А мне в Тархангир край попасть нужно. Портал и банк.
– Орькии… – задумчиво протянул толстяк, засовывая указательный палец в ноздрю больше, чем до половины. Вот это фокус! – Так ты от орьков такой красывый едишь?
– От них родимых…
– Ай, маладэц! Батыр! Ну, тогыда прахады, одын сэрэбраный с тэба. И будишь гост Тархангир.
– Так говорю же, орки напали. Денег нет…
– Ваай! Мужчына бэз дэнег – мужчына бэзделник! Да! Сбруя кон давай и прахады…
Вот же, крохоборы. Разбойники почище орков. Сбруя-то серебряная. Полсотни золотых стоит! Обидный развод. Ну-ка по-другому попробую: я активировал заклинание «Гипноз». На груди у копейщика засветился какой-то амулет. Тот, нахмурившись, направил на меня листовидный наконечник своего оружия.
– Не шали, бродяга! А то мы быстро определим тебя в зиндан!
– Всё понял, осознал, – я мысленно заскрипел зубами. Понавешали сторожевых амулетов, понимаешь, – может, седло, добавленное к сбруе, решит наш конфликт?
Копейщик ещё минуту посверлил меня взглядом, затем мотнул головой мечнику. Толстяк подскочил к моему коню, сноровисто снял уздечку, расстегнул подпругу, стащил седло, не забыв даже потник. Подмётки на ходу рвут! Помниться, в бытность мою игроком, неписи себе подобного не позволяли… Мечник достал из-за пазухи обрывок пеньковой верёвки, набросил коню импровизированную петлю на шею и всунул мне в руки свободный конец.
– Дабро пажалыват в Тархангир, дарагой! – осклабился взяточник желтозубой улыбкой.
– Спасибо, дорогой! Не подскажешь, где я могу продать лошадь поблизости?
– Как в ворота войдёшь, иди прямо два полёта стрелы, потом повернёшь направо, увидишь мечеть. Рядом будет караван-сарай с конюшней. Хозяин – Касым, скажешь от стражников восточных ворот. Хорошую цену даст!
– Ну да, и вас не забудет, дарагой!
– Маладец! Ты начинаешь понимать Тархангир… – совершенно без акцента закончил мечник и подмигнул мне.
Я хмыкнул и направился в ворота, ведя коня на верёвке.
Касым оказался косым. Ну, на самом деле, без шуток. Сухой, сморщенный, как изюм, старик с желтоватой кожей в полосатом стёганом халате вышел мне навстречу, вызванный мальчиком-слугой, которого я приметил у ворот караван-сарая. Старый многолетний шрам от удара саблей когда-то зарубцевался не очень удачно, и веки левого глаза образовали уродливый нарост, неприятно притягивающий взгляд.
– Это ты, жрец, коня продаёшь? – старик вперил в меня здоровый глаз.
– Да, уважаемый, – поклонился я. Спина не переломится. А восток – дело тонкое. Да и старичок не простой. 370 уровень. Что-то мне высоколевельные NPC стали попадаться часто. К чему бы это?
– Это боевой конь орков, а где сбруя и уздечка?
– Стражникам отдал за вход в город.
– Жадные собаки, сколько хочешь за него, жрец?
– Это боевой трофей и…я вижу вы человек уважаемый, не будете наживаться на путешественнике. Не будет ли наглостью с моей стороны, попросить вас в счёт оплаты комнату на несколько дней и какую-нибудь приличную одежду…
– Я не хозяин караван-сарая. Мне принадлежит только конюшня. Но я понял тебя, жрец. И не буду наживаться на человеке, попавшем в беду. Проходи, в поилке для лошадей чистая вода, можешь вымыться. Слуга принесёт чистую одежду. Я заплачу Ибрагиму за комнату и еду для тебя. Время обеда, как переоденешься, приходи. Шурпа сегодня удалась, – и Касым, взяв у меня верёвку, повёл коня в денник.
Я не стал себя упрашивать. Скинул с себя рясу, превратившуюся в откровенную тряпку. Исподнее тоже оставляло желать лучшего. Украдкой оглянувшись, не смотрит ли кто, скастовал Малое Исцеление и заживил крупные порезы и царапины, оставив пару незначительных ссадин и синяков. Вода в поилке успела нагреться. Я взял стоявшее рядом деревянное ведро, с наслаждение окатил себя несколько раз, растерев тело надёрганным тут же пучком сена. Приятный запах скошенной травы, освежающая вода и яркое солнце подняли моё настроение и напомнили о то, что с утра я ничего не ел. Вспомнилось предложение Касыма о шурпе, и я невольно сглотнул слюну.
Мальчик-слуга принёс мне простое льняное полотенце и аккуратно сложенную одежду. Неброского бежевого цвета длиннополую рубаху с незатейливой вышивкой на рукавах и вороте, белые шаровары до щиколоток и тёмно-серый халат – кафтан с откидывающимся капюшоном. Мальчишка помог мне во всё это облачиться. Подсказал, как правильно завязывать шнурок на шароварах, застегнул пояс сумасшедшего алхимика поверх халата. Показавшаяся мне поначалу нелепой, одежда оказалась очень удобной, не стесняла движения и замечательно подходила для местного климата.
Мальчик проводил меня к широкой лестнице под арками первого этажа караван-сарая. Поднимаясь по мраморным ступеням и отмечая богатое убранство постройки, я увидел Касыма, распекавшего видимо нерадивого смотрителя за верблюдами, рыжие спины которых виднелись сквозь балки навеса над загонами для скота. «Неплохой бизнес у этого Ибрагима!» – подумал я, входя в прохладу второго этажа. Ковры, шёлковые и джутовые подушки, медные светильники с цветными стёклами и приятный полумрак после слепящего солнца. Вслед за мной вошёл Касым.
– Ааа! Шайтан! Сын осла! Послал Аллах родственника…
– Что случилось, уважаемый Касым?
– Ничего такого, жрец, что помешает нам спокойно пообедать. Просто в голову некоторых тупоумных племянников даже отрыжка ифрита не сможет вдолбить главное правило кормления верблюдов – не жалей покрошить соли и не корми только сухой травой! Если бы я не углядел, быть бы мне битым начальником караванов!
– Простите мне мою неосведомлённость, Касым. Что за беда, если верблюд день-два поест только сухую траву. Он же в пустыне так и питается?
– Эх, жрец, если верблюд в стойле питается только сухой травой, жир из его горба исчезает, как вода из бурдюка бедуина. А горб без жира – это верблюд, который раньше времени падёт от истощения в караване. Это убыток и позор караванщику, а значит и смотрителю животных караван-сарая!
Мы расположились на ближайшем достархане и лакомились шариками из теста, обжаренными в масле, в ожидании главного блюда.
– Что-то мне подсказывает, уважаемый Касым, что ваша мудрость заходит далеко за рамки знаний о верблюдах. А след от сабли говорит о бурной молодости, – решил я прервать паузу, после того, как нам принесли исходящие паром глубокие миски и стопку горячих свежих лепёшек.
– Так я не всю жизнь менял подстилки верблюдам и чистил коней в стойлах караван-сарая моего брата. Ибрагим унаследовал дело нашего отца, хоть и был младшим в семье. Моя горячая голова сорвала меня из отчего дома в тринадцать лет. И только Аллах знает, сколько лет степь и пустыня вбивали в мою голову жизненную мудрость, – в полумраке единственный глаз Касыма яростно сверкнул белком, – да только поздно я понял, что главное – это не сабля и халат тысячника.
– Вы были тысячником!?
– Да, жрец, тридцать лет и один год я ходил под бунчуком кагана Тархангира. И степные орки, и гоблины Джордана, и даже Дома Тёмных Эльфов знали Неистового Касыма. А теперь… разве что караванщики поминают Кривого Касыма в своих ругательствах.
– О как скоро проходит слава мирская… – задумчиво пробормотал я.
– Что ты сказал, жрец? – Касым заинтересованно поднял голову от миски.
– Шурпа, говорю, замечательная, острая, так и наливаешься силой!
– Да, да, Зухра мастерица, – и мы надолго замолчали, отдавая дань кушанью.
Позже, за великолепно заваренным чаем в прохладе я решил вновь обратиться к Касыму. Чем-то импонировал мне этот непростой старик, первый, кто честно отнёсся ко мне, не пытаясь надуть или обокрасть.
– Касым, позволь сделать одно предложение. Для меня это будет нетрудно, а тебе, уважаемый, только польза, – решил подойти я из далека. Мне очень нужно было проверить свои целительские способности в МИФе. Боевые я худо-бедно протестировал. А тут подворачивается хороший случай.
– Ты о чём, жрец?
– Уважаемый Касым, я не простой жрец, я – целитель и хочу помочь тебе. Позволь мне решить проблему с твоим глазом?
– Хе, хе, повеселил жрец…вроде бы мы пили только чай и солнце не успело напечь тебе голову. Да моим шрамом занимались придворные маги кагана! Это удар заговорённым клинком. Раны от него не простые…
– Ну а всё-таки? Больно не будет, обещаю…
– Не в боли дело, наивный жрец. А если не получиться? Я слишком часто терял надежду…
– А что ты теряешь сейчас? Или согласишься, и будешь видеть, как в молодости. Или откажешься, и остаток жизни будешь жалеть об упущенной возможности.
Касым молча рассматривал чаинки на дне пиалы.
– Что тебе для этого нужно жрец?
– Чистая, светлая комната, горячая вода, чистые тряпицы из хлопка. Да, и ты заснёшь на несколько часов. Тебя не хватятся?
– Несколько часов? Нет, я предупрежу Зухру.
– Тогда чего мы ждём?
– Что ж, жрец, не знаю кто послал тебя на перекрёсток моего пути…кысмет. Идём, – старик решительно встал, и мы вышли из обеденного зала, быстро прошли по галерее, опоясывающей второй этаж караван-сарая. Я еле поспевал за Касымом. Энергии в этом человеке было на десяток юношей. У поворота он остановился и толкнул одну из дверей.
– Вот здесь, подойдёт?
Я осмотрелся. Высокая тахта стояла изголовьем к широкому окну. Пустые деревянные стены, небольшой чайный столик.
– Да, Касым.
– Я сходу за тряпицами и прикажу принести воды.
– Хорошо, я подожду здесь.
Касым вышел, а я ещё раз осмотрелся. Работать придётся, стоя на коленях, значит подложу вот эти подушки. Я стащил с тахты парочку и уложил их слева. Так и свет будет удобнее падать. Обойдусь без ассистентов. Я вытащил иглу, хирургическую нить и модифицировал ампутационный нож в малый скальпель. Блефаропластика вещь тонкая, сродни искусству. Оставалось решить, делать операцию только на повреждённом глазе или для эстетики поправить и омолодить веки другого. Ведь в моём арсенале мечта любого косметолога – заклинания регенерации на любой вкус.
Вернулся старик, неся стопку отрезов хлопчатобумажной ткани. За ним зашла низенькая женщина неопределённого возраста в чадре. Она несла медный таз и кувшин с узким горлом, исходящий паром. Всё это она поставила на чайный столик, который я подвинул предварительно под правую руку.
– Зухра? – обратился я к женщине. Та в ответ поклонилась, – позаботьтесь, чтобы нам полчаса никто не мешал. Потом уважаемый Касым будет спать несколько часов. Него не тревожить, но заглядывайте к нему, хорошо? Женщина вновь поклонилась и, не говоря ни слова, вышла, прикрыв за собой двери.
– Что дальше, жрец, – голос старика немного подрагивал. Неужели легендарный тысячник волнуется?
– Ложитесь на спину, Касым, и не волнуйтесь, вы просто уснёте. Дальше – моё дело.
Старик скинул халат и кожаные чувяки, оставшись белой просторной рубахе. Лёг на тахту, сложил руки, покрытые тёмным загаром и похожие на кору столетней чинары, в безмолвной молитве и провёл ими по лицу.
– Аллаху акбар.
– На аллаха надейся, а верблюда привязывай, Касым, – я активировал Сон Гарпии и, не смотря на высокий уровень пациента, тот заснул спокойным сном. Его ровное посапывание подстегнуло меня к дальнейшим действиям. Здесь не адаптированная виртуальность Небытия, поэтому обойдусь без эликсиров. Чётким скупыми движениями рассекаю конгломерат рубцов, немного оттянув застарелое образование. Слава Рандому, нет спаек с роговицей и склерой. Иначе пришлось бы долго возится, разделяя их. Дальше в ход идёт Среднее Исцеление, лишнее кровотечение мне ни к чему. Аккуратно провожу разрезы с внутренней стороны век. Теперь самое противное – начинаю медленно по миллиметру иссекать рубцовую ткань, чередуя со Средней регенерацией. Красота! Инструмент не подводит, такое впечатление, что он буквально чувствует мои мысли. Конфетка получается… Не спеши, Эскул, говорить гоп! Уф… хорошо подстелил под голову, совсем не пачкать не удалось. Но что это? Края разрезов, начавшие подживать и схватываться коркой, вдруг начали чернеть. Интуитивно скастовал Суть Магии.
