Блины и комья. Важные стихи

Так спокойно и так очевидно давно не бывало,
Долгожданный ответ на мучительный вечный вопрос.
Мягко стелет над миром космическое покрывало
Подзабытый старик, что седой бородою зарос.

Москву хочу любить издалека

Москву… хочу любить издалека,
Как любят солнце или облака,
Но слишком приближаться к ней не стоит.
Припомнит всякий несколько историй
Про слёзы в главном городе страны,
Про «без любви», «без денег», «без вины».

Москву хочу любить издалека,
За диссонанс кремлёвского звонка,
Что отмеряет время в старой башне,
За непрерывный, как сироп от кашля,
Поток таких угрюмых новостей,
Что и здоровый упадёт в постель.

Москву хочу любить издалека,
Как любит нас, всё яростней пока,
Тягучее безмерное Замкадье,
За то, что только здесь еда и платье,
И чёрный нал и чёрный криминал,
И в главном храме очередь менял.

Москву хочу любить издалека,
Не ведая дрянного гопака
И с этой пляской несогласных маршей,
В метро не перемалываясь фаршем,
И не желая встречному: «умри!»…
Москву любить так сложно изнутри.

Одетую в казённые шелка
Москву хочу любить издалека,
Всё очевидней в суть вещей вникая,
Но противоположности смыкая, —
Не говорить, не слышать, не смотреть! —
От ненависти в шаге замереть.

Турецкие записки. Белек

Солнце в небе. Навесов плеск,
Гул прибоя и гальки щебет.
Слышишь музыку здешних мест?
Всё звучит. Даже солнце в небе.

В соль по вкусу песок добавь,
В ткани, волосы и постели.
Переплавь пустившихся вплавь
По играющей акварели.

Солнце, галька, песок, вода —
Словно ноты тягучей песни.
Кажется, будет так всегда.
Даже если «всегда» исчезнет.

Жар не в тягость. Покой не в лень.
Жизнь течёт, но стоит на месте.
Завтра будет вчерашний день.
Разойдёмся и будем вместе.

Встреча с Владимиром Шахриным

случившаяся на Большой Бронной летом 1999 года

(из цикла «Внезапные встречи»)

На днях я встретил Шахрина
У самой синагоги.
Всплеснул руками – ни хрена! —
И этот «из немногих»?!

Чуть пригляделся – не вопрос,
Сомнений не осталось:
Черноволос и горбонос,
Плюс скрытая картавость.

Я сам с собою говорил,
Глазам своим не веря:
Выходит, русский наш Шахрин
Всё время был евреем?!

Но мысль одна живёт, маня
В спокойствия чертоги:
Ведь повстречал и он меня
У самой синагоги…

Круги

Что-то кануло в водную гладь,
И бежит суетливо кругами
След того, что ни тронуть руками,
Ни умом или взглядом объять.

И от этого муть под водой,
И тревожная зыбь лихорадит