Темные тропы

– Не волнуйтесь, он хотя и старенький, но его даже ацетиленовая горелка не возьмет, – успокоил старика Александр Гаврилович. – Разве что взрывчатка. А через три дня они уедут. Только вы уж сами никому не рассказывайте – береженого бог бережет.

Лена заняла свое место за секретарским столом всего за несколько секунд до выхода облезлого миллионера. Она поняла, что может выдать себя испуганным или даже просто изменившимся выражением лица и попыталась придать ему прежнюю надменность. Ей это почти удалось, хотя она и чувствовала, насколько эфемерна и фальшива эта маска пренебрежения. Если бы Александр Гаврилович узнал, что его помощница имеет обыкновение подслушивать под дверью, она наверняка лишилась бы работы, но опасения Лены оказались напрасными. Не обратив на нее никакого внимания, мужчины пожали друг другу руки, и загадочный визитер, едва кивнув хорошенькой секретарше, покинул приемную.

Мысли о миллионе долларов занимали ее воображение весь остаток рабочего дня. Лена не то чтобы разрабатывала какой-то конкретный план похищения денег, она просто мечтала о миллионе: придумывала, как и куда его выгоднее поместить и на что потратить ту часть, которую следует оставить на прожитье. Попутно она несколько раз пыталась разгадать тайну плешивого рокфеллера, но для этого ей не хватало фантазии, а объекту ее размышлений – узнаваемых черт, присущих только сильным мира сего.

По дороге домой Лена обо всем рассказала мужу, и на протяжении всего ужина они в шутку придумывали, как извлечь миллион из сейфа. Теоретически это казалось очень простой задачей: она делает слепок с ключа от сейфа, который Александр Гаврилович частенько оставляет на столе. Затем Сергей в отсутствие начальника незаметно проходит в кабинет и забирает чудесный чемоданчик. В идеале на это должно было уйти не более тридцати секунд, то есть операцию можно было провернуть за то время, пока хозяин кабинета справляет малую нужду. Правда, надо было еще исключить хотя бы самые очевидные случайности, которые обычно и губят непредусмотрительных дилетантов.

Разговор постепенно перешел в серьезное обсуждение деталей, и к ночи план окончательно созрел. Уверенности им придавало то, что деньги были «темными», сделка незаконной, а значит, официальное расследование полностью исключалось. Самое страшное, что могло произойти: начальство допросило бы и уволило секретаршу, то есть Лену, но ее алиби выглядело настолько бесхитростным и в то же время весомым, что обвинить ее могли разве что в халатности.

Сергею и Лене оставалось найти третьего участника операции, который принял бы деньги из окна сортира и надежно их спрятал. Оба, не сговариваясь, назвали Антона Скоробогатова – лихого, удачливого парня, чья фамилия часто служила поводом для застольных шуток. Официально Антон нигде не работал, но постоянно влезал в какие-то авантюры и имел с этого неплохие деньги. Кроме того, Сергей с Антоном когда-то три года проучились в одном классе, у него была машина, и, что самое главное, он жаждал заработать быстро, много и не отягощал душу пустопорожними размышлениями о морали.

Пластилиновый слепок с ключа Лена сделала на следующий же день, еще до того, как заветный чемоданчик был доставлен в «Золотой рассвет». Как это часто бывало, она попросила у Александра Гавриловича печать, взяла связку ключей и отперла сейф. Делая вид, что ищет коробочку с печатью, она оттиснула ключ в размятом пластилине и сама удивилась, как легко и чисто прошла первая часть операции. Миллион долларов обретали материальность, как растущий на грядке огурец, появившийся фактически из ничего, лишь благодаря простой идее – посадить и дать прорасти семечку.

Таинственного плешивого миллионера Лена больше не видела, зато во второй половине дня в приемную вошли два дюжих молодых человека, один из которых нес дорогой синий «дипломат» с тисненым вензелем. Давно готовая к этой сцене, Лена тут же принялась наводить на лице порядок – подкрашивать губы. Она лишь мельком равнодушно взглянула на посыльных и снова уткнулась в зеркальце.

– Александр Гаврилович занят, – сообщила она.

– Ты в ресторане давно не была? – спросил ее улыбчивый геркулес в строгом черном костюме.

– В ресторан я хожу только со своим законным мужем, – монотонно ответила Лена, не глядя на вопрошавшего. – Потому что мужики просто так ничего не делают. Угостят какой-нибудь несвежей котлетой, а ты потом отдувайся в постели, как за бочку с черной икрой.

– А с мужем что, не приходится отдуваться? – весело спросил разговорчивый курьер.

– С мужем я исполняю свои супружеские обязанности, – тем же холодным тоном ответила Лена. – И исполняю их хорошо.

– Да? – усмехнулся молодой человек. – Надо будет у него спросить.

Посыльные скрылись в кабинете заместителя директора и пробыли там около получаса. Про себя Лена решила, что в их присутствии Александр Гаврилович пересчитывал деньги.

После работы Лена отдала Сергею слепок с ключа, и остаток вечера они вслух предавались мечтам, как изменится их жизнь, когда они сделаются настоящими миллионерами. Лена предлагала купить квартиру в Париже и дом на западе Франции, на берегу Атлантического океана. Калистратов же ласково обзывал ее дурой и рассказывал об акциях какой-то российско-американской нефтяной компании, доходы которой росли в геометрической прогрессии. Он как пьяный ходил по маленькой кухне, натыкался на табуретки и, возбужденно размахивая руками, подсчитывал, сколько понадобится времени, чтобы утроить первоначальный капитал. Выходило что-то около года.

– Тогда и дом можно будет купить, хоть в Париже, хоть в Нью-Йорке, – закончил он, но тут же вздохнул и разочарованно добавил: – Ерунда все это. Жалко.

– Сам ты ерунда! – неожиданно зло ответила Лена. – Такое бывает только раз в жизни.

Ключ Антон Скоробогатов изготовил уже к концу следующего дня, и друзья решили отметить важное событие хорошей выпивкой, но скромно, в домашней обстановке. Весь вечер этот маленький металлический символ будущего благосостояния пролежал посреди стола на блюдечке с золотой каемочкой, поскольку с голубой в доме не нашлось. Ключ поливали вином, придумали ему ласковое имя – Феденька, а под конец спьяну даже засунули его в торт, а затем по очереди облизали. Это было началом сладкой жизни, и ничто не предвещало неприятностей, а уж тем более – беды.

На следующий день Лена опробовала ключ, пока Александр Гаврилович сидел в кабинете у директора банка. Немного посопротивлявшись, сейф все же открылся, и Лена не смогла отказать себе в удовольствии полюбоваться хотя бы «дипломатом», под завязку набитым деньгами. Будущие квартира в Париже и дом на берегу океана скромно лежали на второй полке, и Лене стоило большого труда удержаться и не заглянуть внутрь.

Операция была назначена на утро следующего дня. Антону Скоробогатову определили место, где он должен был дежурить с самого открытия банка. Для конспирации ему подобрали одежду побесцветнее, темные очки, старую бейсболку и большую дерматиновую сумку для «дипломата». Сергею велено было весь день сидеть на своем рабочем месте и никуда не отлучаться, то есть ждать звонка Лены по внутреннему телефону. Он должен был выбросить чемоданчик с деньгами через окно в туалете на втором этаже. Передняя стенка с дверьми делила окно пополам, а потому вертикальная фрамуга находилась внутри крайней кабинки.

Утром Сергей с Леной, как всегда, явились в банк и разошлись по своим рабочим местам. Калистратов сходил в сортир и открыл фрамугу – на день оконная сигнализация отключалась во всем здании. Затем Сергей вернулся за свой стол и принялся ждать условленного звонка, но через полчаса его вызвал заведующий отделом.

Больше получаса начальник что-то говорил, объясняя задание, но Калистратов почти ничего не понял. Он часто машинально поглядывал на часы, заметно нервничал и в какой-то момент поймал себя на мысли, что его поведение может показаться заведующему подозрительным. После этого Сергей перестал интересоваться временем, постарался изобразить на лице сосредоточенность и даже пару раз наугад в разговоре вставил ничего не значащие, но демонстрирующие внимание фразы.

На свое место Калистратов вернулся взмокший от пота и совершенно расстроенный. Почти сорок минут, проведенные у начальства, показались ему несколькими часами, а сама операция – проваленной. Плывший прямо в руки миллион долларов снова сделался недостижимым и призрачным как мечта о философском камне, несущем в себе бессмертие.

Позвонив Лене, Сергей выяснил, что за время его отсутствия ничего серьезного не произошло, но это известие нисколько не успокоило его. Наоборот, он вдруг почувствовал страшное возбуждение и страх: ему еще только предстояло совершить первое в своей жизни ограбление, и плата за малейший просчет могла быть очень высокой.

Еще через пятнадцать минут к нему подошел заведующий отделом и спросил, готова ли бумага, о которой шел разговор в его кабинете? И тут Калистратов сообразил, что абсолютно ничего не понял из разговора с начальником. Он начал лихорадочно вспоминать, о каком именно документе идет речь, но секунды бежали, а память воспроизводила лишь какие-то ничего не значащие обрывки разговора.

– Извините, Алексей Севостьянович, – испуганно забормотал Сергей. – Я тут забегался, совершенно из головы вылетело. Какая выписка, вы говорите?

– Ты что с похмелья, что ли? – беззлобно удивился заведующий отделом и заглянул подчиненному в лицо. – Только что объяснял. Чего ж ты кивал как китайский болванчик?

– Да, с похмелья, – охотно подхватил Калистратов. – Вчера у друга был день рождения. Перебрал немного.

– Смотри, это тебе не автодормехбаза, – угрожающе-ласково предупредил Алексей Севостьянович и более снисходительно добавил: – Здесь ты всегда должен быть как огурчик, а душевные переживания и болезни оставь для дома.

Начальник еще раз принялся растолковывать Сергею суть задания, но его перебил звонок по местному телефону. Он прозвучал так неожиданно и пронзительно, что у Калистратова внутри все оборвалось. Заметно побледнев, Сергей посмотрел на трезвонящий аппарат как на ядовитую змею, затем перевел мученический взгляд на начальника и облизал пересохшие губы.

– Бери, чего ждешь? – внимательно рассматривая явно приболевшего подчиненного, сказал заведующий отделом.

Наконец, справившись с собой, Сергей снял трубку и сиплым голосом проговорил:

– Алло?

По телефону спросили соседа по комнате, но того не оказалось на месте, и Калистратов, пролепетав какую-то бессвязную фразу, бросил трубку.

– Напишешь заявку, иди домой, – уже в дверях сказал Алексей Севостьянович. – Толку от тебя сегодня никакого. Еще раз увижу пьяным в рабочее время, вылетишь с работы. Понял?

– Понял, – ответил Сергей и зачем-то попытался оправдаться: – Я не пьяный.

– Ну-ну, – кивнул начальник и закрыл за собой дверь.

Калистратов никак не ожидал, что перед решающим моментом поведет себя подобным образом. Он никогда не считал себя очень уж отважным, способным на любую аферу, но при обсуждении плана все выглядело так элементарно просто: вошел, взял, выбросил в окно. На деле же, вокруг сейфа с деньгами, вокруг кабинета, где стоял сейф, окрест банка, в котором находился кабинет, постоянно околачивалось огромное количество людей, готовых помешать ему, арестовать и надолго засадить в тюрьму. Еще недавно Сергей мыслил себя неплохим актером, что и должно было сыграть главную роль в операции и построении алиби. Но экзамен показал обратное, и собственное малодушие сильно напугало его. Очевидная неподготовленность к ограблению ставила под сомнение и успех, и саму безопасность участников, и в первую очередь – его собственную. Бледный фантом тюремной решетки уже маячил у него перед глазами. За какие-то секунды перед Калистратовым как в кино пробежала вся его последующая жизнь, и не было в ней ничего от того уютного теплого мирка, в котором он существовал последние несколько лет. Перед ним мелькали сумрачные сцены лагерной жизни: побои, унижения, бессмысленная тупая работа, и эти призрачные видения вызвали в нем совершенно подлинную неутолимую, всепожирающую тоску по воле и нормальным человеческим отношениям.

Зазвонил местный телефон. Углубившись в собственные переживания, Сергей вздрогнул, потянулся за трубкой и с отчаянием подумал: «Все, поздно! Это конец!»

В трубке вначале что-то булькнуло, захрипело, а потом послышался заговорщицкий голос Лены:

– Иди. Все в порядке.

«Какой там в порядке! – запаниковал Калистратов и в сердцах швырнул трубку. – Дура! В игрушки играет!»

Сергей испуганно посмотрел на соседа, но тот сидел, уткнувшись в экран монитора и не обращал на него внимания. Мысли Калистратова перемешались, они наскакивали друг на друга и исчезали недодуманные, отчего в голове роились одни вопросы, тогда как ответы на них находились где-то за пределами его взбудораженного сознания. Сергей несколько раз подходил к двери, брался за ручку и возвращался назад. Время бежало, надо было на что-то решаться, тем более что сосед по комнате уже заметил его метания, но искомый ответ никак не складывался в стройную формулировку.

Наконец Калистратов твердым шагом вышел из комнаты. По дороге к приемной его не покидала надежда, что все развалится само собой, что он слишком долгое время собирался с духом и момент упущен. Он даже мысленно прокрутил разговор с Леной, в котором убеждал ее отказаться от ограбления. «Деньги – дрянь, – обкатывал он в уме свои аргументы. – Их можно заработать и другим способом. Риск слишком большой, можно потерять все».

За какие-то секунды Сергей успел понять, сколь велика цена того, что они имеют и как тонка перегородка, отделяющая их от рокового шага. Но озарение лишь привело его в еще большее замешательство. С колотящимся сердцем он открыл дверь приемной, вошел и увидел жену.

– Лен… – возбужденно начал он, но Лена не дала ему договорить.

– Сейф я открыла, – прерывистым от волнения шепотом проговорила она. – Быстро бери, закрой сейф, ключи Антону, а я здесь. Если кто войдет – буду отвлекать.

– Лен!.. – почти закричал Калистратов.

– Он ненадолго! Потом! – Она схватила его за рукав, рванула на себя, а затем затолкала в кабинет.