Розыгрыш

МАРКЕТИНГ ПО-ДЕРЕВЕНСКИ

Неожиданно давний друг позвонил. Очень рад был его слышать. Содержание беседы интереса не представляет, а вот одна из историй, которые нас объединяют, заслуживает того, чтобы еще раз ее рассказать…

…Случилось это в эпоху коммерческих палаток и Ласкового Мая. Приехал в гости друг детства из Ярославской области. Выпили-закусили (да, когда-то и я с зеленым змеем дружил), обсудили перестройку и гласность. Тут Гера изрекает:

– Вам хорошо. У вас тут ларьки с пивом и сникерсами на каждом углу, а у нас пустое сельпо и ближайший ларек в 50 км в Переславле. Как был совок, так и остался…

Далее обоим приходит в голову одна и та же плодотворная коммерческая идея. Минуту смотрели друг на друга, потом побежали за газетой с рекламными объявлениями. Выудили такое – «Меняю новую палатку на 10 ваучеров». В этой же газете нашли кучу объявлений о продаже этих самых ваучеров. Созвонились с продавцом палатки. Тот пообещал еще и до места ее доставить.

Договорились, за день скупили 10 ваучеров и привезли мужику. Еще через день палатка была доставлена в село, а мы на чьей-то раздолбанной ВАЗ-2102 отправились в Лужники.

Выбор товара был предоставлен Гере, как знатоку деревенской конъюнктуры. Набрали сигарет, жвачки, марсов-сникерсов, и порулили к вещевым развалам. Хожу, осматриваю джинсы с кроссовками, прицениваюсь. Тут подлетает мой компаньон, хватает за рукав и тащит к какому-то индусу.

У индуса куча женских халатов во все цвета радуги. Гера сходу предлагает ему обсудить серьезную сделку. Настолько серьезную, что даже компаньона, меня то есть, приволок для согласования.

– Но у меня остались только 2 или 3 нормальных размеров, а остальные – очень большие размеры, – грустно сообщает индус.

– Нормальные – это какие? – спрашиваю.

– 46—50. А остальные – 54—70, – отвечает.

– Скидка за опт какая будет? – деловито интересуется Гера.

– На стандартные – 10%, на большие – 25%.

– А если все большие заберем, скинешь полцены? Ты ведь их все равно хрен продашь.

Индус озадачился, попытался сообразить, где подвох, потом начал что-то считать на калькуляторе.

Я только открыл рот, чтобы сказать что-то типа «ты что, гад, делаешь?», но Гера тут же отмахнулся – мол, потом объясню. Индус, наконец закончил вычисления, поздравил нас с удачным приобретением и мы стали запихивать всю эту безразмерную красоту в сумки, а потом в багажник. Погрузились, сели, и я, наконец, задаю вопрос, мучивший меня все последнее время:

– Зачем мы взяли эти долбанные халаты?

– Наши бабы любят все пестрое, – спокойно отвечает компаньон.

– А размеры? Насколько я знаю, самые ходовые размеры – 46—48.

И тут следует цыганочка с выходом маркетолога, безукоризненно знающего свой рынок.

– Какие 46—48? ТЫ ЧТО, ЗАБЫЛ, ЧТО У НАС В СЕЛЕ и ОКРЕСТНЫХ ДЕРЕВНЯХ ПРАКТИЧЕСКИ НЕТ БАБ С РАЗМЕРАМИ МЕНЬШЕ 54-ГО??

На осознание этого факта мне потребовалось минут пять. А ведь прав, засранец… Короче, в ближайшую субботу палатка открылась. Благодаря сарафанному радио к открытию первого в округе ларька в районе собралась очередь.

Жвачка и сникерсы шли на «ура».

ТРИ ДЕСЯТКА БЕЗРАЗМЕРНЫХ ХАЛАТОВ ЗАКОНЧИЛИСЬ ЧЕРЕЗ ПОЛЧАСА.

Кому не хватило, просили обязательно привезти в следующий раз…

Вот так обычные посиделки за пивом вылились в малое предпринимательство. Палатка давно уже ушла в небытие, на ее месте у Герки теперь стоит солидный по местным меркам магазин, да и мне уроки деревенского маркетинга впоследствии очень пригодились…

ТРИУМФ ОТСТАВНОГО МАЙОРА

Отъехав пару верст от Москвы, отставной майор Петр Сергеевич Бутусов вздохнул с облегчением. Жара спала. Наступило то блаженное время, когда солнце уже устает так нещадно палить, стараясь отдохнуть за кудрявыми облаками. Было абсолютно тихо, лишь колеса брички ласково поскрипывали в звенящей тишине.

Однако, несмотря на окружающую благодать, мысли у Петра Сергеевича были невеселые. С тех пор, как он вышел в отставку, прошел уже целый год, но к новому статусу бывший майор так и не привык. Жизнь рядового помещика казалась ему пустой и бессмысленной. Он пытался развлекать себя охотой, рыбалкой, иногда наносил визиты соседям, но не мог избавиться от состояния некой потерянности. Не было ощущения смысла бытия, не было той наполненности, которую дарила ему упорядоченная полковая жизнь.

Занятый столь грустными мыслями, Петр Сергеевич даже не заметил, как въехали в Орехово-Зуево и покатили по оживленной улице. Лишь ругань Фимки вывела его из задумчивости.

– Тьфу, срамота! Поглядите, барин, что делается-то! Морозовцы совсем из ума выжили!

Майор рассеянно посмотрел в сторону фабрики Саввы Морозова. Зрелище открылось, действительно, диковинное. Представьте себе, уважаемый читатель, большую поляну, огороженную низким заборчиком. На поляне десятка полтора-два здоровенных мужиков в коротких подштанниках. Мужики бегают кучей, пинают ногами большой кожаный мяч и все время ругаются. Судя по выкрикам, половина из них – иностранцы.

Неожиданно для самого себя Петр Сергеевич приказал Фимке остановиться. Вылез из брички и пошел в сторону поляны. Около заборчика расположилась шумная стайка мальчишек, живо обсуждавших происходящее действо. С некоторым недоумением Фимка наблюдал, как барин поманил пальцем одного из них и стал о чем-то расспрашивать, не сводя глаз с толпы бегающих мужиков.

Наконец, Петр Сергеевич вернулся.

– Поехали, голубчик.

Фимка взял вожжи и чмокнул губами. Надо было поторопиться, до усадьбы еще верст десять ехать. За всю дорогу отставной майор не проронил ни слова.

Через неделю Петр Сергеевич ехал тем же самым маршрутом. Близ фабрики Морозова он почувствовал некоторое волнение. На поляне творилось то же самое форменное безобразие.

На этот раз Фимке пришлось ждать, пока барин досмотрит бесовскую забаву до самого конца.

– Спаси и помилуй, царица небесная, – приговаривал он, крестясь. – Да нешто можно порядочным господам на это смотреть?

И вновь на обратном пути Петр Сергеевич ехал молча, напряженно о чем-то думая.

На следующий день барин опять повел себя весьма странным образом. Приказал заложить бричку, а когда Фимка уже устроился на козлах, помялся немного и сказал:

– Ты… это, братец, ступай-ка домой. Без тебя управлюсь.

И уехал.

Загадочные отлучки барина стали регулярными. И сам он изменился. По утрам стал делать гимнастику и обливаться студеной водой из колодца. Тоскующий взгляд и раздраженные гримаски куда-то улетучились. Петр Сергеевич стал бодр и весел, а в доме пошли сплетни да догадки.

– Холостому человеку без зазнобы никак невозможно, – многозначительно подмигивала Фимке кухарка Аксинья. – Барин наш человек видный, степенный. Глядишь, скоро и барыня у нас появится.

Фимка догадывался, куда барин мог наведываться, но помалкивал, дабы избежать новых пересудов.

Так проходят дни, недели… Как-то без предупреждения нагрянул в гости старинный приятель Петра Сергеевича. А тот был аккурат в отлучке. Фимка схватил коня и бросился на розыски.

Примчал в Орехово-Зуево, разыскал ту самую поляну возле фабрики Морозова и увидел неподалеку знакомую бричку. Привязал коня к дереву и пошел на поиски.

К его удивлению, публики у этого непристойного зрелища прибавилось. Если, конечно, можно назвать публикой группки гогочущих парней и вездесущих мальчишек. Петра Сергеевича, однако, среди них не было. Фимка озадаченно повернулся к бричке и вдруг услышал за спиной знакомый голос:

– Корнер! Корнер, я тебе говорю!