Созерцание Ристики

Прошло около полугода. Юра вновь стал прикладываться к бутылке. Мечта уехать в Красноярск, чтобы начать новую жизнь поблекла, превратившись в несбыточную. Его мама вновь стала регулярно приезжать, чтобы убираться в квартире, где Юра жил почти безвылазно. Сергей к тому времени с утра до вечера пропадал в университете, поэтому виделись соседи редко. От происшествия с дверью и дальнейшего пробуждения всего-то хорошего и осталось, как желание рисовать. Новых же происшествий в жизни не почти не выходившего из квартиры Юры не происходило.

– Интересно, – подумалось Сергею, – Сколько раз нужно отрубать человеку по пальцу, чтобы он добрался наконец до своей мечты?

К тому времени как размышления закончились, он уже добрался до своего рабочего места. Ничего впечатляющего трудовые будни, занятые преимущественно перекладыванием бумаг, не сулили, разве что случайно встретить в коридоре менеджера из соседнего отдела – Анжелику, отдающую предпочтение блузкам с глубоким декольте. Назвать этот интерес влюбленностью будет неправильно. Если бы Сергей задумался, например, над цветом глаз Анжелики, то вряд ли бы он их припомнил.

С Анжеликой он ни разу не решился заговорить, поскольку с любыми людьми он находил общий язык с трудом, особенно с красивыми девушками. Многие сотрудники лаборатории ходили в белых халатах, что еще больше затрудняло знакомство и нормальное общение, поскольку Сергей, обычно сосредоточенный на своих мыслях, никак не мог запомнить: с кем уже здоровался сегодня, а кого видел впервые. Чтобы не попасть в неловкую ситуацию, здороваясь с одним и тем же коллегой по несколько раз за день, он вовсе опускал глаза, делая вид, что не видит человека. Зато довольно скоро нашелся неожиданный выход: смотря под ноги, Сергей стал легче, чем по лицам запоминать с какой парой обуви он уже здоровался. В такой комичной ситуации люди ему казались каким-то неудачным приложением к собственной обуви.

Сегодняшний день являлся серым и не запоминаемым, кроме двух моментов. Во-первых, при выходе из подъезда дома, он встретил непривычно рано проснувшегося Юру, который стоял около почтовых ящиков с задумчивым видом. После приветствия тот показал вытащенную из ящика короткую записку.

– Помнишь Катю? – унылым голосом спросил Юра, – Мы с ней летом дружили. Думал, вот-вот отношения станут серьезными. Две недели назад поссорились, а теперь – вот.

Сергей окинул взглядом записку: уезжаю, если и вернусь, то зимой 2006 года.

– Всё, конец мечтам. Куда она уехала? Полтора года ждать нереально – она наверняка кого-нибудь встретит за это время.

Сергей понимал, что художественная натура соседа обязательно обратится за помощью к бутылке, чего не хотелось наблюдать вновь. Поэтому ему пришла в голову идея: поведать о своем давнем наблюдении.

– Ждать осталось недолго. Ты в курсе, что в каждом году две зимы: январская и декабрьская?

Юра удивленно посмотрел на соседа.

– Мне кажется, Катя не могла надолго уехать, поэтому написала тебе, что вернется через четыре месяца – январской зимой 2006. Я замечал, что в серьезных книгах обычно не пишут: зимой такого-то года. Всё потому, что зимы в году две!

Сергей сам не до конца разобрался с вопросом двух зим, но ему очень хотелось выглядеть перед соседом всё понимающим психологом, поэтому он, играючи, однозначно интерпретировал записку девушки. Юра сразу повеселел и поблагодарил Сергея, на чем они и распрощались.

Во-вторых, сегодня Сергею приснился хорошо запомнившийся набор ощущений. Он очутился на далекой, жаркой, чужой земле, полнившейся ненавязчивым трепетом, словно добраться сюда стало возможным только через суровые жизненные испытания. Вчера закончилось последнее из них, даровавшее дальнейшую безграничную свободу. Кроме того, в этом первом дне новой жизни ощущалось присутствие кого-то еще, трогающее, создающее восторженную ломоту в сердце.

В целом, содержание сна оказывалось настолько далеким от реальности, что Сергею оставалось только расстроено вздохнуть и вернуться к своей несвободно серой и незаметной жизни одинокого, подрабатывающего студента из мало обеспеченной семьи в маленьком сибирском городке. Ничто из его настоящей жизни не могло пробудить в нем настоящий интерес. Он жаждал проснуться, но пока не понимал как.

Учеба в этом году только началась, и нерегулярное расписание еще позволяло Сергею посвятить два-три дня в неделю работе по договору в лаборатории – преимущественно сортировке медицинских документов с анализами – основному нерядовому событию его замкнутых на учебу будней. До событий, вынудивших его ум вступить в контакт с внешним миром, оставалось около двух недель.

Глава 2. Неприкасаемая помеха

Начиная с определенной точки, возврат уже невозможен. Этой точки надо достичь.

    Франц Кафка

Шла третья неделя осени. После занятий в институте, Сергей, как чаще всего и случалось, один побрел в сторону автовокзала. Путь был не близкий, но он никуда не спешил.

Периодически он оглядывался по сторонам, ненадолго выходя из привычного для него состояния отчужденности. Когда что-нибудь достаточно сильно привлекало его внимание – он тянулся в карман за блокнотом. Доставал его и небольшой карандаш, а потом спеша, словно стесняясь прохожих, что видят его за этим занятием, делал краткие заметки. Из-за спешки почерк получался мало разборчивым даже для него самого. Причиной же новоявленного хобби стал интерес к несуразности поведения или разговоров людей, к любой мелочи, выходящей за общепринятые, ожидаемые рамки. Признаться, примечательного попадалось мало.

Дорога пролегала мимо небольшого продуктового магазинчика, при котором был кондитерский отдел. Там Сергей покупал эклеры с взбитыми сливками. Студенческие финансы многого не позволяли, но, к счастью, желания совпадали с возможностями.

– Один эклер, вот этот, пожалуйста, – важно сообщил Сергей продавщице, чуть полноватой женщине средних лет.

– Спасибо. Да, – воскликнул он, вспомнив про просьбу мамы – по дороге домой купить сахар, и начал оглядывать полки за спиной женщины, – У вас сахар-песок есть или только кубиками?

– Только такой.

– А насколько он дороже песка, подскажите?

– Ой, кажется рублей на десять, – ответила женщина и чуть более грустным тоном добавила, – А вообще, не знаю: сахар не ем, мне нельзя…

– М… бывает, – только и нашелся, что сказать Сергей.

Он вышел на улицу и первым делом записал в блокнот только что состоявшийся диалог. Другой человек, скорее всего, вовсе не обратил бы внимания на него, но для Сергея это и было хобби.

Когда прошедшим летом он начал впервые систематизировать свои заметки, то он даже дал название подобным диалогам – короткие пути к душе. Ведь некогда ему уже приходилось с удивлением обнаруживать их.

Как тот сумбурный разговор длинной в минуту с одногруппницей Валентиной, среди студенческой пирушки в знак окончания второго или третьего курса.

– Привет еще раз! Всё хотел спросить, а вот что тебе нравится? – улучив минутку, он отвлек её от всеобщего весёлого возлияния.

– Дай подумать… Стихи, природа, дельфины, – почти не задумываясь, ответила она.

– Дельфины? – словно почувствовав нечто скрытое за её словами, он решил спросить именно об этом. – Интересно! Может быть, ты видела, касалась их?

– Да! И плавала с ними.

– Почувствовала что-нибудь?

– Их язычки. И… душе лучше, – произнеся это, она вдруг почти перестала улыбаться.

– Еще бы! Такое необычное, мудрое животное, – не зная, куда выведет нить столь странного разговора, осторожно добавил он.

– Да. Они меня спасают, – вокруг было шумно, но она уже, казалось, слышала только его голос.

– Веришь в их силу? – сказал он, как ему показалось в полной тишине.

– Когда умерла мама, они меня спасали. Мы ведь с ней часто вместе к ним ходили.

– Понял… Ей они тоже нравились? – окончательно серьезным голосом спросил он.

– Да.

– И если станет плохо, то, – он сделал паузу, подбирая нужные слова, – То ты знаешь куда идти. Я понял тебя, – он помолчал еще немного. – Желаю, чтобы не стало.

– Спасибо!

Разговор не привел к более близкому знакомству, но на тот вечер оба чувствовали смущение и неожиданно возникшее доверие к почти не знакомому человеку.

Пока Сергей перебирал в памяти подробности того необычного разговора, он свернул на аллею, где корни тополей постепенно превращали асфальтированную дорожку в лесную тропинку.

– Удивительное дело: вот так спросишь у человека безделицу, а узнаешь о нем нечто серьезное, – раздумывал Сергей, на ходу с аппетитом поглощая свое сокровище со сливками.

– Эй, чувачек! Сиги[4 - Т.е. сигареты.] есть?

Он так глубоко задумался, что даже не сразу услышал, как к нему обращаются проходящие мимо парни.