Ящер

Напряженная ее фигура в усыпанном блестками голубом платье, с шарфиком, свисающим чуть ли не до пола, выглядела более чем нелепо. Да еще этот ножик в руке.

Елена сделала неумелый выпад, Надюха ловко отбила удар подушкой. В воздух взвились мелкие перышки, словно столкнулись на рыцарском поединке два петушка. С концертом пора было заканчивать.

– Сядь! – гаркнул я, указывая Елене на кресло. – Сядь, я сказал!

Окрик подействовал на нее, как удар плетью. Вздрогнув, супруга остановилась. Дурацкий ножик, кувыркнувшись, упал к ногам, она обмякла.

– Сядь! – более спокойно повторил я, и она послушно рухнула в кресло. – А теперь ты выслушаешь меня. Молча и без истерик.

– Босс, – в комнату шагнул Витек, телохранитель Елены. Только сейчас до меня дошло, что в квартиру женушка по своей собственной воле проникнуть никак не могла. Даже если бы узнала адрес. У нее просто не было в наличии нужного ключа. Вывод напрашивался наипростейший: Витек, некогда водивший дружбу с гастролерами-домушниками, кое-что, должно быть, еще помнил о замках и запорах. Именно он и впустил сюда Елену. Рыцарь хренов!

– Пошел вон!

– Босс! Вы не должны так с ней обращаться…

Почти не думая что делаю, я выхватил «Беретту» и выстрелил. Все-таки рефлексы у Витька были неплохие. Свой собственный «тэтэшник» он тоже почти высвободил из-за пояса, но с Ящером ли ему тягаться? Натовская пуля угодила в цель, опередив советскую, и поваленным деревом телохранитель с грохотом обрушился на ковер. Не глядя на дам, я дотянулся до трубки сотового телефона, машинально набрал код. При сгустившейся тишине сухо отдал необходимые указания экспресс-группе. Нечего моей охране заниматься похоронными делами. А гаврикам, что сутки напролет крейсировали на тачках в указанных районах, я отстегивал немалые суммы. Денежки следовало отрабатывать.

– Ты убил его… – дрожа, прошептала Елена. Красивое лицо ее было сморщено и искривлено, губы прыгали, обещая скорые рыдания. Сунув трубку телефона в карман, я плеснул в бокал сока, сунул под нос супруге.

– Пей!

Она машинально взяла, несколько раз глотнула и раскашлялась. Все с той же продырявленной подушкой в руках Надюха стояла посреди комнаты и смотрела на нас круглыми глазами.

– Это была самооборона, ты видела.

– Ничего себе самооборона!

– Не переживай, показаний никому давать не придется, – я тоже налил себе порцию сока, воняющую порохом «Беретту» сунул в кобуру. Не забыть потом отдать Сене Рыжему. Пусть почистит…

Слыша, как тикают настенные часы, я молча цедил апельсиновый нектар. Девочки мои, по счастью, тоже молчали. Должно быть, минут через пять за окном взвизгнули тормоза, прибыла похоронная команда. Вбежавшим, я указал на тело Витька.

– Заберите.

Они деловито ухватили лежащего за руки и за ноги, рывком подняли. Витек протяжно застонал.

– Гляди-ка, живой! – я удивился. – Значит, судьба.

Парни с немым вопросом уставились на меня. Живых, как известно, не хоронят. Разве что в исключительных случаях.

– Что ж, его счастье. Везите к лепилам.

– К Артуру?

Я кивнул. Если дело экстренное и не самое сложное, Артур – надежнее всего. Добротный хирург, не гнушающийся левым заработком, с основательными связями в белохалатном мире выручал нас и раньше.

– Пусть обслужит по полной программе. И еще… Кого-нибудь обязательно оставьте рядышком. Как говорится, на всякий пожарный.

– Могут за ним прийти?

– Да нет, как раз наоборот. Это он может уйти.

Парни покинули квартиру, замок деликатно щелкнул. Дверями в моих апартаментах не хлопают. Потому как не принято.

Пройдя в прихожую, я все-таки проверил замок. Выглядело все на первый взгляд чисто и опрятно, ни царапин, ни заусениц. Витек работал отнюдь не топорно. Я в сомнении пожевал губами. Может, не следовало совать его в примитивную охрану? И от кого, если честно, охранять мою женушку, когда все знают, что она «ящерица»? Знают и обходят далеко стороной. Правда, Витек, кажется, осмелился… Вернее, это она осмелилась, а он, дуралей, просто потерял голову. В двадцать лет не слишком напрягают извилины, по себе помню. Потому и двинул в свое время прямиком на филологический. Вопреки логике и советам. Потому и с парашютом первый раз сиганул, зная только что дергать надо за кольцо, потому и декану залепил пощечину не втихаря, а на виду у всего педсовета. Злым был, дурным. То есть я и сейчас злой, но уже не дурак. Далеко не дурак…

Вернувшись, я с удивлением застал рыдающую Елену в объятиях у Надюхи. Мелкая соплюха гладила по золотистым волосам моей женушки и простодушно утешала:

– А ты брось его на хрен. Чего мучиться? Другого, что ли, не найдешь? С твоей-то внешностью. Да этих козлов на каждом углу, на каждом курорте – все равно как окурков. Детей нет – и ладно. Значит, проще будет расстаться. Себя надо устраивать, а не за мужика держаться. Хочешь, вместе время покантуемся? Дельце какое-нибудь замутим. Ты же дура бестолковая, ничего о жизни не знаешь, а я учить тебя буду. И хахаля тебе нового найдем.

Я приблизился к столику, повторно налил себе сока. Картинка, которую рисовала Надюха, показалась мне комичной. Эта соплюха в роли поводыря моей супружницы! Самое настоящее ха-ха!..

Услышав стук графина, новоиспеченные подруги вздрогнули и враз подняли головы. И у той, и у другой глаза были на мокром месте. Великолепно! Вот уж многое можно в жизни предвидеть, но только не подобный союз.

– Жив будет твой охранничек, – буднично сообщил я. – Так что нечего прежде времени слезы лить.

– И ты… Ты его не тронешь?

– Зачем трогать? Я его даже скорее всего обратно приму на работу. Отчаянный парень, на шефа хобот поднял. Таких, грех, упускать. – Я посмотрел в зареванные глаза Елены, сумрачно улыбнулся. – И, судя по всему, не только на шефа, а?.. Признайся, ты ведь наставила мне рога?

– Я… Ты… Ты сам мне сто раз говорил…

– Мне нужен прямой и четкий ответ: было или нет?

Елена мучительно замотала головой. По всему телу ее побежали волны дрожи.

– Я…

– Понятно, – процедил я. – Выходит, было. Вот уж действительно анекдот из анекдотов.

– Да что тебя понятно? – вмешалась в разговор Надюха. – Сколько, небось, у тебя самых разных перебывало, а она это сделала от отчаяния. В первый и, может быть, в последний раз, ясно?

– Куда уж яснее!

– Ни черта тебе не ясно! Ты же Ящер! Холодный и тупой Ящер!..

– Помолчи, – я протянул руку и стиснул Еленину кисть. Она и впрямь дрожала, точно пребывала в малярийном приступе.

– Послушай, женушка, рожки это, конечно, неприятно, но дело в общем житейское. Пожалуй, мне следует тебя простить.

– Простить? – фыркнула Надюха. – Да это тебе у нее надо просить прощения!

– Возможно, и попрошу, – я пытался поймать взгляд Елены, но глаза ее убегали в сторону. – Пошли, подружка. Нам есть, о чем поворковать.

Елена вжала голову в плечи. Кажется, она готова была сдаться.

– Не ходи с ним. Он тебя обманет! – предупредила Надюха. – Я его насквозь вижу. Заведет в спаленку и даст с оттяжкой. Ты, дура, расклеишься, а он опять обманет.

– Может, хочешь стать свидетелем? – я взглянул на Надюху.