Красные огни

Голос Аннабель задрожал, и Эду передался ее страх, льдом пробрал до нутра.

– Аннабель, вы можете спрятаться?

– Что? Я не.... Тут стеллажи. Стойка. Я…

– Аннабель, там есть шкафы?

– Нет, – Аннабель ответила едва слышно, – я, кажется, слышу шаги!

– Столы. Вы можете спрятаться за столами?

– Что? Да. Нет! Телефон не дотя…

– Аннабель, быстро кладите телефон и прячьтесь все под столы. Как можно дальше от телефона. Делайте!

Эд услышал стук, шорох, и в трубке воцарилась тишина. На клавиатуре нерабочего терминала завибрировал сотовый – высветился номер патрульной машины.

– Говорит офицер Инглунд, сэр, мы прибыли по адресу. Здесь нет школы.

– Вы о чем? – Эд оцепенел.

– Тут многоквартирный дом, СЭР.

– Вы… что? Школа, угол седьмой и девяносто пятой, там стрельба и дети прячутся в библиотеке!

– Сэр, я не слепой и не глухой: тут НЕТ школы.

Эд растерялся с ответом, а в трубке красного телефон раздались тяжелые, глухие шаги. Они медленно-медленно приближались, будто человек поднимался из бесконечного темного туннеля и устал идти, но выхода все не было и не было.

– Прошу вас! – взмолилась еле слышно, из далекого-далека Аннабель. – Про-а-а…

Грохнул выстрел, Аннабель завизжала пуще прежнего, к ней присоединились другие голоса. Выстрел повторился дважды, и крик девочки перешел в хрип, потом в сипение. Казалось, с текстуры звука срезали раз за разом слои, пока не остался пронзительный высокочастотный звон, который слился воедино с пожарной сигнализацией и шумами старого красного телефона.

***

Ни в одной школе Плейно в тот день не стреляли, и Эду стоило бы – нет, следовало этому радоваться. Да, заурядный розыгрыш, но душу отяготило неясное гадкое чувство, в компании с которым и прошла дорога домой.

На веранде Эд увидел худенькую фигурку дочери, улыбнулся. Люси чистила ананасы и по обыкновению забралась с ногами на диван, некогда синий, что выгорел на солнце до оттенка пыльной обочины. Фрукты кочевали слева направо – с соломенного столика на тарелку. У дивана вспотел переносной холодильник с пивом – Люси выносила его для Эда, как раньше делала Бриттани, потому что от спиртного отец веселел и добрел, и мир не казался ему "таким сраным гавнищем".

Девятого августа Люси исполнилось шестнадцать. У нее были грустные серые глаза, а на висках завивались локоны – все как у матери; это поразительное сходство вызывало в душе Эда печально-радостное черти-что.

– Что твой техасский сплин? – он рухнул на диван и левой рукой, на ощупь, отыскал жестянку. С раздражением вырвал крышечку и жадно глотнул холодного пива. Лицо согревало низкое вечернее солнце, над коттеджами растекался алый закат; свежело.

– Нормально. На кухне пол под раковиной пророс.

Люси пожала плечами в ответ на взгляд Эда. Они помолчали.

– Ты сходила к психологу?

Люси замерла, так и не отрезав до конца чешуйку. Вытерла лоб тыльной стороной ладони, положила фрукт и достала из кармана джинс баночку "Золофта".

У Эда потяжелело на сердце. До смерти Бриттани Люси росла веселой болтушкой, а потом ее радость полетела к черту, под откос: все меньше друзей, все хуже оценки, все скупее слова и все чаще запертая детская комнатка. Казалось, дома разрастается непроходимый стеклянный лес.

Эд подул на солнце, точно хотел затушить багряный диск, и глотнул еще пива. Поднялся ветерок, и в посвисте ловушки снов над головой почудился голос Бриттани, которая звала Эда. Он дернулся по привычке, но за дверью чернела пустая и тихая гостиная. Слова Бриттани слабели и сливались с ласковым шепотом бамбуковых трубок.

– Он же говорил, что у тебя намечается… – сказал неловко Эд, – что можно будет прекратить прием?

– Ага.

Невразумительный ответ Люси едва слышался в ветре и пении ловушки, будто говорила не дочь, а Бриттани – с того света. Эду захотелось обнять Люси, забрать у нее эту печаль, но он так и не решился.

13 октября 2013

За два дня вирус не сдал позиций, и Эд обнаружил в своей кабинке тот же красный допотопный аппарат. Едва Эд щелкнул рычажком, телефон взорвался мерзкой трелью, и потянулась смена. Тягуче, медленно, как страшный муторный сон, который сознаешь, но из которого не под силу очнуться. Эду казалось, что с каждым новым вызовом из него выпивают еще толику сил, еще толику радости и надежды. Голова раскалывалась, горло осипло от бесконечных разговоров. Левое ухо горело.

– Оператор 721424. Адрес происшествия, пожалуйста.

– Что? Не слыш… Адрес? – голос звучал испуганно, тонко, по-детски. На заднем плане визжала пожарная сигнализация. – О-о, Господи. О… Школа на углу С-седьмой и 95 шоссе. Школа. О, мистер, ради всего святого, быстрее!

Эда разобрала злость.

– Вы думаете это смешно? Думаете? Вы отнимаете время у тех, у кого реальная беда. Вы понимаете там? – Эд размахнулся и с треском впечатал трубку в держатели.

***

Люси дремала на веранде, и Эд сел рядом – тихо-тихо, словно призрак, которого занесло пыльным сумеречным ветром. По опустелой улице катались на велосипедах два подростка – по кругу, по одному и тому же бесконечному кругу, будто неведомая сила заперла их внутри.

Люси закашлялась. Открыла грустные глаза и вытерла рот рукавом рубашки.

– Пап? Давно я сплю?

– Я только пришел, – Эд ответил грубо и запнулся. – Из школы звонили, что тебя не было.

– Ага.

– Ты заболела? – Эд знал, что это не так, и разозлился еще сильнее из-за собственного вопроса.

– Наверное. Отвращением к школе.

Эд вскинул руки.

– Мы договорились на этот счет.

– Договорились, – Люси сняла кеды и забралась с ногами на диван. Эту манеру она тоже взяла от Бриттани. Глупая, раздражающая, милая привычка.

– Что же ты делала вместо школы?

Смотрела Люси вдаль: сонно и слегка прищурившись.