Волк в ее голове. Часть I (бесплатно)

В голове мелькает ответ, но я почему-то оставляю его при себе и качаю головой.

– Молчала, – он странно улыбается. – Всю дорогу. Как вот пытала меня этой тишиной. Сидела, смотрела. И молчала. Молчала…

Над взморьем повисает тишина, изредка прерываемая посвистыванием ветра. Словно Диана незримо проходит между нами и околдовывает всех заклинанием немоты. Я открываю рот, хочу что-то ответить Валентину, но так и не нахожу подходящих слов.

В джинсах вибрирует сотовый, подводя невидимую черту под разговором. Ловит алый закатный луч и будто тяжелеет, наливается свинцом – номер оказывается незнакомый.

Я осторожно спрашиваю: «Алло?»

– Федеральное агентство «Башня». Семья вашего друга должна нам денег, – произносит монотонно, с ровными паузами девушка. Так, будто она привыкла общаться с глуховатыми, глуповатыми пенсионерами.

Я моргаю и с удивлением смотрю на телефон. Медленно подношу к уху.

– Ч-чё?

– Это только начало, – спокойно, без намёка на угрозу говорит девушка.

Меня хватает лишь на второе, ещё более невразумительное «чё?».

– Им никуда не скрыться. Мы их найдём. Они ограничили доступ к своим страницам. Мы знаем адрес. Мы знаем все контакты. Из города они не уехали. Передайте им, чтобы отдали кредит. Пусть боятся и опасаются.

У меня искрой проскакивает мысль, что девушка читает текст-заготовку.

– Кто там? – беззвучно, одними губами спрашивает Валентин.

Я качаю головой, мол, не заморачивайся, и усмехаюсь в трубку.

– Вы серьёзно?

Знаю, что серьёзно. Знаю, что уже звонили всем, кого нашли, и повторяли этот текст до тех пор, пока он не утратил эмоциональный привкус, не превратился в пресную словесную жвачку.

– Мы серьёзны. Если поможете выбить деньги, оставим в покое, получите долю. Если нет – пеняйте на себя.

– Вы… – я набираю воздух. – Вы со своими угрозами смехотворны.

– Посмеёмся, когда в ближайшее время найдут их трупы.

– Я звоню в полицию! – кричат от берёзовой рощи.

Валентин что-то отвечает назойливой соседке, но мой слух уже не различает слов: от угроз о трупах и от этого ора бесчувственный отёк внутри меня начинает лопаться, и голос ощутимо дрожит:

– Да мне насрать, чё у вас там, а вот я могу… за такие слова, знаете что? Я… в полицию!..

– Советую обращаться туда осторожнее, – с раздражающим спокойствием отвечает девушка. – Иначе все узнают, что вы являетесь разносчиком половой инфекции.

Валентин подходит с обеспокоенным лицом и протягивает руку к моему телефону:

– Кто там?

Я отхожу в сторону и знаком показываю не мешать.

– Всё, звоню в полицию! – кричат от берёз. – Звоню!

– Да начхать мне на ваши советы, – тихо-тихо говорю я в трубку. – Не думаю, что мелочь вроде вас, звонящая всем подряд, соображает достаточно, чтобы давать советы. Думаю, вы обыкновенная тупая… я не знаю, КОРОВА, которой место в коррекционке, иначе заметили бы, что меня уже НЕТ в «друзьях» вашего должника.

Я оглядываюсь на шум и вижу, как Коваль под командованием Олеси вытаскивает валун из древнего лабиринта. За ним погружается в воду тяжёлое багровое солнце и выжигает снег вокруг розовато-красным сиянием. Камень мшистый, с рыжиной, с пятнами снега. Олеся хохочет. Коваль охает и дёргает рукой, будто отдавил пальцы.

Мне кажется, или временами он подходит Олесе куда больше, чем Валентин?

– Мой ум адекватен, – со вздохом усталости отвечает девушка, – чтобы понимать, что я говорю с малолеткой.

– Вам откуда знать?

– Я знаю многое. Например, что малолетка учится в городской гимназии. Учится не ахти, его несколько раз оставляли на осень. За исключением пары предметов, оценки у малолетки ниже среднего. Малолетка проживает с отцом на Западной вахте. Пятьдесят второй дом. Квартира 302. Отца большую часть времени дома и в городе не бывает. Сейчас малолетка засветился со своими тремя друзьями-малолетками перед домом четырнадцать по Меловому тракту.

Я не сразу осознаю смысл этих слов, но проходит секунда-другая, и их грубый яд действует: прошибает холодным потом, заставляет пройтись по крыльцу и нервно оглянуться – в поисках камеры, человека с биноклем, чего угодно. Я бросаюсь к дороге, к парочке Олеся – Коваль у каменного лабиринта. Возвращаюсь к крыльцу, к окну и опять к дороге – по кругу, по замкнутому кругу, под тревожным взглядом Валентина, под заливистый хохот Коваля, под тёплыми струями закатных лучей.

В динамике царит тишина, и постепенно до меня доходит, что вызов завершён. Рука с телефоном опускается, но в плечах и шее ещё чувствуется напряжение, и живот ещё скручивается в тугой, болезненный комок.

– Кто это? – спрашивает Валентин. Лицо у него хмурое, даже сердитое.

С четвёртой или пятой попытки я убираю телефон в карман.

– Дебилы. Н-не важно.

– Коллекторы?

Я отвожу взгляд, но Валентин и так понимает.

– Бычили?

– Да фиолетово.

Соседки у берёз уже не видно. То ли ей надоело кричать, то ли она действительно звонит в полицию. Коваль самозабвенно изображает из себя и валуна учёного с яйцом динозавра. Поднимается кусачий ветерок и там, где совсем не осталось снега, ерошит прошлогоднюю листву под ногами. На землю стекает красноватый отсвет заката и вызывает чувство, что меня не существует, что я пустая, призрачная оболочка.

Может, это и впрямь какой-то пугающий сон?

Сопор?

Кома?

Пропала Вероника Игоревна. Ушла Диана. А я получаю по полной за эту семейку. Терплю угрозы, нервничаю – ради чего? Ради дружбы, которой уже нет? Которая закончилась где-то там, на Холме смерти? А может, и не начиналась, а была сном, фантомом – о чужих друг другу душах, отбывающих срок на одной планете, на одном отрезке жизненного пути?

От этих мыслей во мне поднимает рыло какая-то поросячья, животная злость. Не зная, как вытащить её из себя, из моего же нутра, я деревянным шагом иду прочь от дома. Странной процессией, с доисторическим камнем наперевес за мной топают Три Ко.

– Квест окончен, сын мой? – спрашивает Валентин.

Перед внутренним взором мелькает картинка: Диана в лососёвой форме показывает Fuck.