Зал ожидания (сборник)

– Ты же понимаешь, что, если не мне, то заплатят другому. А он не будет так великодушен.

– У меня нет денег. Я уже сказал, что не буду платить… Я буду драться с тобой!

– Че? – ржут в толпе.

– "Что", тупая скотина! – сплевывает Эд. – Сколько раз говорить! "Че" говорят только ниггеры!

Вдруг скин шагает к Тео и бьет того под дых:

– Драться будешь, ублюдок?!

Ответить Тео не может – он судорожно разевает рот и пытается вдохнуть, будто выброшенная на берег рыба.

– Не слышу ответа!

Тео уже сам ни черта не слышит – только видит колено, а потом удар швыряет голову назад, куда-то между койками и стеной.

– Так что ты молчишь? А? Вспомнил Рона? Вспомнил?

Еще один тычок – по ребрам. Другой: в боку хрустит, и остатки дыхания приносят новую боль.

Тео пытается подняться, но ботинок Эда падает на его левую руку: ломает и дробит кости, выворачивает суставы.

Удары, удары – по голове, ребрам, рукам, снова и снова.

Воет сирена, кричат заключенные. Тео уже не чуствует боли и погружается в странную красноватую дымку. Блаженный покой? Нет, там ухмыляется смятым ртом неумирающий Рон Уиллер, Человек-с-лицом-в-заднице.

Ранее.

– Значит, говоришь, сам сочинил? – голос у Илая какой-то бесцветный.

Тео кивает, стараясь унять дрожь в руках. Пару он сбился, но, в целом, отыграл на редкость технично.

– Ну… вообще лажа, – пожимает плечами учитель.

– Но почему?

– Почему? Потому, что я уже подобную срань где-то слышал. Помнишь, что я говорил про подражание? Ничего своего, – Илай топает к холодильнику и вытаскивает бутылку молока. – У меня тут траханный разгрузочный день. Ты же, мать твою, не макака, чтобы тупо копировать все, что слышишь, – Тео чувствует, что его заливает краска стыда. – Но я сам виноват. Мы играем один "тяжеляк".

Значит так. Даю тебе… неделю. Каждый день учи по произведению нового стиля: классика, джаз, рок, фанк. Рэя, мать его, Чарльза, суку Бритни Спирс. Потом мне показываешь.

Сейчас

У Тео сломаны несколько ребер, размозжена кисть, десятки швов на голове и шее. Он никогда не думал, что тело такое слабо – оно ползет к выздоровлению как улитка, как пудинг по краю тарелки, как…

– Директор Райли устроил Эду личную вендетту за тебя, – сообщает Серхио. – Если с тобой хоть что-нибудь случится, скин будет сидеть еще лет десять.

– Здорово.

– Тео, да хватит тебе! Хватит грустить из-за руки!

– Ты не понимаешь. Музыка была для меня всем. А теперь что? Что?!

***

Пребывание в госпитале можно считать отдыхом. Еда лучше, есть телевизор.

Если бы не рука. Бесчувственная, вялая, будто у трупа. Иногда от безысходности Тео хочется расплакаться, и тогда, в самые тяжелые и отчаянные минуты, к нему приходит Рон Уиллер. Он садится на соседнюю койку и смотрит из глубины своего искаженного, вогнутого лица, из глубины черно-белого месива сломанных костей и зубов. Смотрит и смотрит, пока Тео не начинает кричать и биться в истерике, пока не приходят врачи, чтобы долгожданными уколами отправить его во тьму.

Однажды он берет листок и рисует четыре точки. Ставит на них пальцы левой кисти и начинает один за другим медленно поднимать и опускать.

Раз, другой. Рон беззвучно смеется, просто катается со смеху, оскалившись кусками челюсти.

Тео не обращает внимания. Поднять палец, опустить палец; затем следующий. Десять раз. Рон рыдает от хохота.

Сотня раз в день.

Тео кажется, что он играет бесконечный и беззвучный реквием – по себе, музыке, Джине. Только мелодии нет.

"Почему так тихо?"

Каждое утро Тео просыпается, снова берет бумажку и продолжает тренировку.

Семь сотен в неделю.

Пальцы еле двигаются, но Тео продолжает. Все равно Рон молчит, и делать особо нечего.

Тысяча раз в день. Семь тысяч в неделю.

***

– Я не могу! – стонет от бессилия Тео и швыряет медиатор в стену. – Сукин сын! Тупой скин-хед!

Сколько Тео ни пытается играть на гитаре, ничего не выходит. Не попадают по струнам пальцы, и скорость сошла на нет, будто он взял инструмент впервые в жизни.

– Эй, друг! – пытается успокоить друга Серхио. – Ты вилку этой рукой не мог держать!

– Да плевать мне на вилку!

– Эй! Ты самый упорный и ненормальный псих, которого я знаю. Если ты постараешься… Месяц, три – мы же в тюряге, куда спешить?!

– Серхио, ты что всерьез?

– Да.

***

Тео занимается с левой кистью так, словно только учится играть. Каждый день – самые простые и нудные упражнения.