Цирроз совести (сборник)

– Это он тогда нас спас?

– Да, сынок! Он сам погиб, а нас всех спас.

– Он герой?

– Он настоящий герой!

– А почему к нему никто не приходит кроме нас?

– Этот солдат жил очень далеко отсюда! И его семья, может быть, ещё не знает, что он погиб!

– Так давай им напишем!

– Хорошо! Завтра поедем в Вену и сходим к военному коменданту.

Хельмут Локамп вздохнул и поправил цветы на могиле. Эту могилу они вырыли на следующий день после того, как красноармейца Слепнёва Андрея Никитовича не стало. В этой братской могиле хоронили многих бойцов. Именно тогда он узнал имя своего спасителя. Офицер, который руководил захоронением, долго не хотел называть ему имя солдата, который спас им жизнь. И только после того, как жена и дети стали его умолять, он тихонько сказал: «Его зовут Слепнёв Андрей Никитович. Он из Винницы». Что это за город он узнал потом. После того, как фашистский режим в Германии пал, они стали просить представителей власти установить на месте захоронения солдат памятник. Люди даже начали собирать деньги. Однако окончательное решение должен был принять военный комендант.

Когда на следующий день они приехали в Вену и добрались до комендатуры, выяснилось, что комендант уехал. Им разрешили его подождать, так как на улице было уже довольно прохладно. Ждать пришлось долго. Только к шести вечера двери открылись, и в здание вошёл военный. Быстрыми шагами он направился к кабинету. Секретарь остановил его и что-то сказал, а затем показал на семью, которая расположилась на скамейках.

– Пусть заходят! И ты зайди – переведёшь, что они хотят.

Когда Хельмут сбивчиво рассказал суть дела, военный комендант что-то шепнул на ухо своему помощнику и тот быстро вышел. Через минуту он вошёл, держа в руках какую-то папку. Листая бумаги, лицо коменданта становилось серьёзным. Просмотрев документы, он отложил папку и внимательно посмотрел на семью Локамп. Переводчик начал переводить.

– Нам известны все обстоятельства гибели этого солдата. Он представлен к награде. Так же мы послали известие о его гибели его семье. Вопрос установки памятника советским солдатам в вашем городке будет решаться в ближайшее время. Вам не о чем волноваться. Мы своих солдат не бросаем ни живыми, ни мёртвыми. Так что можете спокойно ехать домой.

Хельмут кивнул и все встали.

– Данке! Ауфвидерзейн!

Дойдя до двери, Хельмут вдруг обернулся и направился назад, к столу. Сбивчиво он стал просить дать ему адрес, где живёт семья погибшего.

– Генерал сказал, – начал переводить переводчик, – что они не знают адреса. Сообщение о гибели направляются в военкоматы городов. А те потом рассылают похоронки по адресам.

– Господин генерал! – стал переводить секретарь. – Мы вас очень просим помочь нам узнать адрес солдата. Он спас нашей семье жизнь, и мы хотим выразить свои соболезнования семье. Так же нам хотелось написать родным все обстоятельства гибели солдата Андрея. Помогите нам!

– Хорошо! Я постараюсь что-то сделать. Я сам из Украины, из-под Одессы. Так что это мой земляк. Оставьте свой адрес, вас найдут. Всего доброго!

Они вышли. Стоя на крыльце, Хельмут посмотрел на часы. Было уже семь часов вечера. Как добираться домой он не знал. Решили идти на вокзал. Тут дверь распахнулась, и на крыльце показался помощник генерала.

– Стойте! Генерал приказал отвезти вас домой!

Пока ехали, дети заснули. Хельмут ещё не знал, что совсем недавно Сталин лично приговорил этого героя к забвению. Не знал он и то, что именно он, будучи незаконнорожденным сыном Гитлера, явился причиной этого забвения.

А генерал Лебеденко Никита Фёдорович, который годом раньше получил звание Героя Советского Союза, получив через несколько недель инструкции насчёт этого солдата, нарушит приказ и через своего верного помощника всё-таки передаст семье Локамп адрес, где жили родные их спасителя. Будучи военным комендантом Вены до 1948 года, Никита Фёдорович всё сделал, чтобы память о семнадцати тысячах павших при освобождении Вены советских солдат осталась на века.

Глава пятая. Винница. 1981 год

Последние дни мама уже не вставала. Я сбился с ног, чтобы отыскать нужные лекарства. Но даже найдя их я уже видел, что дело плохо.

– Сядь ко мне, сынок, посиди рядом! – попросила она.

Я присел и взял её руку.

– Помнишь, как ты после училища первый день вышел на работу?

– Это когда я с дядей Петей на участок электриков устроился?

– Да! Ты ещё тогда принёс с работы буханку хлеба! Люди добрые дали!

– Да, мам, помню. Ты тогда целый вечер проплакала!

– А как не плакать было, сынок. Один ты у нас мужчина остался. А тут такое – дождались, когда ты в дом стал заработки приносить!

– Тяжёлое было время!

– Попали мы с вами в такой водоворот, что до сих пор жизнь крутит нашу семью.

– Что ты, мама! Я хорошо живу. На Севере зама знаешь совсем другие заработки. Валя замуж вышла. Всё нормально, мама! Ты главное выздоравливай!

Мама улыбнулась, чтобы меня успокоить.

– Принеси мою шкатулку, сынок! Она на окне, за занавеской.

Я принёс старую, полуразвалившуюся шкатулку, которую отец подарил маме на свадьбу.

– Позови Валю! Я хочу вам что-то рассказать.

Когда мы зашли, она держала в руке фотографию.

– Садитесь, дети! Я должна вам что-то рассказать.

Мы сели.

– Помните войну? Когда к нам поселился тот немец?

– Помним, мама!

– Так вот, пришла пора мне вам сказать, что это был не немец, а наш разведчик. Он запретил мне об этом кому-то рассказывать, но теперь можно! Тем более, что уже прошло много лет и не известно – жив ли он. Так вот. Выполнял он здесь важное задание центра. Даже подпольщики о нём ничего не знали. Только я и Ляля Ратушная.

– Это наша знаменитая Ляля Ратушная, именем которой названа улица?

– Да! Она бывала здесь у нас, когда вас здесь не было. Потом, когда освобождали город, её убили, а Курт ушёл с немцами. Где он сейчас и что с ним было дальше, я не знаю.

– Так ты у нас героиня – подпольщица!

– Нет, дети мои! Моя роль была тоже засекречена, так же как у Курта Розенберга. Так звали того немца. Однако перед тем как он уходил, он дал мне обещание узнать о судьбе вашего отца.

– А что такого неизвестного в судьбе папы? Воевал, был убит. Похоронка пришла, как и другим. – Я почувствовал, что мама раздумывает, говорить, или нет.