Кленовый лист и французская лилия. Канада, Квебек, Монреаль: время и люди

На самом деле, и английский, и французский вряд ли могут претендовать на роли исторических языков страны, поскольку задолго до прихода на континент европейских переселенцев местные индейцы вполне обходились без них. Более того, само название страны пришло не из Старого Света, а родилось именно здесь – на берегах реки Святого Лаврентия. Легенда рассказывает, что в один прекрасный день, когда французский путешественник и мореплаватель Жак Картье (Jacques Cartier) плыл вглубь континента, моряки заметили на берегу группу туземцев, приветливо махавших руками и что-то кричавших на незнакомом языке. Прислушавшись, пришельцы разобрали: «Каната! Каната!» Наверное, так называется эта страна, мудро решили они и столь же приветливо помахали в ответ. Первый контакт был установлен! Лишь значительно позже выяснилось, что на языке одного из местных племен слово «каната» означает всего лишь «группа хижин, селение» – гостеприимные индейцы пытались тем самым зазвать в дом гостей! Таким образом, страна и получила свое название, трансформировавшееся из «Канаты» в «Канаду».

Но помимо имени, у Канады имеется кое-что еще, что знакомо почти каждому жителю планеты Земля. Это знаменитый Кленовый Лист —канадский флаг, узнаваемый во всех странах и на всех континентах. Он красуется повсюду – от форменных свитеров канадской сборной по хоккею до уникального космического манипулятора, установленного на Международной космической станции!

Вообще-то, я не собирался писать исторических обзоров – пусть этим занимаются профессиональные историки. Однако по мере работы над книгой я понял, что нельзя рассказать о стране, нравах, привычках ее жителей и их жизненном укладе, не вспоминая о прошлом и не знакомя читателей с историческими событиями, предопределившими облик современной Канады. Ну и, кроме того, в истории каждого государства столько любопытного, что читателю, надеюсь, будет небезынтересно открыть для себя что-то новое.

Итак, Кленовый Лист… Он так хорошо знаком людям во всех уголках планеты, что кажется, будто существует вечно! Тем не менее, это далеко не так. Более того, современному канадскому флагу всего-то чуть больше 50 лет!

На первом канадском флаге был изображен крест Святого Георгия. Появился он благодаря находившемуся на английской службе итальянскому мореплавателю Джону (Джованни) Каботу (John (Giovanni) Cabot), высадившемуся на восточном берегу Канады в 1497 году. Позже, в 1534 году француз Жак Картье объявил о присоединении страны к Франции, и символом Канады почти до конца XVIII века была лилия (об этом цветке расскажу чуть позже). В 1763 году, в соответствии с Парижским договором, Канада вновь отошла к Британии и с того момента стала использовать флаг Соединенного Королевства вплоть до выбора собственного.

Государственная независимость Канады была провозглашена 1 июля 1867 года (сейчас 1 июля – День независимости, национальный праздник). Называлась страна Доминион Канада (Dominion of Canada) и включала в себя провинции Нью Брансуик (New Brunswick), Новая Шотландия (Nova Scotia), Верхняя Канада (Upper Canada) и Нижняя Канада (Lower Canada). Любопытно, что если смотреть на карту, то Верхняя Канада находится ниже, включая в себя основные территории современной провинции Онтарио, а Нижняя Канада, наоборот, выше, на территории современного Квебека. В то время флаг новой страны назывался Союзный Флаг (Union Jack) – поначалу Канада снова приняла британский национальный флаг, который символизировал ее связь с Великобританией. Именно под этим флагом в годы Первой мировой войны канадские солдаты сражались на фронтах в Европе.

В 1921 году английский король Георг V пожаловал Канаде новый собственный государственный герб, включавший в себя официальные цвета – красный и белый, которые на протяжении сотен лет ассоциировались с Францией и Англией. Поначалу, еще в XII веке рыцари Франции изображали на своих эмблемах красный крест, а англичане – белый. Позднее все перевернулось, и французские короли избрали белый цвет для королевского флага, а английский король для своего выбрал красный. Той же Королевской прокламацией 1921 года, которой доминиону было разрешено использовать красный и белый цвета, было предоставлено право и на военную эмблему. Новый герб добавили к английскому торговому флагу (Red Ensign), к тому времени ставшему также канадским морских флагом, под которым канадцы воевали во Второй мировой войне. В 1945 году, Парламент Канады одобрил этот флаг для государственных зданий, но только временно, до тех пор, пока у страны не появится свой собственный флаг. В то время Union Jack и Red Ensign развевались рядом.

После окончания Второй мировой войны снова встал вопрос о том, чтобы обзавестись, наконец, собственным, уникальным флагом, который представлял бы именно Канаду, а не Британскую империю. Национальные дебаты по этому вопросу достигли своего пика в 1963—1964 годах, незадолго до празднования Канадой своего 100-летия (1967 год). В 1964 году, когда до юбилейной даты оставалось три года, тогдашний канадский премьер-министр Лестер Пирсон (Lester Pearson) (кстати, его имя носит сейчас Международный аэропорт в Торонто) окончательно и бесповоротно решил, что откладывать дольше нельзя и дал старт официальной кампании. Пирсон организовал Флаговый комитет из 15 членов парламента, представлявших в палате общин пять различных политических партий. Задачей этого комитета было найти такой дизайн флага, который, в первую очередь, представлял бы Канаду, а также был поддержан всеми канадцами. Комитет обратился не только к специалистам по геральдике, но и выступил с призывом ко всем канадцам присылать свои предложения.

Начался настоящий бум! Сотни, тысячи людей отправляли свои идеи. Было прислано более трех с половиной тысяч предложений. Помещения комитета чуть ли не до потолка были завалены мешками с корреспонденцией. Не только люди, жившие в Канаде, но и канадцы со всего мира присылали рисунки, коллажи, фотографии и наброски на бумаге, салфетках, картонках. В посылках были целые флаги, сшитые из ткани, и даже одна 100-килограммовая модель флага, украшенная мигающими лампочками.

Самой излюбленной оказалась тема кленового листа, она была предложена 2136 отправителями. 408 проектов взяли за основу Юнион Джек, 389 идей включали в себя изображение бобра, 359 предлагали использовать французскую лилию. Некоторые проекты были выполнены из двенадцати листиков разных цветов, символизировавших каждую провинцию или территорию. Среди других изображений преобладали бобры, конный полицейский, разнообразные религиозные знаки, бизон, а также, как считалось, менее типичные символы – кролики, орлы, канадские гуси и даже хоккейные клюшки. Хотя последние, на мой взгляд, очень даже типичны в качестве канадского символа. Многие авторы дополняли проекты стихами, песнями и целыми сочинениями, написанными в поддержку своих идей. По сей день все это историческое богатство (от простого карандашного наброска до профессионально выполненного живописного произведения) хранится в Национальном архиве Канады как важная часть ее исторического и культурного наследия.

В течение нескольких недель Флаговый комитет вел кропотливую работу, рассматривая проекты и выслушивая советы экспертов. Было решено выделить три основных направления, соответственно разделив проекты на три группы. В первую группу вошли вариации на тему Red Ensign и других исторически сложившихся символов, вроде французской лилии (fleur-de-lis). Вторая группа включала флаги с многолистными (не менее трех) изображениями кленовых листьев. Третья – состояла из флагов с одним кленовым листом, причем самых разных цветов, с бордюром, без оного и так далее.

В самый последний момент в комитет поступило предложение от историка Джорджа Стэнли (George Stanley), профессора Королевского Военного Колледжа Канады (Royal Military College of Canada) в Кингстоне. Его идея флага для Канады основывалась на флаге колледжа, в котором имелось три вертикальные полосы – красные по бокам и белая между ними, и герб колледжа в середине. В проекте Стэнли в центре белого поля размещался кленовый лист того же красного цвета, что и боковые полосы, и такое сочетание цветов было ясно видно издалека. Предлагая свой проект, Стэнли писал, что «крайне нежелательно создавать флаг, который включал бы в себя Юнион Джек или цветок лилии», а также, что флаг «должен избегать использования национальных или расистских символов, которые разделяют людей».

Когда же, наконец, многопартийный комитет проголосовал, к немалому удивлению его членов оказалось, что большинством голосов была выбрана одна и та же категория – одиночный кленовый лист! Тогда комитет представил проект на рассмотрение Парламента, и теперь уже пришлось попотеть народным избранникам. Дискуссии в зале заседаний длились пятнадцать дней, и это были одни из самых длинных дебатов в истории Канадского парламента!

Премьер-министр в своем выступлении призвал парламентариев выбрать такой флаг, который нельзя было бы спутать ни с каким другим. Впрочем, свои предпочтения он не скрывал – ему самому нравился дизайн с тремя листочками. Лидер же оппозиции выступал за Red Ensign, подкрепляя свои доводы ссылками на историческую связь Канады с Великобританией. На забитых до отказа публичных галереях в парламенте народ тоже волновался и активно сопереживал.

Но вот, наконец, в третьем часу ночи 15 декабря 1964 года дебаты завершились, и сразу было проведено голосование. Когда же огласили результаты, депутаты и зрители встретили их криками «Ура!», аплодисментами, а также хлопаньем крышек столов – традиционным способом выражения горячего одобрения: Кленовый Лист получил подавляющее большинство голосов! Именно этот день считается общегосударственным праздником – «Днем канадского флага» (Canada’s Flag Day). Через три дня Сенат направил предложение Королеве Великобритании (и Канады), и 31 декабря 1964 года Елизавета II дала свое высочайшее одобрение. Наконец, официально, после почти столетней истории над Канадой развевался собственный флаг!

Как оказалось, создание государственного флага невозможно без научного подхода. Причиной того, что канадский флаг настолько узнаваем и признан во всем мире, послужил его великолепно продуманный дизайн, который явился результатом большой работы, проделанной экспертами-дизайнерами, взявшимися за дело, едва был утвержден эскиз проекта. Как только этот проект был одобрен парламентом, член Флагового комитета Джон Мэтесон (John Matheson) продолжил его разработку. Он поработал над формой листа. В Канаде растет несколько десятков видов кленов, и Джон Мэтесон выбрал наиболее узнаваемую для всех канадцев форму – лист сахарного клена (Sugar Maple), из которого получают знаменитый канадский кленовый сироп. Однако лист этого клена имеет 23 конца, а на флаге изображено только одиннадцать – это стилизованное изображение было разработано художником Жаком Сен-Сир (Jacques Saint-Cyr). Причина разночтения проста: разработчики флага протестировали несколько его моделей в аэродинамической трубе Национальной научно-исследовательской лаборатории в Оттаве, чтобы оценить, как флаг будет выглядеть, развеваясь на ветру. В процессе тестирования выяснилось, что одиннадцатиконечный лист смотрелся визуально наименее расплывчато!

Впервые свой новый государственный флаг канадцы смогли увидеть 15 февраля 1965 года. Холодным и облачным, а затем и снежным, днем на Парламентском Холме в Оттаве народ стал собираться уже с раннего утра. К полудню собрались более 15 тысяч взрослых и детей. Хор школьников исполнил гимн «О, Канада!», генерал-губернатор и премьер-министр произнесли торжественные речи, и в небо Канады взметнулся новый государственный флаг. Теперь тот самый стяг хранится в кабинете премьер-министра Канады.

Таким образом, Канада обрела свой оригинальный флаг. Однако на территории страны остался и древний символ французской монархии – цветок лилии. Украшает он теперь флаг франкоязычной провинции государства – Квебека, о которой далее и пойдет речь.

«Квебек» в переводе с одного из индейских языков означает «Там, где сужается река». Впервые это название было использовано французскими поселенцами для обозначения места, где впоследствии вырос город, а ныне столица провинции, которая до 1763 года носила название Новая Франция, а уже английские поселенцы переименовали ее в Квебек.

У Квебека есть свой праздник независимости – День Жана Батиста (Jean Baptiste), где за красивым иностранным именем скрывается хорошо знакомый нам Иоанн Креститель. Впервые костры в честь святого в Квебеке зажглись в 1638 году. Этот языческий обычай был привезен в Северную Америку первыми жителями Новой Франции, а древний языческий герой, воин Хлодвиг, стал основоположником французской символики. В 496 году от Рождества Христова он отправился в Реймс и со всеми своими воинами-франками, их женами и детьми принял святое крещение. По преданию, Хлодвиг получил от ангела ветвь лилий, которая помогла ему одержать победу над врагами, и благодаря которой он и решил принять христианство.

В XII столетии Людовиг VII, отправляясь во Второй крестовый поход, избрал лилию своей эмблемой. Причинами такого выбора стало, во-первых, созвучие названия цветка («лои») с его именем – Луи, а во-вторых, память о том, что король Хлодвиг именно с помощью лилии одолел врагов христианства. Кроме того, лилии должны были напоминать воинам геройский подвиг короля, изгнавшего из своей страны римлян и ставшего основателем французской монархии. Именно тогда впервые появилось белое знамя с тремя золотыми лилиями, которое впоследствии стало эмблемой королевской власти и преданности папскому престолу.

Спустя много лет Людовиг XI Святой изобразил лилию на своем гербе. Однако, как истинный француз, не удержался и присоединил к ней маргаритку в память о любимой жене Маргарите. Но уже наследник Людовика XII, Филипп III Смелый, устранил все излишества и стал первым французским королем, печать которого состояла просто из трех лилий. За свою многовековую историю лилии пришлось пережить и тяжелые времена: при Великой Французской республике 1793 года якобианское правительство старалось всячески унизить эмблему королевской власти и приказало клеймить изображением лилии каторжников (читатель наверняка помнит образ миледи с клеймом лилии на плече из знаменитого романа Дюма «Три мушкетера»).

Тем временем в Квебеке лилии сопутствовала более счастливая судьба. 24 июня 1834 года, в День Святого, журналист Людже Дюверней (Ludger Duvernay) основал Общество Иоанна Крестителя, считавшегося покровителем франко-канадцев, и объявил этот день праздником, желая простимулировать национальный дух соотечественников. Это ему удалось, и с 1922 года этот день стал официальным праздником. С того же времени начались ежегодные парады в честь святого. В 1977 году по предложению премьер-министра провинции Рене Левека (Renе Lеvesque) Национальная ассамблея Квебека утвердила 24 июня национальным праздником. Французская же лилия заняла достойное место на сине-белом флаге провинции.

Что же касается других атрибутов государственной символики, то здесь будет уместно добавить, что, несмотря на фактическую независимость Канады, главой государства формально является английская королева. Ее профиль отчеканен на канадских монетах и напечатан на канадских банкнотах. Вот уже четыре столетия королеву в Канаде представляет генерал-губернатор (Governor General of Canada) и в ее отсутствие осуществляет верховную власть: подписывает законы, распускает парламент и назначает выборы, а также представляет страну в поездках за рубеж. В свое время на этой высокой должности находился этнический украинец Рэй Гнатишин (Ramon John Hnatyshyn). Первоначально, правда, обсуждали кандидатуру бывшего посла Канады в ООН графа Джорджа Игнатьева, но, с учетом того, что в разгаре была холодная война, посчитали, что это будет выглядеть слишком вызывающе, и остановили выбор на Гнатишине. Что интересно, 26-м по счету генерал-губернатором стала китаянка, приехавшая в страну в качестве беженки. С октября 2017 года пост генерал-губернатора занимает Жюли Пайет (Julie Payette), бывшая астронавт.

Еще в 1973 году правительством Пьера Трюдо была предпринята попытка отмены монархического строя в стране и замены его монархической республикой. «Революция» планировалась мирной, так сказать «бархатной», а посему ни к каким практическим результатам не привела. Хотя королева и отнеслась к поступившим из Оттавы предложениям серьезно, и даже согласилась принять некоторые из них, однако план введения президентского поста отклонила. Трюдо, будучи опытным политиком, вовремя осознал, что его настойчивость может привести к печальным для него и его кабинета последствиям, и спустил инициативу на тормозах. Тем не менее, постепенно на некоторых денежных купюрах портрет английской королевы заменили портретами канадских политических деятелей. Но о полной отмене монархии речь все же не идет.

Что пока не подвергается опасности упразднения, так это институт «придворных поэтов». В Канаде существует должность парламентского поэта (Canadian Parliamentary Poet Laureate), так же, как и в Англии и США. Должность была учреждена в 2001 году с целью пропаганды литературы, культуры и языкознания в канадском обществе, а занимать ее может только человек, являющийся постоянным жителем или гражданином Канады, имеющий поэтические награды, множество публикаций, в том числе с канадской тематикой, а также опыт работы с начинающими авторами. Зарплата поэта составляет 20 тысяч долларов в год, к тому же предусмотрены различные пособия и компенсации, которые в сумме могут достигать еще 13 тысяч в год, не считая административных трат. Утверждают же поэта совместно спикеры Сената и палаты общин. С января 2018 года эту должность занимает квебекская поэтесса Жоржетт Леблан (Georgette LeBlanc).

Итак, Монреаль…

Итак, я оказался в Монреале. Этот мой визит в Канаду не был первым. За год до того, в мае 1998 года, я уже приезжал в Торонто, где проходила научная конференция по близкой мне тематике. Но тогда был десятидневный визит, а теперь я приехал на работу, которая должна была продлиться без малого четыре года.

Гостеприимные хозяева поселили меня в так называемый «Bed and Breakfast» – домашнюю гостиницу, полностью отвечающую своему названию и предоставляющую постояльцам кров и завтрак каждое утро. Таких гостиниц по Монреалю и всей Канаде пруд пруди. Располагаются они в частных домах, хозяева которых решили заняться гостиничным бизнесом и приспособили для этого свои собственные апартаменты. Очень часто это пожилая пара, дети которой выросли и живут самостоятельной жизнью отдельно от родителей, поэтому большой дом становится слишком велик для хозяев. Велик и обременителен с точки зрения налогов. Гостиницы же в таких домах получаются весьма уютными, здесь гость чувствует себя не постояльцем, а родственником, приехавшим навестить дядюшку и тетушку.

Завтрак мне понравился: апельсиновый сок, кофе, различные хлопья с молоком, круассаны и кексы, арахисовое масло, джем, вареное яйцо, фруктовый салат. В качестве фруктового салата выступали банан, одну половину которого хозяйка порезала дольками на всех постояльцев, а вторую убрала до следующего завтрака, а также ломтик яблока и долька апельсина.

На следующее утро завтрак мне снова понравился. Апельсиновый сок, кофе, различные хлопья с молоком, круассаны и кексы, арахисовое масло, джем, вареное яйцо, фруктовый салат.

И еще через день. И на четвертый. И на пятый…

Сок… кофе… хлопья… кексы… масло… яйцо… долька…

В один из дней за столом объявился новый постоялец – канадец, художник, кажется, из Альберты. Он доверительно сообщил: «Я езжу сюда уже двадцать лет. Останавливаюсь в Монреале всегда в этом доме. Уютное местечко! Но представь себе: завтрак – все тот же!»

На восьмой день подобной кормежки я уже с трудом дожидался благословенного момента, когда смогу, наконец, покинуть сей гостеприимный дом.

В первые дни пребывания в Монреале мне пришлось заниматься одновременно несколькими вещами: знакомиться с лабораторией и коллегами, втягиваться в свой проект, искать жилье. Не считая множества «мелких» задач, вроде открытия банковского счета, получения медицинской страховки, приобретения кухонно-бытовой утвари. Ну, и главное – получение первых и, возможно, самых ярких впечатлений о городе.

Для начала статистика: в 2018 году число жителей Большого Монреаля (что это такое я расскажу чуть ниже) превысило два миллиона человек, при том, что во всем Квебеке численность населения составило около восьми с половиной миллионов. И небольшая историческая справка. Впервые на землю будущего Монреаля ступил в 1535 году известный французский мореплаватель Жак Картье, который, как читатель уже знает, считается «крестным отцом» не только города, но и всей Канады. Правда, первые европейцы появились на землях Канады задолго до путешествий Христофора Колумба, Америго Веспуччи и Жака Картье. В 1963 году археологи сделали удивительное открытие: на острове Ньюфаундленд (Newfoundland) они обнаружили становище викингов – явное доказательство того, что европейцы посещали Америку и жили здесь задолго до плавания упомянутых первооткрывателей. Остатки жилищ и предметы быта свидетельствовали о том, что люди провели здесь несколько лет, причем не только мужчины, но и женщины. А, как известно, на кораблях Колумба женщин не было.

Таким образом, именно викинги – древние скандинавы, населявшие территорию современных Норвегии, Швеции и Дании – стали первыми европейскими поселенцами в Канаде. На Руси викингов звали варягами, в Западной Европе – норманнами (от слова «норсман» – северный человек, поскольку в Западную Европу их корабли приплывали с севера и туда же уплывали). Расцвет их деятельности составил около трех веков – примерно с 800 по 1100 годы. Именно тогда они плавали вокруг Европы, проникали в Средиземное море, открыли Исландию и Гренландию, основав там поселения. Возле берегов будущей Канады цветные прямоугольные паруса викингов появились около 1000 года. Поселились отважные путешественники на Ньюфаундленде. Однако местные индейцы без восторга отнеслись к прибытию европейских странников, и постоянные стычки с ними стали угрозой полного истребления малочисленных пришельцев. Вскоре последние приняли единственно возможное решение – навсегда покинуть негостеприимный остров.

Казалось, путь сюда был забыт, однако на самом деле европейцы продолжали наведываться в эти края. Так, примерно в 1474—1476 годах король Португалии Альфонс V Африканский оправил одну за другой две экспедиции на поиски западного пути в Индию. Первая экспедиция, возглавляемая двумя норвежскими капитанами, Дидриком Пайнингом и Гансом Пофорстом, благополучно достигла Ньюфаундленда и Лабрадора. Вторая также добралась до американского континента, который, правда, в те времена американским еще не был. Кстати, историки утверждают, что во второй экспедиции принимал участие и Христофор Колумб, и именно это путешествие натолкнуло его на мысль о том, что в поисках пути в Индию следует спускаться по океану южнее. Что он впоследствии и попытался воплотить в жизнь.

И раз уж мы заговорили об открытии Америки (а, следовательно, и Канады), то упомяну здесь любопытную версию, изложенную современным российским писателем А. Бушковым в его книге «Россия, которой не было». В ней автор утверждает, что вторую экспедицию Джона Кабота за океан финансировали английские торговцы из Бристоля, и самый крупный вклад был сделан купцом и по совместительству таможенным начальником, неким Ричардом. Фамилия же этого Ричарда была Америк! Соответственно Кабот и назвал новооткрытые земли по имени самого щедрого спонсора! Америго Веспуччи же побывал в Америке уже после Кабота, в качестве рядового члена совместной экспедиции двух капитанов – Христофора Колумба и Алонсо де Охеды. Причем Бушков приводит цитату из книги польского историка Мартина Бельского «Хроники всего света», опубликованной еще в 1554 году: «Амъерикус (Веспуччи) прозван именем от великого острова Америка».

Читатель волен решать сам, нравится ли ему данная версия, и где здесь причина, а где следствие. А Джованни Каботу стараниями итальянской общины в Монреале воздвигнут памятник. Думаю, это справедливо, ведь в случае, если версия Бушкова верна, выходит, что Америка начинается с Канады!

Но вернемся к более поздней истории Канады и, в частности, Монреаля.

Основал город Поль де Шомеди де Мэзонев (Paul de Chomedey de Maisonneuve), прибывший в эти места 17 мая 1642 года во главе отряда колонистов из города Квебека. Они построили форт Виль-Мари (Ville-Marie), названный так в честь Девы Марии, а господствующему над местностью холму дали громкое название «Королевская Гора» (Mont Royal). По имени горы впоследствии назвали и выросший рядом город. Однако произношение название города – Монреаль (Montrеal) – было принято из-за Венецианской карты 1556 года, где использовалось итальянское написание названия горы «Monte Real».

Кстати, именно в Монреале сосредоточено большинство домов XVII, XVIII и XIX веков, имеющихся во всей Северной Америке. Впрочем, и до прибытия поселенцев местность отнюдь не пустовала. На острове (а Монреаль – это остров на реке Святого Лаврентия) располагалась деревня Хошелага (Hochelaga) – «столица» индейских племен алгонкин, гуронов и ирокезов, с детства знакомых многим поколениям читателей по романам Фенимора Купера. Сейчас о тех временах напоминает название улицы Хошелага в восточной части города, станция метро Вилла-Мария к юго-западу от горы и площадь Виль-Мари с торгово-офисным центром в даунтауне.

До середины XIX века Монреаль был столицей всей Канады. В тридцатых годах девятнадцатого столетия территории Нижней и Верхней Канады охватили сильные народные волнения. Наиболее мощными они были в Нижней Канаде, большую часть которой занимала провинция Квебек. Основной причиной конфликтов явились противоречия между франкоязычным большинством провинции и англоязычным меньшинством. Французы, имея преимущество в выборных органах власти, требовали передачи им большего числа властных полномочий, которыми английские власти делиться отнюдь не спешили. В то же время приток иммигрантов из Британии привел к тому, что в двух крупнейших городах Нижней Канады, Монреале и Квебек-сити, количество англоязычных граждан стало преобладать. На территории Верхней Канады (нынешняя провинция Онтарио) выступления оказались не такими мощными, хотя бы уже в силу того, что франкоговорящее население было там не столь многочисленно, как в Нижней Канаде.

Как бы то ни было, в Нижней Канаде выступления франкофонов вылились в настоящее восстание. Одним из его руководителей стал лидер националистического движения Луи-Жозеф Папино (Louis-Joseph Papineau), чьим именем сейчас названа одна из улиц во французской части Монреаля. Восстание, получившее название «восстание Патриотов», было подавлено властями, на чьей стороне, разумеется, выступили регулярные войска, подчиняющиеся Британской короне.

Однако восстание 1837 года стало лишь прелюдией к дальнейшим событиям, в результате которых Монреаль потерял свой столичный статус. Весной 1849 года, то есть почти двенадцать лет спустя, правящее либеральное правительство внесло в Парламент законопроект, согласно которому должны были быть выплачены убытки, понесенные некоторыми жителями франко-канадской части провинции во время восстания Патриотов (общая сумма достигала ста тысяч фунтов). Возмущение этим законом, подписанным генерал-губернатором, захлестнуло Монреаль, большинство населения которого составляли консерваторы-лоялисты, то есть приверженцы английского правления. Как сформулировали свою мысль представители консерваторов, этот билль является «революционной мерой, беспрецедентной в истории цивилизованных наций, по которой победившие защитники трона должны будут платить проигравшим восставшим».

Тем не менее, закон был принят депутатами, что дало толчок восстанию взбунтовавшихся горожан, которые приступом взяли здание Парламента, круша все на своем пути. Число бунтовщиков достигало полутора тысяч человек, а в их первых рядах находился известный горожанин Альфред Перри, занимавший в то время должность начальника пожарной службы города. Как бы в насмешку во время штурма начался пожар, и деревянное здание Парламента выгорело дотла. Следует отметить, что подчиненные главного пожарного Монреаля отказались идти за своим боссом и пытались бороться с огнем, хоть и безуспешно: пожарные шланги были перерезаны, а подходы к зданию перегорожены баррикадами.

Спустя четыре месяца, когда волнения поутихли, арестовали подозреваемых в поджоге Парламента, и горожане вновь вышли на улицы. Арестантов отпустили на поруки, но толпу уже было не остановить – она направилась к дому генерального прокурора Луи-Ипполита Лафонтена (Louis-Hippolyte LaFontaine), который представлял злополучный закон для обсуждения в Парламенте. Произошел самый настоящий штурм здания, и лишь успевшие придти на помощь военные спасли прокурора от возможной гибели. В городе снова начались погромы и поджоги зданий. Потребовалось немало времени и усилий, чтобы страсти улеглись.

Узнав о новых волнениях в Монреале, королева Виктория лишила мятежный Монреаль статуса канадской столицы. Было принято решение попеременно назначать столицей то английский Торонто, то французский Квебек. Однако спустя еще восемь лет власть приняла окончательное решение и столицей Канады стала Оттава. А Монреаль и поныне является крупнейшим городом франкоязычной провинции Квебек.