Эксперимент

Сейчас Игорь откроет глаза и увидит себя шестилетним в своей кроватке, в комнате, залитой утренним светом… И подойдёт бабушка, наклонится поцеловать его, уходя на работу, и тихо скажет: «Спи, Игоречек, еще рано. Тебя охраняют друзья…» А он глянет на бабушку, потом на козликов, резвящихся на коврике над кроватью, улыбнется и снова сладко уснет. И ему приснятся эти веселые козлики, или дворец, который он строит из песка с другом Даней, или космические корабли, летящие к Марсу…

Или дом Евы и Жанны, но без Демона, зелёных машин и бойцов…

Постепенно к Фёдорову возвращалось ощущение собственного тела…

А потом пришло сознание того, что его положение немного странно… Постель была непривычно твёрдой и отсутствовала подушка…

Фёдоров открыл глаза и увидел пол.

Золотистый паркетный пол.

Знакомый.

Тело было тяжёлым, непослушным, будто чужим…

Фёдоров вскочил на ноги так быстро, как только мог.

Он стоял посреди гостиной, той же самой, что и во сне…

Но теперь происходящее уже не казалось ему сновидением.

Руки, ноги, – всё было на месте, также одежда. Что же до декораций…

«Это был не сон, – догадался Фёдоров, – Эксперимент удался. Я не в Маринбурге, это – верхний мир. О, Господи!»

В гостиную вошёл мужчина в элегантном сером костюме.

«Новая напасть…», – подумал Фёдоров.

В чертах лица пришедшего виделось что-то крысиное. Не то, чтобы это было внешнее сходство… Он был коренаст, с виду силён… А ещё белобрыс – некрасивое словечко наиболее точно описывает его волосы. И почему-то было так: смотришь на него – и видишь крысу…

– Здравствуйте, партнёр! – сказал мужчина и протянул Фёдорову руку.

Тот ответил молчаливым рукопожатием, и насторожённым взглядом в глаза.

– Поздравляю, – продолжал пришедший, – с успешным завершением задуманного. И благодарю за оказанную услугу.

Фёдоров буркнул что-то неуклюжее, это вызвало в нём приступ неприязни к самому себе. Но незнакомец кивнул головой и сказал:

– Смелее, профессор!

– Я не профессор, – ответил Федоров.

– Ну, тогда я буду вас звать по-простому: «прохвессор». Договорились? – незнакомец весело расхохотался. – Идемте же. Я покажу вам кое-что интересное.

– А вас как называть? – спросил Фёдоров незнакомца.

– Зовите меня просто: Владыка.

Фёдоров нервно сглотнул.

– Как мы себя чувствуем, прохвессор?

– Прекрасно…

Назвавшийся Владыкой небрежно начертил пальцем прямоугольник в воздухе перед собой, будто показывал, мол, тут будет такая площадка – и прямоугольный участок пола поднялся вверх, как крышка люка. В образовавшемся проёме Фёдоров увидел лестницу, спускающуюся в подземелье. Стен не было видно, только зловещее голубоватое свечение и какие-то тени…

– Как вы понимаете, – пояснил Владыка, – раньше тут этого не было. Всё это – моё творчество. Итак, прошу!

Он сделал приглашающий жест.

Фёдоров отдал бы всё на свете за то, чтобы не спускаться в это страшное подземелье, но он послушно ступил на лестницу. Владыка – следом.

Здесь было не холодно, не жарко. Сухо. Мертво.

В синюшном полумраке всё доступное зрению пространство налево и направо от лестницы равномерно заполняли чёрные кубы. Каждый имел сторону примерно в метр. Интервалы составляли около двух. На каждом кубе имелся стеклянный прямоугольник монитор – и на каждом мониторе светилось голубым восьмизначное число. Кубы соединялись четырехгранными стержнями. Лестница не имела перил и вела к прямоугольной площадке. До неё ещё далеко, и пока шли, Владыка вводил Фёдорова в курс дела.

– Посмотрите-ка, дружище, на эти кубики, – рассказывал он. – Это ёмкости, в которые я нынче помещаю души всех расчудесных обитателей здешних мест. Всех этих героев-первопроходцев, ученых и артистов, так называемых добрых фей, ну, и простых работяг, конечно… Я не собираюсь их тупо мочить. Пусть и не надеются! Никаких им раёв, никаких реинкарнаций, никаких вечных покоев, блин! Все останутся тут. Навсегда!

В освободившиеся тела я расселяю мой народ. Пусть поживет по-человечески. Пусть попользуется благами цивилизации. Ведь эти блага принадлежат ему по праву. И никаким прочим! И пусть попробуют возразить мямли-интеллигенты!

Кому всегда принадлежат власть и красивые самки? Хитрым и напористым! Я уважаю вас, прохвессор. Вы на правильном пути! И к богу сомнения!

Итак, о чем, бишь, я? Ага! Все будут довольны, вот увидите. Я перепишу историю по справедливости, то есть, как нравится мне. А души в коробочках вечно будут терзаться вопросами: «ну, как же ж так?» «как с нами могло такое стрястись?»

Фёдоров открыл было рот, чтобы спросить, зачем нужно запирать души в коробки…

– Вижу, хотите спросить, зачем мне это нужно? – догадался Владыка, – А вы знаете, какие мощные источники энергии ненависть, отчаяние, бессильная злоба, чувство униженности?.. Огого!

– А Ева? Что с ней? Она умерла? – спросил Фёдоров.

– Нет, эта дрянь бессмертна, – ответил Владыка, – И с ней работают специалисты… Видите ли, пока вы окончательно доматериализовывались, у нас тут появились… как бы так сказать… небольшие временные трудности. Сбежала её старшая сестричка Жанна, вы её помните, чёрненькая такая, и они с другой их старшей сестричкой, Соней, перекрыли портал. Связь с нижним миром у нас прервалась. Чувствую, ещё одну свинью они нам подложили… Однако мы пришли!

– Доктор! Спасите его!.. – Света упала на колени, вцепилась пальцами в халат врача.

Врач поднял её, встряхнул за плечи…

– Владимир Фёдорович! – позвали из-за приоткрывшейся двери. – Больной из пятой палаты пришел в сознание.

Глава 3

Фёдоровское счастье

«Какое счастье, что это был всего лишь сон…» – подумал Фёдоров, просыпаясь. Сознание понемногу возвращалось. Вместе с ощущением веса пришло чувство покоя и защищённости. Сквозь веки ломился горячий утренний свет. Фёдоров открыл глаза и увидел край синей постели в «золотых» звёздах, часы на тумбочке (они показывали десять минут десятого) горшок с цветком на подоконнике… За окном галдели птицы…

Алисин край простыни был откинут.

Игорь перевернулся на спину.