Петрозаводск

Тем временем город скуднел. Сосед-захватчик не стеснялся собирать нажитое горожанами имущество. Война войной. То, что произошло дальше, – из рамок вон выходящее.

Ася не видела, что возле того самого памятника, где они с Лёней держались за руки и он так нежно, по-доброму смотрел на нее, что кровь бурлила, и венка пульсировала, и девичья грудь вздымалась прерывисто, сейчас стояли финны и перебрасывались идеями: как бронзового революционера повалить да погрузить на поезд.

Ася, потускневшая и серая, как и сам листопадом заплаканный город, вернулась в освобожденный Петрозаводск. Письма не приходили, никаких известий. Ни дома, ни улицы – все разрушено. С теплящейся искоркой надежды, она, озираясь по сторонам, словно за ней мог кто-то гнаться, устремилась к памятнику. За ней бежали сотни жен, матерей, детей, точно памятник был их спасением, символом веры и любви, единения с семьей и надеждой на светлое будущее.

Вдруг Ася встала как вкопанная. Грудь ее стеснило. Зажало в тиски. Она не могла закрыть рот, но и никаких звуков не издавала, война научила бесшумию. Ася зажмурилась, закрыла лицо руками, чтобы забыть увиденное. Кирова на площади не оказалось.

– Не сдержал ты слова, не сдержал, – ее голос терялся в завываниях ветра. – Тебя нет, и его нет…

Город оживал и расправлял свои легкие. А тем временем архитектор Петрозаводска разрывал телефонные линии соседа-захватчика, чтобы вернуть вывезенные из карельской столицы памятники.

А ему со всей милостью отвечали.

– Вы простите, сердечный вы наш, но никак не можем выполнить вашу просьбу.

– Отчего же не мочь?

– Ленина мы вам хоть сегодня отправим. А вот с Кировым как есть беда приключилась, пропал без вести, никак не найдем.

Делать нечего, пришлось кланяться Манизеру[2 - М. Г. Манизер – (1891—1966) советский, российский скульптор-монументалист, педагог. Академик АХ СССР (1947). Народный художник СССР (1958). Лауреат трех Сталинских премий (1941, 1943, 1950).] и заказывать новый памятник. Тот возьми да и прими заказ, да нового Кирова и отлей в Ленинграде. Тем же годом памятник возвели на прежнем месте.

Прошло ни много ни мало времени, как раздался звонок и по всем кабинетам стали разыскивать архитектора. Шорох, шепот, искаженные гримасы.

– Слушаю, – приложил он трубку к уху.

– Мы отыскали вашего Кирова. Памятник. Как слышно?

Архитектор округлился и уставился на работников.

– Слышно-то хорошо. Что же, раз нашли, отправляйте!

– Только вот что еще, многоуважаемый вы наш, как бы сказать… Головы-то у вашего Кирова нет.

Сердце Аси начинало биться, когда она проходила мимо новенького памятника. Правда оно тут же замирало, ведь Лёни возле него не было. Только запах черемухи и несданных экзаменов да гул завода поднимались в голубое свободное небо.

– Когда ты угомонишься? Нашла бы кого, – вздыхала мать.

– Он жив, – упрямо твердила Ася, – Кирова вернули и Лёню моего вернут, вот увидишь.

Солдаты возвращались, их встречали цветами, ликованием. Однако Лёни среди ликующей толпы не было.

– Куда же деть его? – не мог спать архитектор.

– Коли Киров, поставьте на главную площадь, что ли, только в другом городе, – отвечала жена.

– Какая же ты у меня умница!

– Умница, то-то же, а то все баба-баба…

Ася тяжелой поступью пересекала площадь. Она уже перестала с надеждой вглядываться в лица людей. Ненароком бросила взгляд на памятник. Лёня стоял там, непохожий на мальчонку, которого она проводила на войну. Это был совсем взрослый, другой мужчина.

– Лёня!

Пронзительно раздался крик и растаял в воздухе. Он схватил ее и кружил, пока они не упали в ноги бронзовому приятелю.

Местные все знают эту историю, ну а приезжие и не ведают, что не Киров на площади стоит, а его близнец. А «настоящий» Киров с новой головой в городе Медвежьегорск, куда туристам тоже полезно съездить.

Справка об объекте

Памятник Кирову на площади Кирова

Памятник С. М. Кирову был установлен в 1936 году на одной из центральных площадей Петрозаводска – площади Свободы, которая после этого получила его имя. Бронзовая скульптура действительно была отлита в двух экземплярах (вторая на данный момент установлена в городе Медвежьегорске). С. М. Киров изображен стоящим, в гимнастерке, подпоясанной «офицерским» ремнем, брюках-галифе и высоких сапогах. Указательным пальцем правой руки С. М. Киров символически показывает на землю Карелии, богатства Севера, в освоении которых он принимал деятельное участие.

Во время оккупации Петрозаводска финскими войсками в период Великой Отечественной войны памятник был демонтирован. Восстановлен в 1945 году.

Памятник

Анна Зуева

Тихой летней, хотя может и зимней морозной, ночью Сергей Миронович переминался с ноги на ногу и еле сдерживался, чтобы не опустить руку. Как ему все осточертело. Этот город, люди, дурацкие насмешливые статуи с соседнего фронтона, хихикающие туристы, фотографирующие его в непристойном ракурсе из-за третьей колонны.

Но больше всего раздражал Петр Лексеич на набережной. Сергею Мироновичу всегда казалось, что хозяин и основатель города как-то по особому надменно косит на него одним глазом, словно сердится на Сергея Мироновича за неизвестные тому прегрешения. «Больно надо», – думал уязвленный Сергей Миронович в минуты острого одиночества. В глубине души он считал Петра Лексеича вполне правильным товарищем, с которым ему было что обсудить. И не этот хилый городишко, а целый Ленинград. Но Петр Лексеич всегда молча смотрел на озеро, отгородившись от остального монументального сообщества. Вот и сегодня, с трудом сдерживая то ли тоску по хорошей компании, то ли глухое раздражение, Сергей Миронович зыркнул на его недобитое императорское величество и предался невеселым думам о судьбах памятников.

Нет, была у Сергея Мироновича и своя замечательная, он бы даже сказал, замечательнейшая компания. Долгие годы они поддерживали в городе здоровый рабочий дух. Но сейчас товарищи Маркс и Энгельс весьма заняты меж собой дискуссией на тему развития человечества и своего места в этом новом, меняющемся мире. А дорогой Владимир Ильич увлечен мелкой партийной склокой с недавно поселившимся по соседству Гаврилой Романовичем Державиным, первым тутошним губернатором и устроителем как сада, в котором обитал, так и Круглой площади, занимаемой ныне Владимиром Ильичом. Гаврила Романович, росту небольшого и виду субтильного, оказался тем еще прохиндеем, продолжателем дела Петрова. Впрочем, Владимиру Ильичу, похоже, нравилась перепалка с новым соседом. Общаться с Сергеем Мироновичем, старым другом и однопартийцем, Владимир Ильич предпочитал все реже. Вот и получалось, что кроме спесивого императора и поговорить было не с кем.

Правда, недалеко от него стоял Александр Сергеевич, солнце русской поэзии, очень занятой памятник. У Александра Сергеевича всегда то любовные свидания, то библиотекарские посиделки, то архивные работницы на солнышке отогреваются, а раз в год ему вообще чествование устраивают.

Сергей Миронович в который раз оглядел свою главную площадь и подумал, что есть, есть преимущества установки в маленьком скверике.

Площадь Сергею Мироновичу была не мила. Слишком просторно, слишком голо. Стоял он на чужом, неудобном постаменте и глядел сверху, как разрушается некогда знаменитый Онежский тракторный завод. А ведь были времена, когда ехидные плясуны с Музыкально-драматического театра, только поставленные на фронтон, с восторгом неофитов и неподдельным уважением спрашивали у Сергея Мироновича: «Что нам делать? Куда идти?» И строгий Сергей Миронович уверенным жестом указывал: «На завод ступайте, товарищи. Ваши руки нужны заводу!»

Это все от того пошло, что театр выстроили на месте церкви. Там внизу, говорят, целый подземный этаж сохранился, как у ранних христиан. Там и попы местные захороненные попрятались. Вот они честный рабочий народ и смущают, с пути истинного сбивают.

Слава богу, слухи эти подтвердить нельзя. Начнешь подкоп делать, театр обвалится. Но не за театр волновался Сергей Миронович. У него была своя тайна, которую доверили ему в сложные для Родины годы. Сергей Миронович – только тссссс! – охранял подземный комплекс государственного значения. Местные шептались, конечно, понастроили, мол, под площадью бункера для советского руководства на случай то ли атомной, то ли просто войны и захвата города недружественными войсками. Но Сергей Миронович, большевик старой закалки, сплетням не верил. Если что и построили там, то наверняка оборонного значения, городу неблагодарному в помощь. Но эти разве поблагодарят.

Сергей Миронович вздохнул могучей бронзовой грудью и застыл в привычной позе. Чужим ему был этот город, чужой он городу был. Даром столько лет стоит, и снимать его никто не собирается. А все равно чужой.

Справка об объекте

Памятник Кирову на площади Кирова

От автора: придумала я эту историю темной ноябрьской ночью довольно давно, но мне все же кажется, у нее летнее настроение. Именно белые ночи рождают во мне что-то такое. Иронично-мистическое, романтическое, жизненное. Пора идти гулять!

Бабушкины маршруты

Александра Сухова

Прогуливаясь с гостями города по Губернаторскому парку, рассказываю его историю, показываю сохранившиеся артефакты: двухсотлетние лиственницы, брусчатку из шокшинского малинового кварцита, памятник губернатору Державину, пожилые яблони. Переносимся в век 19-й: тогда происходит зарождение губернаторского сада, высаживаются первые деревья и оформляются клумбы, строятся беседки. Именно тогда создается первое общественное пространство для досуга горожан.