Гвардия Стального Императора. Тайна происхождения русского народа

Хорошо известны психические срывы Миллера: продолжительные панические атаки, припадки безумия и тяжелые шизофренические расстройства. Порой он неделями не выходил из своей комнаты, не узнавал окружающих людей. Лекарства не помогали. Все это зафиксировано в архивах, в личной переписке Миллера и его круга и в отчетах должностных лиц, которые приставлены были следить за «историком» по указу Петербурга. Так из вольного студента-авантюриста, искавшего «приключений и богатую невесту» (именно такую причину посещения столицы указал сам Миллер в автобиографических записках) в далеком Санкт-Петербурге, он, сам того не желая, стал «ученым-историком» фактически на положении ссыльного каторжника.

Так прошло десять лет. Из сибирского плена незадачливого немца вызволила лишь императрица Елизавета, воцарение которой закрыло мрачную страницу истории России, известную нам как «бироновщина».

Но на кафедре Российской академии наук постаревшему и уже тяжело больному Миллеру нечего было сказать своим коллегам. Он не отрицал, что видел в Сибири впечатляющие следы неведомой ему цивилизации, но категорически отказывался разглашать подробности: ссылка, похоже, научила его держать язык за зубами, и возвращаться туда он не хотел. На досаждавшие ему многочисленные вопросы о Сибири академик и первый российский историк лишь раз сумел нервно выпалить:

«Сколько не видано следов на разных местах по степям городков?

Какое множество в память поставленных каменных маяков, болванов, старинных могил и других принадлежащих к тому вещей на всех местах не находится?

Каких дорогих вещей, золотых и серебряных, из могил не выкопано?

Откуда можно было им произойти, как только от прежних татар; понеже известно, что все сокровища из Китая, Персии, Польши, Богемии, Венгрии им достались?»

Стоит отметить, что процитированные слова Миллер произносил, вспоминая бесчисленные каменные лики с закрученными кверху на казачий манер усами. Такими обелисками еще в XVIII веке была усеяна вся Южная Сибирь, и все они копировали внешность погребенных казаков. Эта информация была непригодна для использования с точки зрения политического заказа в науке, так как не укладывалась в подробно расписанную историю мира, согласно которой «созидательная раса» отождествлялась исключительно с Европой, а вся Азия, в том числе Россия, представлялась местом исторического обитания безобразной и разрушительной «азиатской расы».

Не потому ли тайна покрыла все, что было увидено и найдено на территориях Южной Сибири? Миллер был немцем, состоявшим на службе у императрицы Анны Иоанновны Курляндской и своих соотечественников: фаворита правительницы Эрнста Иоганна Бирона, президента Академии наук Иоанна Даниила Шумахера и т. д. Все они находились в открытой оппозиции к нравам и обычаям страны, в которой составляли правящий класс.

Это был своего рода закрытый «цивилизационный клуб» с западноевропейскими (антирусскими) мировоззренческими установками, в том числе в вопросах мировой истории. В их идеологических, философских и исторических концепциях не было места государству русских казаков в Сибири, и у ученых немцев на службе Дома Романовых в Санкт-Петербурге не было повода пересматривать этот едва ли не ключевой момент европейского самосознания. Во всяком случае, приведенный образец «научной» мысли Миллера не оставляет сомнений в том, что он мог игнорировать и сознательно уничтожать факты сибирской истории, противоречащие общеевропейской доктрине. Не стоит забывать, что «норманнская теория», где впервые был выдвинут тезис об исторической недееспособности русских, была сформулирована именно «сибиряком» Герхардом Фридрихом Миллером. Сделано это было в весьма оскорбительной форме, что вызвало скандал даже в кругу просвещенных западников, из коих состояла в то время Российская академия наук. Выходило, что он десять лет работал в Сибири, чтобы привезти в Петербург целый караван повозок с доказательствами ее «неисторичности», а для создания «норманнской ереси» никуда даже ездить не пришлось – достаточно было ознакомиться с откуда-то вдруг взявшимися «древними документами», чтобы родилась крайне сомнительная «новгородская» концепция русской истории.

Что же немецкому «цивилизационному клубу» не понравилось в Сибири? Есть знаменитое библейское выражение: «По плодам их узнаете их». Если судить по тому, что история прихода Рюрика к власти в Новгороде описана как акт, прямо-таки смакующий унижение русского национального самосознания (случай, не имеющий мировых аналогов), то в Сибири, надо полагать, были обнаружены материалы, которые решительно опровергают эту идеологему.

Здесь необходимо сделать отступление. В 40-х годах XVIII века, во времена Анны Иоанновны, архив Томска был утоплен местным воеводой в реке Томь [2]. Случилось это при невыясненных обстоятельствах с участием все того же академика Герхарда Миллера, будущего автора «Истории Сибири». Установлено, что в сентябре 1733 года этот еще молодой, 28-летний столичный «ученый» прибыл в Томск из Петербурга для сбора материалов по истории Древней Руси. В городе находилось одно из самых древних на тот момент государственных хранилищ, куда были свезены все найденные на просторах Южной Сибири исторические книги, архивы и летописные материалы. Но Миллер почему-то не стал изучать эти уникальные данные, а лишь убедился в их существовании, отписался об увиденном в столицу и отправился дальше в глубь Сибири. Вернулся он только через семь лет, в 1740 году, чтобы услышать о гибели всего исторического архива.

Как пишут биографы Г. Ф. Миллера, он «обнаружил пропажу древних актов», но личная переписка того периода, которую академик активно вел на родном немецком языке, не содержит упоминаний об этом событии. Все современники историка отмечали его повышенную эмоциональность, так что гибель бесценного с научной точки зрения архива не могла бы не вызвать соответствующую реакцию. Во всяком случае, ученый был обязан написать жалобу на высочайшее имя, тем более что раньше он прибегал к такой мере по гораздо менее значительным поводам. Однако этого не произошло. Похоже, Герхард Миллер не был удивлен или огорчен случившимся.

Скорее всего, он не только знал об уничтожении архива, но и был послан из Петербурга, чтобы передать томскому воеводе соответствующее тайное распоряжение еще в свой первый приезд. Ведь сразу же, как только Миллер увидел пустые полки томского архива, на него снизошло вдохновение. Он сел писать не историю Московии, а ныне всем известную «Историю Сибири», из которой, как из «гоголевской «Шинели»», вышли современные представления о первобытной дикости этого региона до прихода туда «ученых немцев» и царских чиновников. Во всяком случае, из личной переписки Миллера следует, что первые тома вышли из-под его пера сразу же, как стало ясно, что документальных первоисточников для сибирской истории больше не существует.

Возможно, именно этим объясняется поистине странная и противоестественная ненависть германофила Ломоносова к немцу Миллеру. Так сложилось, что после завершения миллеровской миссии историкам осталось узнавать о прошлом Сибири лишь из его трудов – все первоисточники были навсегда утрачены (академик привез в Петербург только копии-черновики, написанные им на немецком языке). Таким образом, можно с уверенностью сказать, что связь времен в России по-настоящему прервалась именно с гибелью сибирского хранилища древних архивов. К началу экспедиции Миллера там все еще могли находиться последние подлинные свидетельства о 150-летних дипломатических отношениях России с державой, занимавшей весь Алтай-Тянь-Шаньский регион и сопредельные территории от Байкала до Арала, – Центральной ордой.

Из-за утраты этой информации мы сейчас вынуждены пользоваться косвенными, часто случайными данными. Тем не менее они позволяют установить, что московский царь, приняв из рук казаков Ермака Сибирское царство, обнаружил на южной границе своих новых владений нечто удивительное. Это было государство, населенное европеоидами. Сибирские воеводы предпочитали называть их «белыми калмыками» за присущую им классическую европейскую внешность. Хозяева Алтая и Приобья также именовались «теленгетами», что по-русски в то время звучало как «теленгуты», а чаще – «телеуты». Поэтому и страну их в отписках царю называли «Телеутская землица»[8 - От слова «теленги», что в переводе означает «Императорская гвардия»]. Внимательное изучение этого вопроса дает нам возможность ответственно заявлять, что телеуты являются прямыми потомками легендарных гуннов и предками современного русского народа.

Российские тюркологи В. В. Радлов и Н.А. Аристов независимо друг от друга пришли к единому выводу о том, что «теленгиты», «телеуты», «алтай-кижи», «белые калмыки», «алтайские горные калмыки» «когда-то <…> составляли обширный тюрко-язычный народ», имя которого – «теле».

Этноним «теленгет» восходит к древнетюркскому слову «теле». «Надо признать, что телеуты и теленгуты или теленгиты <…> один и тот же народ, тем более что истинное имя этого народа есть теле, а приставки монгольского множественного числа ут или гут приданы к имени…» [3], – делает вывод Н.А. Аристов в работе «Заметки об этническом составе тюркских племен и народностей». Теленгетов в русских источниках чаще всего именуют «белыми калмыками», «горными калмыками», «телеутами», «теленгитами», «зюнгарцами», «ойротами» и «урянхайцами». В своем научном труде «Из Сибири» В.В. Радлов отмечает, что «в языковом отношении к алтайцам очень близки и телеуты. Они называют себя теленгет» [4]. Далее ученый приходит к верному заключению о том, что «и теперь все племена, подчинившиеся русской короне, называют себя алтайцами, а племена, находившиеся во власти Китая, а затем возвратившиеся уже как китайские подданные в Россию, на свои прежние насиженные места в Восточном Алтае, и до 1866 года платившие дань китайцам и русским, – двоеданцами. И алтайцы, и двоеданцы сохранили еще память о своей принадлежности к калмыцкому государству, а поэтому часть их называет себя калмак или ойрот, хотя за последнее время это племенное название все больше забывается. Настоящее название этого народа – теленгиты или теленгеты, но сохраняется оно лишь в сознании двоеданцев» [4].

Из тождественности этнонимов «телеу» и «телеут» можно заключить, что первый из них, зафиксированный в составе топонимов Сакмарского бассейна, восходит к праформе «теле» (в китайском языке – «народ динлинов»). Л.П. Потапов также считает, что основные тюркоязычные родоплеменные группы – «телеуты», «теленгиты» и «телесы» – сохранили в своем названии этот древний этноним [5][9 - Теле?у (другие названия: Теляу, Теле, Тели, Тиляу, Телев; башк. Телэу [6]) – название рода в составе башкир-табынцев. Этнографическая группа с названием «телеу» существует у казахов (в составе Младшего жуза) и узбеков (в составе курама), с названиями «тели», «тилеукусши» [7] – у каракалпаков, «телев» – у киргизов, «теле» – среди ногайцев.]. Его наличие удостоверено китайскими летописями суйской (581–618 гг.) и танской (618–907 гг.) династий [8]. В данных источниках упомянутый термин относится к большой группе населения, обитавшей на просторах Алтай-Тянь-Шаньского региона и современного Казахстана. Также в зону проживания «теле» входили территории современной Монголии и Тувы, русского и монгольского Алтая, Семиречья и Киргизии.

В середине XIX века с подачи все того же Миллера этноним «телеут» официально был закреплен за потомками трудовых мигрантов из Китая, составлявших около 5 % населения Алтая и бывших арендаторами на землях знатных казаков-телеутов, так как сами воины были лично свободными гражданами. Остальные 95 % жителей Алтай-Тянь-Шаньского региона крестились в русскую веру и расселились по территории современной России. Вследствие этого европеоидные «белые калмыки» в источниках превратились в современных монголоидов с приписываемым им языком, который начал формироваться только со второй половины XVII века. К историческим «телеутам» – предкам русского народа – более поздние монголоидные телеуты прямого генетического отношения не имеют.

Владыка «Телеутской землицы» назывался «каан». Этот титул хорошо известен историкам – именно так обозначалось царское достоинство на языке древних булгар. Народ «теле» можно без преувеличения назвать великим. В древних китайских источниках, в частности, в Суйской династийной хронике, сказано: «Предки теле были потомками хунну». Очевидно, что во всех перечисленных выше фрагментах трудов разных исследователей имеются в виду гунны – все те же, неизменные на протяжении тысячелетий своего исторического существования скифы-казаки, предки современного русского народа.

До нас дошли фамилии «белых калмыков» – «телеутов». По данным И.С. Тенгерекова, они звучали так: Табунов, Ирганов, Кокин, Бей-Конов, Бас-Бейков, Терев и т. д. Язык их остался неизвестен, так как его изучение началось слишком поздно – во второй половине XIX века, когда все исторические архивы по древней истории России были безвозвратно утеряны. Условно принято считать, что «белые калмыки» (народ «теле» – потомки гуннов) были тюркоязычными, однако это не доказано; с таким же основанием можно утверждать, что они говорили на русском языке, а возможно, были двуязычны.

6.2. Наследство Алтая и утраченная память русского народа

Некогда «Телеутская землица» была независима от Московского государства и находилась под управлением Центральной орды – «Джунгарского» казачьего войска. С 1609 года между Центральной ордой и Москвой установились официальные дипломатические отношения, но уже через столетие все южно-сибирские земли были присоединены к России. Включение в состав страны столь обширных территорий практически не освещено в истории России на фоне присоединения отвоеванной у шведов крохотной Ливонии.

Если некогда московские чиновники не имели доступа к богатейшим землям Южной Сибири, которые тщательно охранялись отрядами казаков, то теперь для петербургской администрации открылись безграничные возможности разграбления перешедших им новых территорий. Именно в это время выходят указы царя Петра, накладывающие запрет на хранение предметов старины из серебра, золота и драгоценных камней. В частности, указом от 1716 года монарх повелевал выкупать в государственную казну все ценные древности «по фиксированной цене». Вслед за этим вышел закон от 1718 года, в котором Петр обязал всех царских верноподданных под страхом сурового наказания сдать предметы старины так называемым комендантам для последующей передачи государству.

Новый промысел по «разыскиванию» драгоценных древних объектов, легализованный указами Петра, получил название «бугрование» и очень скоро стал весьма прибыльным делом. Представители петровской власти в Сибири взяли его под свой непосредственный контроль. Организованные царскими чиновниками наемные артели вынуждены были отдавать все найденное золото и серебро за символическое вознаграждение. Драгоценная добыча варварски переплавлялась в слитки, или из нее изготавливались новые предметы. Так, например, современники оставили упоминание о красноярском воеводе Г. Салтыкове, который приказал из найденного в могильнике серебра отлить себе саблю.

В 1721 году слухи о масштабах хищений чиновниками драгоценных металлов в Сибири дошли до Санкт-Петербурга. Петр, узнав о несметных богатствах сибирского губернатора, князя Матвея Гагарина, общей суммой около трех миллионов рублей, что практически равнялось годовому доходу государственной казны, приказал казнить вельможу и забрать все его имущество.

Между тем разграбление могильников и курганов продолжалось неслыханными темпами. «Золотая лихорадка» бугрования перекинулась на территорию всей России и бушевала вплоть до начала XIX века.

Однако, несмотря на масштаб безудержного грабежа, со времен «археологического освоения» Сибири в России осталась всего лишь одна коллекция раритетов, которая принадлежала лично царю Петру. Почти все, что было добыто бугровщи-ками после присоединения «Телеутской землицы» к России, осело в европейских коллекциях. Выходит, что указы Петра, согласно которым предметы старины должны были передаваться в государственную казну, оказались неэффективными? Или изначально целью этих указов было вовсе не сохранение сибирских сокровищ, а их уничтожение и вывоз за рубеж в виде золотых и серебряных слитков? Не в этом ли секрет формирования «первоначального капитала» европейских финансовых магнатов, одним из которых был «личный друг» царя – Николаас Витсен, директор и основной акционер Голландской Ост-Индской компании?

Русский народ не только обокрали, но и лишили исторической памяти о великом прошлом. Западноевропейцам это было выгодно: используя марионетку на московском престоле – царя Петра, они бесконтрольно разворовывали и вывозили за рубеж колоссальные ценности, сопоставимые по стоимости со всеми экономическими активами сегодняшней Европы. Наследниками этого материального достояния являются русские люди, а вовсе не хваленые европейские и американские финансовые корпорации, которые и по сей день оставались бы в бедности и бесславии. Ограбив русский народ и присвоив себе его богатства, дельцы представили ситуацию так, будто русские не имеют никакого отношения к этим ценностям, не обладают собственной историей, да и происходят вовсе не от ариев-казаков, а от неких мифических славянских племен из Центральной Европы, которые претендовать ни на что не могут, так как и сами чужие на территории исторической России. Для этого щедро оплачивались специально нанятые историки. Эти лжецы досочинялись до того, что, по их утверждениям, самих ариев и их тысячелетней истории никогда не существовало, – лишь дикие скифские племена пастухов-кочевников, невесть откуда взявшиеся и без вести пропавшие, у которых и ценностей-то никаких быть не могло.

Конечно, мы ни в коем случае не призываем к переделу собственности и возвращению награбленного силовым путем, хотя русский народ имеет на это моральное право и военной мощи у России пока хватает. Но подобное развитие событий привело бы к страданиям ни в чем не повинных людей – населения европейских государств, которые и сами оказались под игом чудовищной олигархии. Накопив неисчислимые капиталы за счет ограбления русского народа, а затем Индии и Китая, магнаты, по сути, скупили все европейские государства в свою личную собственность, превратив их население в современных финансовых рабов. В текущих условиях требуется не силовое решение проблем, а информационное просвещение и прежде всего – восстановление исторической памяти. Во имя предков и ради будущего наших потомков мы должны заявить о своих правах. И если продолжится агрессия с целью окончательного уничтожения русского народа, то, возможно, придется применить военную силу, и к этому нужно готовиться уже сейчас.

Неоспорим тот факт, что Европа была крайне заинтересована в притоке золота и драгоценностей из Сибири. В то время, когда в России открылась Кунсткамера – первый государственный публичный музей, представлявший уникальную коллекцию древностей, – на всю Европу было только одно похожее заведение – итальянский музей Галерея. Его экспозиции были полностью посвящены эпохе античности, которую европейцы в то время и понимали под древностью. Открытие крупнейших мировых музеев – французского Лувра и испанского Прадо – состоится значительно позже, когда в Европе пробудится подлинный интерес к археологии и коллекционированию. А случится это именно после проникновения в Западную Европу редчайших по красоте изделий «сибирского бугрования», золота и драгоценностей казаков-скифов.

Одним из тех, кто интересовался сибирскими сокровищами, был опытный политик и один из самых богатых людей Европы – покровитель и патрон царя Петра, бургомистр Амстердама, по совместительству ученый, путешественник и составитель карты Тартарии, голландец Николаас Витсен. После устранения царевны Софьи с помощью доверенных лиц – командиров-наемников Гордона и Лефорта, которых она неосторожно приблизила к себе, именно Витсен оказывал неограниченное влияние на молодого и неопытного правителя Московии, окружив его целой шпионской сетью, возглавляемой протеже Витсена – фаворитом Петра, Лефортом. Царь Петр стал, без преувеличения, самым успешным политическим проектом Витсена (другой пример его успешного политического проекта – приход Вильгельма III Оранского к власти в Англии при поддержке голландских наемников). Логично предположить, что все указы Петра, в том числе те, что легализовали разграбление скифских могил, являлись не чем иным, как выполнением пожеланий Витсена. К слову, одним из похожих постановлений Петра была уничтожена вся текстильная промышленность России: в «текстильном указе» особо оговаривалось, что разрешено использовать исключительно ткацкие станки «голландского образца», а все иные подлежали уничтожению. И подобных указов, направленных против России, были сотни.

Еще в 1692 году в Амстердаме вышла книга Николааса Витсена «Северная и Восточная Тартария». В ней автор рассказывает об обнаружении некоторых древних предметов. Зачастую их находили не только в старых могильниках, но и в совсем свежих захоронениях. На это указывает возраст древесины, из которой были изготовлены гробы, – 40–50 лет. Вполне возможно, что на переплавку шли еще новые предметы, которые в глазах иностранцев представляли уникальную эстетическую ценность. Дабы смягчить культурный шок от разграбления московскими чиновниками древнего наследия казаков, Петр и издавал указы, запрещающие всякое частное владение бугровыми «древностями» в непереплавленном виде, но не ограничивающие само явление бугрования.

Новый исторический миф о Сибири продолжал развиваться и после смерти Петра Первого.

6.3. Алтайские кузнецы

Боевая мощь казаков всецело базировалась на мощнейшей и хорошо отлаженной индустрии производства вооружений. Развитость металлургии у скифов, их совершенное владение технологиями и навыками обработки металлов, придания им необычайных прочностных характеристик, отмечается многочисленными авторами исторических повествований с античных времен. Наряду с этим славились удивительные по красоте, своеобразию и тонкости художественные работы из драгоценных металлов, выполненные в так называемом «скифском зверином стиле». Производство вооружения и сейчас остается неоспоримым приоритетом России. Именно благодаря развитой металлургии, высочайшему уровню мастерства в сочетании с беззаветной преданностью и мужеством русский народ на протяжении многих тысячелетий своей боевой истории и до сегодняшнего дня был и остается непобедимым.

Сцена с кубка из Куль-оба. Вырывание зуба. Золотая композиция скифского времени

Многочисленные древние писатели утверждали, что именно на Алтае делали лучшие в мире клинки. Уже в наше время в этих местах было найдено захоронение воина (см. Приложения п. 2) с цельнолитым железным оружием.

В начале XVII века чиновники Московского царства, проникнув на территорию Южной Сибири, столкнулись с развитым металлургическим, кузнечным производством. Кому оно принадлежало – якобы неизвестно, но это, определенно, не были московские цари или их предшественники (как мы знаем, Московское царство эпохи Ивана Грозного никогда не доходило до этих земель). Находка стала неожиданностью, ведь это были не просто отдельные кузницы, а целые поселения, которые занимались металлургией на высоком технологическом уровне. Через небольшой промежуток времени все эти люди составили русское население Южной Сибири и принесли стране свой накопленный огромный опыт металлургического производства. А между тем некоторые авторы пытаются доказать, что русские начинают колонизировать эти земли только в конце XVII – начале XVIII века. Этот парадокс полностью опрокидывает шаткую миллеровскую конструкцию и показывает, насколько древней является история русского народа. Металлургия Алтая, Семиречья и Алтай-Тянь-Шаньского региона в целом развивалась на протяжении тысячелетий, а создали ее предки русского народа – скифы.

Согласно имеющимся источникам, чиновники Московского царства называли это население «кузнецами», без какого-либо указания на то, что это могли быть инородцы. Алтайские металлурги естественным образом входили в состав общей казачьей орды. Мы находим подтверждение тому, что это было не просто объединение воинов-казаков, но и автономное, устойчивое образование, способное самостоятельно обеспечить себя оружием и всем необходимым для битв и военных походов.

6.4. Земля Телеутского войска

Изначально Томск был пунктом, откуда посланники царя регулярно ездили на реку Чарыш, в резиденцию «каана теленгетов», чтобы уговорить последнего принять московское подданство. Переговоры были терпеливыми и долгими. На престоле уже находился Василий Шуйский, когда 2 февраля 1609 года переговорщик Иван Коломна с князем Тояном в очередной раз отправились в ставку «телеутского каана». Там им впервые улыбнулось счастье: владыка теленгетов согласился на союзные обязательства.

Надо сказать, что Кремль той поры ощущал себя в какой-то мере наследником исторической орды, хотя про «татаро-монгольское иго» (см. Приложения, п. 3) и про самих «монголо-татар» в те времена еще никто ничего не знал, эти фантастические мифы – изобретение более позднего времени. 31 марта 1609 года между государством теленгетов и Московией был заключен абсолютно равноправный военно-политический союз. За последующие сто лет казаки на службе московского царя прошли всю Сибирь, вышли на берега Амура, добрались до Сахалина (есть сведения, что уже были нарисованы контуры Аляски), но самый близкий и богатый регион Сибири оставался суверенной территорией казачьего войска, которое было бы правильно называть «Алтайским казачьим войском».

К XVIII веку «телеуты» окончательно перешли в подчинение верховному атаману Центральной орды (Джунгарского войска), а тот переселил своих подданных в Семиречье. Потребовалось несколько лет и четыре тысячи телег, чтобы осуществить это грандиозное мероприятие. На встрече с российским посланником И. Передовым джунгарский лидер Ц. Рабдан пояснил, что московские власти «теленгутам чинили многие обиды… И теленгутам стало жить невозможно». В итоге к 1718 году русский пограничный разъезд, двигаясь вдоль знаменитой Телеутской межи, обнаружил, что на другой стороне заставы пусты, – начиналась новая страница истории Южной Сибири и Казахстана (см. Приложения, п. 4).

Что касается самих «теленгетов», то они как лучшие в мире воины и оружейники составили личную гвардию верховного атамана Джунгарского войска. Но все же большинство «белых ариев» остались на своих родовых землях. Принимая православное крещение, они становились первым русским населением современного Алтайского края, Кемеровской, Новосибирской, Омской областей и Казахстана.

Как уже говорилось выше, в 1719 году Петр направил в Сибирь своего личного доверенного агента Мессершмидта, чтобы тот своими глазами увидел, что такое «Телеутская землица». Вероятно, данные оказались такими, что московский царь посчитал эту страну обретенной прародиной. Учитывая, какой тайной была окружена полученная информация (например, в опубликованном «Дневнике путешествия из Тобольска через Тару, Томск и дальше в Сибирском государстве» записи обрываются 6 мая 1721 года ровно на том месте, когда Мессершмидт пересек границу загадочной «Телеутской землицы», и возобновляются с 8 декабря 1721 года, когда он уже покинул ее пределы), нельзя исключить самый очевидный вариант: Петр Первый посчитал новое территориальное приобретение чем-то вроде Древней Руси и присвоил ей статус возвращенной отчизны. Только в таком случае становится понятно, почему она не могла состоять в перечне присоединенных государств и почему в новом императорском титуле вместо привычных слов «всея Великия и Малыя и Белыя России самодержец» впервые было начертано: «Императоръ и Самодержецъ Всероссiйскiй» – без каких-либо оговорок и уточнений (см. Приложения, п. 5).

6.5. Неизвестная история Сибири

Что нам известно об истории Южной Сибири? Как уже упоминалось, Томск в первые годы своего существования был не чем иным, как штаб-квартирой высокого посольства из далекой Москвы. Острог под эти цели и строился. Отсюда царские послы выезжали на сопредельную территорию. Там находилась резиденция владыки государства, которое в отчетах московскому царю звалось «Телеутская землица», а мы предлагаем называть Алтайским казачьим войском. Она охватывала территорию современной Новосибирской и Кемеровской областей, Алтайского края и прилегающие земли Казахстана – всего свыше 1 млн кв. км, с многочисленным населением. Послам не удавалось найти общий язык с казаками-телеутами многие годы: состав посольств менялся, но результата не было.

Возникает вопрос: почему же Москве, которая за одиннадцать лет до этого спокойно отобрала у Кучума Сибирское ханство (территория современной Тюменской, Омской областей и северо-западного Казахстана), было так важно установить с «Телеутской землицей» дипломатические отношения? Ответ очевиден: Кремль не обладал в то время какой-либо реальной военной силой. Причем акту вхождения этих земель в состав Московского государства придавалось исключительное значение: Борис Годунов, в правление которого воеводы вышли на границы Алтайского казачьего войска, отправил туда целое посольство. Никто в Сибири не удостаивался такой чести. Своим послам (И. Поступинскому и Б. Константинову) он наказывал «проведать о черных и белых калмыках, где они кочуют, и в которых местах, и кто ими владеет, и с кем у них ссылка».