Несчастные сироты

Ераст. Ах нет, сударь! Он любит нас, как отец родной, усердствует к нам очень. Но за то-то более и терпит от дядюшки. За нас-то и изволил он его приставить стеречь лес этот и за все про все и почти всякой день его сечет и наказывает.

Граф. Что ж такой за сердитый и за злой у вас дядюшка. Да разве у вас нет батюшки и матушки?

Ераст. Нет, сударь! Батюшка скончался на службе, а матушку убили, и мы с сестрицею остались сиротами.

Граф. Так не один вы, а у вас сестрица есть? Не она ли, голубчик, приходила сюда недавно и которую я видел?

Ераст. Есть, сударь, и, может быть, она недавно была здесь в лесу, ходила с девками искать грибов и ягод.

Граф. Боже мой! Это ее брат! Так вы и живете ныне у дядюшки?

Ераст. Да, сударь! Как остались мы сиротами и ближней родни никакой не имели, так и взял нас к себе дядюшка и управляет ныне нашими деревнями.

Граф. Это хорошо бы, но самим-то вам не дурно ли жить?

Ераст. Со всячиною, сударь! Однако Бог с ним, а мне не годится на него жаловаться.

Граф. Голубчик мой! Но, ну если у него нрав крутой и бешеный, и он вас самих сечет и мучит.

Ераст. То как-то без того. Но как же быть, знать Богу так угодно. Буди его власть со всеми нами.

Граф. Жаль же мне вас, мои дорогие, но дядька-то ваш чего же смотрит.

Ераст. Ах, батюшка! Его, бедного, со света согнали. Он остался было у нас вместо отца и матери, но за то, что вступался за нас, и терпит все лихо. Теперь от нас и его уже отлучили.

Граф. Нет! Это уже слишком бесчеловечно! Но что такое, мой голубчик, у тебя в салфетке завязано. (Берет и развязывает.)

Ераст. Полпирога, сударь! Мне дали его пополудновать! и мне не хотелось как-то есть. А съевши маленький кусочек, принес было достальное своему дядьке, зная, что ему, бедному, и есть не дают, кроме сухих и гнилых корок хлебных. Я наемся ввечеру, а он, небось, голоден, бедненькой. Но вот не застал его здесь: ушел, конечно, осматривать лес и траву, так я его дожидаюсь.

Граф. Боже мой! Какой это милый ребенок и какое доброе сердце имеет. Куда как он мне жалок. Хвалю тебя, мой голубчик, за твое добросердечие. Жаль мне, что не застал я твоего дядьки. Хотелось бы мне с ним поговорить. Однако между тем подожди меня на минуточку здесь, любезное дитя! Я схожу только до моей кареты. Вот тут у меня лошадей кормят, и тотчас к тебе приду назад и принесу дядьке твоему денег и тебе самому что-нибудь полакомиться и какой-нибудь подарок, ты достоин того, милое дитя!

Ераст. Хорошо, сударь, я никуда не пойду…

Явление 5

Ераст один

Какой же это хороший господин! Какой ласковый! Дай Бог ему здоровье! Куда как я его полюбил. Между тем приняться было мне опять за свое дело. (Начинает опять рубить.)

Явление 6

Ераст и Родивон

Родивон. И! батюшка! Что вы это делаете? Покиньте, сударь, неравно порубитесь.

Ераст. Ах! Вот и ты, Родивон! Я хотел было тебе сколько-нибудь помочь моими слабыми силами.

Родивон. И! голубчик ты мой! Велика ли может быть ваша подмога. Покинь, батюшка! Урок свой я почти весь вырубил, и дорубить осталось немного.

Ераст. Ну хорошо, Родивон! Так возьми же вот себе кусок пирога и поешь. Ты, небось, голоден, бедненький, и сегодня еще не ел.

Родивон. Ох, голубчик ты мой! Дай Бог тебе доброе здоровье, что ты меня помнишь. Но я сыт, батюшка, а небось ты сам голоден. Я слышал, что тебе не велено давать и кушать.

Ераст. И! нет, Родивон. Я сыт. Меня накормила тайком моя мама, а сверх того удобрился и расчливился сегодня и братец мой Митрофан Агафонович и, приказав испечь себе пирог, целую половину мне дал. Но я не ел его почти, а принес весь к тебе.

Родивон. Спасибо, батюшка. Но посмотрим-ка, что за пирожок. (Берет, рассматривает и нюхает.)

Ераст. Он с грибами, Родивон, и хорош.

Родивон. То-то, батюшка, я и смотрю, однако, слава Богу, что Вы его не кушали, не хочется что-то и мне его. Бог и с ним.

Ераст. А что такое?

Родивон. Так, батюшка, нет, ничего, говорят, что грибы ныне не очень здоровы, так есть мне их не хочется, да и вам не советовал бы я вперед кушать, а особливо когда будет давать вам их ваш братец.

Ераст. Да для чего ж Родивон?

Родивон. Таки-так, батюшка. Всегда вам надобно от него остерегаться. Вы знаете, сколь мало он вас любит. Так сохрани Господи, чтоб чего над вами он не сделал.

Ераст. И! Родивонушка, хоть он меня не любит и много зла делает, но я на него, право, не сержусь. Бог с ним! А коли Бог не выдаст, так свинья не съест.

Родивон. Так, сударик! Однако оставим это, а скажи-ка мне, батюшка, за что тебя дядюшка сегодня побил?

Ераст. Совсем напрасно. Разгневался, для чего я о тебе отважился ему замолвить слово и сказать, что меня одевать некому. Не успел я начать его просить, как загорел огонь и поломя, и начал тебя ругать. И вор-то ты и мошенник, и совсем меня будто ты избаловал, и Господи что. А как я еще хотел было говорить, так и опрокинулся, как лев, на меня, и ну тузить и калашматить под видом, будто бы я с ним неучтиво говорил.

Родивон. Ах, батюшка! На что уж было вам и говорить обо мне. Вы знаете, что он меня терпеть не может.

Явление 7

Ераст, Родивон и Дмитрий

Родивон. Что, Митютка, нашел ли ты кого?

Дмитрий. Нет, дядюшка, и так никого не нашел и, видно, нам почудилось, а сошелся я с одним лакеем какого-то Графа, который берет для него ягоды. Он сказывал мне, будто Граф остановился здесь в лесу покормить лошадей. Уже не вытравили б и они, дядюшка, лошадьми своими у. тебя траву.

Родивон. Чего доброго. Но где ж бы он стоял: что ж я его не видал?

Дмитрий(указывает). Вот здесь, сказывал он мне, подле большой дороги.

Ераст. Ах, это, конечно, тот господин, который только теперь сюда ко мне приходил. Какой же он ласковый! Он хотел принесть и тебе, Родивон, денег и мне что-то.

Родивон. Волен Бог и с ним и с его деньгами, а луг-то у меня вытравит и потопчет, так нечего говорить. Стоит денег, как бока-то отломают. Но о Боже! случись же такой день! Что все против меня ополчилось, и не только кто иной, но и самые проезжие. Быть бежать опят. (Отходит.)

Явление 8

Ераст и Дмитрий

Дмитрий. Какой же это, сударь, граф, и зачем он сюда приходил?