Последний тур. Исповедь людоеда. История четвёртая

– Что–нибудь пропало из дома? – спросил Куприянов.

– Да! Небольшой сейф с деньгами и драгоценностями. Помощник Пищука сказал, что там была большая сумма в валюте.

– Что-то странно всё это.

– Вот и я говорю, странное ограбление. Эксперты ещё работают. Утром будут результаты, а там решим, – Людмила потянулась, зевнула и, посмотрев на настенные часы, сказала. – Пошли спать. Уже третий час.

Василий никак не мог уснуть. Он покрутился в постели и, поняв, что сна не будет, пошёл на кухню. Куприянов размышлял о том, что рассказала ему Людмила. За долгие годы работы в милиции, а теперь в полиции, Василий Иванович уже автоматически анализировал все детали преступления. Вот и сейчас его мозг, вопреки всему, несмотря на поздний час и на то, что Куприянов практически пенсионер и не имеет отношения к этому расследованию, включил режим аналитического мышления. Вводных было мало. Но и того, о чём узнал Василий, оказалось достаточно для определённых выводов.

У нападавшего не было оружия. Или его, оружие, у убийцы отобрали. Иначе, почему он убивал голыми руками. Как преступник попал в дом? И почему он оказался босиком в пустой комнате на втором этаже? Почему неизвестный пошёл на преступление один? Судя по рассказу Людмилы, следов других преступников не обнаружено. Откуда у него информация о сейфе с деньгами? Почему взял только этот сейф и как вышел из особняка? Был ли у убийцы сообщник и ждал ли его где-нибудь поблизости? Вопросов много, информации мало.

«А если, – продолжал обдумывать разные версии Куприянов, – он не проникал в дом, а был уже внутри. Допустим, в доме Пищука кого-то удерживали. Удерживали в пустой комнате. Босиком. Возможно без одежды. Тогда некоторые вопросы отпадают. Кто это мог быть? Зачем его надо было удерживать? Надо утром подкинуть эту мысль Людмиле. Пусть она в разговоре с олигархом намекнёт». Василий посмотрел на часы. Скоро шесть утра. За окном уже светло. Ложиться спать теперь нет смысла.

За завтраком Куприянов поведал Загурской плоды своих ночных размышлений.

– Ты, Василий, как всегда до противности логичен, – сделала вывод Загурская после предположений Куприянова. – Я думала об этом, но потом отбросила эту мысль.

– Почему?

– Не барское это дело, в своём доме содержать заложника. Пищук значительная фигура. Если бы ему было это нужно, он бы заплатил и сам не марал руки. Согласен?

– Ты, Люда, тоже логична до безобразия, – ответил с иронией Василий. – Но не отметай эту версию. Она всё же вписывается в этот случай.

– Хорошо, бывший ты мой сыщик, – Людмила обняла Василия и вышла в прихожую.

– Расскажешь вечером, что тебе Пищук вещал? – крикнул вдогонку Куприянов.

– Тайны следствия не разглашаю, – крикнула в ответ Загурская и захлопнула за собой входную дверь.

***

Олег Пищук прибыл на допрос к Загурской с небольшим опозданием. Он без стука зашёл в кабинет и бесцеремонно сказал:

– Я бы хотел быстрее закончить эту процедуру.

Загурская, готовая к подобным выходкам богатых людей, ничего не ответила, а лишь молча указала на стул. Пищук громко отодвинул стул и сел. Процедура, как назвал допрос Олег Адамович, быстрой не получилась. Загурская задавала много вопросов, выслушивала ответы и всё подробно заносила в протокол.

– Значит, вы уверенны, – спрашивала Людмила, – что преступник целенаправленно шёл обворовывать ваш дом. Как вы думаете, у него была информация о том, что храниться в вашем сейфе?

– Скорее это не сейф, а небольшой металлический ящик. Если он унёс именно этот, как вы называете сейф, то логично это предположить. Хотя, я думаю, просто лез наобум. Вы лучше знакомы с психологией этой братии. Делайте выводы сами.

– Кто знал из вашего окружения про содержимое этого сейфа?

– Про содержимое никто. Только я. И ключ есть только у меня.

– Вы можете перечислить все, что находилось внутри?

Пищук запустил руку во внутренний карман льняного пиджака и, достав оттуда свёрнутый вчетверо лист бумаги, положил его на стол Загурской.

– Это список того, что было в сейфе, – пояснил Пищук.

Людмила пробежала по списку беглым взглядом. Кроме примерно указанной суммы денег, там перечислялись ювелирные украшения с указанием приблизительной цены. Напротив одного из них, броши с сапфиром и бриллиантами, стояла баснословная цена.

– Здесь нет ошибки? – спросила Загурская, указав на этот пункт в списке.

– Нет! – сухо ответил Пищук, бросив небрежный взгляд на следователя. – Это работа середины девятнадцатого века. Там указана цена, по которой я её купил. Возможно, теперь эта брошь стоит дороже.

Олег солгал следователю. На самом деле этой броши, стоимостью четверть миллиона долларов в маленьком сейфе не было. Как там не было и других перечисленных ювелирных украшений. Пищук с Глотовым сделали этот фальшивый список намеренно. Они задумали пустить следствие по ложному пути. Пищук совсем не хотел, чтобы Загурская узнала правду о Залыгине, о его признании в убийстве Анны и о том, что Олег ищет заказчика этого убийства. Чем дольше следствие будет идти в другом направлении, тем лучше. Тем больше возможности у олигарха завершить задуманное.

Пищук вместе с Глотовым были уверенны в том, что брошь никогда не всплывёт. Дело вот в чём. Более десяти лет назад у Олега была любовница Рита. Когда случились те страшные события, бесследно пропала Анна, Пищук возненавидел всех. Он объявил молодой пассии, что больше не хочет её видеть. Но у дамочки были другие планы. Она прилипла как банный лист. Снюхалась с представителями жёлтой прессы и несла в своих интервью чушь несусветную. Не убивать же её? Олег решил откупиться. Именно тогда он купил любовнице недвижимость в Европе, дал денег и в довесок подарил старинную, дорогую брошь. Поэтому Пищук был уверен, что если Загурская начнёт искать ворованную брошь, то никогда её не найдёт. В принципе расчёт был верен, если бы… но об этом позже.

Людмила дописала протокол и протянула несколько исписанных листов Пищуку, со стандартной фразой: «Прочитайте и распишитесь». Пищук стал внимательно перечитывать всё, что было написано с его слов. Прочитав, он поставил подпись и уже собрался выйти, как следователь спросила:

– Олег Адамович, а вас не смущает то, что наши эксперты следов проникновения в дом, то есть взлома, так и не обнаружили?

Пищук вернулся к столу Загурской.

– Меня смущает то, – негромко ответил он, – что вы и ваши эксперты плохо работаете. Поэтому я сегодня же буду звонить Пастухову. Надеюсь, вы знаете кто это такой?

Людмила поняла о ком идёт речь. Пастухов в настоящее время был заместителем министра внутренних дел. Само собой такой человек имел возможность повлиять на следствие.

– Это ваше право, – Людмила оставалась невозмутимой. – Но пока вы не созвонились с генералом Пастуховым, у меня ещё один вопрос. Что у вас было в той комнате, где нашли трупы?

Загурская могла и не задавать этот вопрос Пищуку. Это можно было выяснить у обслуги. Но Людмиле очень хотелось продемонстрировать своё превосходство. Вот ты хочешь уйти, ты уже подошёл к двери, а я имею возможность нарушить твои планы. Задержать тебя и заставить делать то, что надо мне. Нет, это не каприз и не предвзятое отношение к богатому и могущественному человеку. Это профессиональный подход. Встречаться с Пищуком придётся ещё не раз, а в этом Людмила не сомневалась, и при следующих встречах он уже начнёт побаиваться внезапных вопросов. Именно это и нужно следователю. Если в следующий раз он придёт с адвокатом, значит, ему есть чего скрывать и опасаться. А если есть чего скрывать, то рано или поздно Пищук ошибку совершит. Вот за это Загурская и сможет зацепиться.

Пищук взялся за спинку стула, который стоял рядом с ним и с силой сжал её. От Загурской этот жест не ускользнул. «Злится, – сделала вывод Людмила. – Интересно на что? На моё занудство или на сам вопрос. Ну, Олег Адамович, отвечай!»

– Я не знаю, что было в этой комнате. И знать я этого не должен. Я, уважаемый товарищ следователь, не дворецкий. Хотите это узнать, обратитесь к моему управляющему. Теперь я могу выйти отсюда?

Когда Пищук вышел, Людмила ощутила какой-то неприятный осадок. То ли от поведения Пищука, то ли от его ауры. Но ей захотелось открыть окна и дверь и проветрить помещение. Так Загурская и сделала.

Людмила ждала звонка из больницы. Она ещё вчера попросила главврача сообщить ей, если придёт в себя раненый Коробков. Врач был единственным свидетелем. Людмила знала, насколько важны были его показания. Но звонка не было. Видимо, Коробков не пришёл в сознание. Загурская решила набрать номер больницы и поинтересоваться как состояние раненого.

– Людмила Валентиновна, – узнал голос Загурской главврач Трунов. – А я подумал, что дело теперь ведёт другой следователь.

– Почему вы так подумали? – Трунов очень озадачил Людмилу.

– Так с утра звонил следователь мужчина. Сказал, что он теперь ведёт дело.

– Фамилия как? – строго спросила в трубку Загурская. – Кто звонил? Он представился?

Трунов на мгновение опешил. Людмила в свою очередь почувствовала, что дело приобретает совсем иной оборот. Почему она не потребовала выставить охрану у палаты реанимации?

– Кто звонил? – уже громче спросила Загурская.

– Сейчас, – голос врача задрожал. – Вот, я записал на календаре. Балонин. Да, Балонин, старший следователь Балонин. Он так представился.

Людмила не знала никакого следователя в следственном управлении по фамилии Балонин. Нет, Загурская сразу поняла, что это звонил не следователь. А кто?