Знак шпиона

– Я уже беседовал с ним на эту тему. Он настаивает на своем. Сто пятьдесят тысяч налом. Для начала.

– Хорошо. Деньги для Ермоленко будут у вас через несколько дней. Когда мы получим препарат?

– Скажем в двадцатых числах октября. Двадцать второго, двадцать третьего… Раньше не получится.

– Это нас устраивает.

Медников сидел за столом, положив щеку на раскрытую ладонь и гадал: зачем все-таки англичанам нужно похитить, вывести из России секретное химическое оружие, уникальное по своим свойством, запрещенное всеми международными конвенциями. Кажется, начинать новую мировую войну они не собираются. Но зачем тогда им эта дрянь? Наверное, хотят перепродать дружественной спецслужбе, ЦРУ, те не жалеют денег на подобные вещи. Продать и хорошо заработать. Не те жалкие сто пятьдесят штук, которые они бросают Ермоленко, как подаяние нищему. Сегодня разведка, как ни парадоксально это звучит, – это рентабельный, сверхдоходный бизнес. Разумеется, если он правильно построен и организован, если им управляют толковые менеджеры.

– У меня есть для вас посылка, – Дэвис прикурил очередную сигарету. – То самое, что вы просили. Яд быстрого действия.

– Что за вещество? Органическое?

– Жидкое химическое соединение. Разлагается в течение нескольких часов, не оставляя следов. Всасывается в кровь в течении трех-четырех часов. Если подмешать в кипяток, своих свойств не потеряет. При вскрытии эксперты придут к выводу, что у жертвы случился инфаркт.

– Спасибо.

– А, совсем забыл: вам передали помимо яда ещё одну штуку. Зажигалку «зиппо», сделанную по принципу сканера. Вы снимаете нижний колпачок, водите зажигалкой по машинописным строчкам или фотографиям, устройство считывает и запоминает информацию. Память зажигалки очень емкая: эта штучка может запомнить собрание сочинений графа Толстого. Подробная инструкция и описание прилагается.

– Худшей услуги вы не можете мне оказать? – спросил Медников.

– Но эта вещь поможет вам в работе.

– Эта вещь поможет мне заживо сгнить в тюрьме особого режима. Вы хоть отдаленно представляете себе, что это такое, тюрьма с особыми условиями содержания?

– Мы хотели…

– Ваши лучше агенты засыпались из-за собственной глупости. Хранили дома, на даче или в гаражах шпионское оборудование. Всякие там камеры, вмонтированные в шариковые ручки, микрофильмы, симпатические чернила, бумагу, растворимую в воде, и прочую ерунду. Вещи в нашей работе, по большому счету бесполезные. Ваши агенты хватали эти игрушки просто от жадности. Когда русская контрразведка проводила негласные обыски и обнаруживала в тайниках эти вещи, подозреваемые превращались в обвиняемых. А шпионские причиндалы становились неопровержимыми прямыми уликами, которые затем фигурировали на закрытых судах. Вам ли не знать, что конец этих агентов был страшен. Поэтому в своей работе я пользуюсь только теми вещами, которые можно купить в московских магазинах. Скажем, серийными фотоаппаратами.

– Возможно, вы правы, – согласился Дэвис. – Сегодня же заберу из ячейки пакет с вашими ответами и положу туда посылку. Шифр пусть останется тот же. Как чувствует себя ваша жена? До нас дошли слухи, что в последнее время ей нездоровится.

– Нормально чувствует, – Медников помрачнел. – На время своего отпуска я нанял ей сиделку. Любу посещает врач.

– Тогда всего хорошего. До встречи в Москве.

Дэвис поднялся из-за стола, оставив дымящийся окурок в пепельнице. Медников, подождал пять минут, допил коньяк. Натянув плащ и кепку, вышел из кафе и захлебнулся от резкого порыва ветра. Пахло водорослями и йодом, моросил дождь.

В это день Медников не гулял по городу и не заходил в пивную. Весь долгий вечер он, закутавшись в шерстяной плед, торчал в номере, пальцем мусолил страницы английского детектива в мягкой обложке, напечатанного на языке оригинала, и старался сосредоточиться на чтении. Чисто английское занудство: в большом фамильном замке кто-то убивает старуху хозяйку и пару её слуг. Затем начинаются вялые поиски злодея или, точнее, подобие этих поисков. В конце романа родственники убиенной старухи, гости замка и слуги собираются за одним столом, чтобы выяснить, кто же и по какой причине пустил кровь хозяйке. Все дело, разумеется, в наследстве. Книжка имела единственное достоинство – она была не слишком длинной.

В семь вечера по громкой связи передали приглашение спуститься на ужин в столовую. Русским языком администрация санатория не пользовалась. То ли из принципа, то ли из чувства патриотизма. Объяснялись с гостями по-эстонски, по-английски и по-шведски. Медников, выслушав объявление, решил оставаться на месте и продолжить чтение только потому, что привык доводить начатое до конца. Да и тащиться в столовую по бесконечным коридорам, глотать безвкусную рыбы с картошкой, – значит снова испортить самому себе настроение. Хотелось съесть котлету, тяжелую и горячую, как раскаленная подкова. Но котлет здесь не готовили. Возможно, на рецепт их приготовления в Пярну наложили гриф «совершенно секретно».

Пробежав глазами последнюю страничку, он сбросил с себя плед, вылез из теплого кокона. Что ж, если чтением не удалось растворить неприятный осадок, оставшийся в душе после разговора с Дэвисом, поможет пиво. Медников достал из холодильника пару «Рижского», копченую рыбу и стал смотреть, как за окном быстро сгущаются сумерки, море наливается чернотой, а небо опускается все ниже и ниже.

Задрал ноги на подоконник, он тянул пиво из горлышка и раздумывал о разговоре с Дэвисом.

Его спонсоры заинтересованы в том, чтобы Медников оставался скрытым агентом, то есть, как и прежде, работал в СВР и гнал в Англию ценную оперативную информацию. Они желают доить и доить Медникова, вытягивая из него все новые сведения, хотя прекрасно представляют, как рискует их агент. Англичане плевать на него хотели, им нужна информация из первых рук, секретные сведения от кадрового офицера разведчика. Он нужен МИ-6 пока он здесь, в России. Там, у них, Медников не будет представлять никакой ценности, станет обузой.

Какое-то время с ним будут нянькаться, проявлять заботу, подсластят пилюлю… Найдут приличное жилье, положат пенсию. Проведут собеседования, чтобы вырвать те последние крупицы информации, которыми он ещё владеет. Ну, пригласят прочитать лекцию сосункам из разведывательной школы, ну, дадут выступить на телевидении или в каком-нибудь печатном журнале, когда понадобится заказная статья о кознях российских спецслужб. Но пройдет несколько месяцев… И что? Медникова задвинут в дальний угол жизни, чтобы забыть о нем навсегда, потому что как разведчик он кончился.

И пусть. Сейчас он хочет только спокойной устроенной жизни. Его счет в банке – это круглая сумма, которой хватит, чтобы дожить жизнь в сытости, даже комфорте. Он отработал эти деньги.

Если он провалится, МИ-6 открестится от Медникова, пальцем не пошевелят, чтобы вытащить его из-за решетки. И обижаться тут не на кого, потому что такова практика разведок всего мира: до последнего не признавать своих провалов, публично отказываться от тайных агентов. Но Медников знает, чем рискует, за что работает, он сам пошел на сотрудничество с МИ-6.

Англичане придумали план его эвакуации. В случае провала или реальной угрозы нужно звонить по телефону, с помощью кодовых слов назначить встречу. Он приходит в одно тихое место, где будет ждать машина, которая доставит Медникова на территорию английского посольства. Там его снабдят новыми документами и деньгами или вывезут из страны, используя собственные каналы и связи. Серьезной критики это построение не выдерживает. Вопрос первый: сумеет ли он, случись что, прибыть в то место, где будет дежурить посольская тачка? Трудно сказать, ведь в ФСБ работают не лохи с Казанского вокзала. Значит, надо иметь свой план, четкий и реальный.

И теперь, когда после смерти Никольского, могут возникнуть проблемы, пришло время подумать о себе. Медникова не держит в России ничто. Родители умерли, детей не завел. Осталась жена, об алкоголизме которой знают даже англичане. Ведь не случайно Дэвис справился о её здоровье. Еще младшая сестра, с ней Медников встречается пару раз в год. Дача, квартира? Ерунда. Все это он будет иметь, когда устроится в Англии или другой стране. Например, в Штатах.

Медников прикончил пиво и открыл вторую бутылку.

Англичан очень интересует, что же на самом деле случилось с таинственно исчезнувшим Ходаковым. На этот раз в ответах на вопросы, что Медников получил от МИ-6, он погрешил против истины. Не сообщил об операции «Обелиск», в которой задействованы Колчин и Донцов. Не раскрыл Фелла, пропавшего вместе с Ходаковым, как тайного агента русских. Другими словами, скормил МИ-6 дезинформацию. Тут есть свои резоны, есть веские причины быть неискренним. Это его игра, которую надо довести до логического завершения. Медников не успел сформулировать последнюю мысль.

Телефонный звонок заставил поставить бутылку на подоконник.

Подскочив с кресла, он шагнул к тумбочке, сорвал трубку. Голос медицинской сестры Ольги Васильевы, которую Медников приставил к жене, звучал тонко, с истерической нотой.

– Леонид Васильевич, ваша супруга…

– Что супруга? – крикнул он в трубку.

– Все шло хорошо. Последние дни она ничего не пила. Ни грамма спиртного. Кажется, чувствовала себя неплохо. Но вчера вечером где-то нашла спрятанные бутылки.

– Ну, и?

– Она сильно напилась. А сегодня с утра все продолжилось. Я позвонила вашему врачу, наркологу. Он сразу приехать не смог, а у вашей жены в это время случился сердечный приступ. Я вызвала «скорую», Любу забрали в больницу.

– Черт бы вас… Черт бы вас всех побрал.

Медников потер лоб ладонью, стало жарко.

– Вы меня слушаете?

– Внимательно слушаю.

– Мне кажется, вам лучше вернуться в Москву. Она была такая бледная, едва живая… Вы бы только видели…

– Хорошо. Я завтра же постараюсь достать билеты.

Он бросил трубку, отключил телефон, ощутив внезапный приступ головной боли.

– Сволочь, – прошептал он. – Какая же она сволочь…

Лондон, Ист-Энд. 8 октября.

Серая туча проплыла по границе еврейского квартала, волоча за собой серый шлейф дождя. Фонари отпечатали пятна синеватого света на асфальте. Вечерние сумерки сгустились над плоскими крышами муниципальных домов, где теперь селились не евреи, а лондонская беднота, эмигранты из разных стран мира, негры, индусы и пуэрториканцы.

Донцов оставил свой «Ягуар» неподалеку от станции метро «Ливерпуль Стрит», прошагав пешком полтора квартала, остановился через улицу от недорогого латиноамериканского ресторана, из открытых дверей которого лилась музыка в ритмах сальса. Постелив на лавочку газету, он сел рядом со смуглолицым пожилым мужчиной.

– Привет. Удалось что-нибудь узнать? – Донцов раскрыл пачку сигарет, протянул её старику.