Заблудившиеся

– С удовольствием, – Сайкин облизнул сухие губы.

– Тогда ты закажи, а я пойду отолью.

Сутеев поднялся и направился к туалету. Сайкин тупо смотрел ему в спину, пока синий свободного кроя пиджак не растворился в кухонном угаре. Сутеев никогда не появлялся на людях одетым легкомысленно, обязательно в модном костюме, светлой сорочке, при галстуке.

Сайкин подозвал официанта и заказал коньяк. Он закурил и задумался. Было о чем. Сутеев являлся председателем международного благотворительного фонда. Оборотистость и обширные связи помогли ему поставить дело надлежащим образом. Зарубежные и отечественные, государственные и коммерческие фирмы жертвовали на благотворительные цели значительные суммы.

Одна из задач Сутеева состояла в том, чтобы щедрые пожертвования попадали именно в его руки, а не направлялись в какой-нибудь другой благотворительный фонд, число которых непрерывно множилось. Для этой цели нужны не только высокие связи. В любом случае пожертвования должны доходить до адресатов. В том или ином виде. Сутеев мог субсидировать целевые, разработанные его же консультантами программы, мог оказывать разовую помощь, например продуктами или медикаментами.

В том или ином случае требовалось аккумулировать средства. Для этого, в свою очередь, нужно было время, поддержка коммерческих банков. В конечном счете, наступал такой момент, когда значительные денежные вливания выходили из-под контроля своих прежних владельцев, но еще не попадали в руки тем, кому непосредственно предназначались. Сутеев удержал деньги возможно более продолжительное время, чтобы успеть вложить их в беспроигрышную краткосрочную операцию. Деньги оборачивались, принося хороший барыш, затем полностью или частично направлялись по назначению.

На всякий случай, чтобы избежать персональной ответственности за финансовую сторону дела, Сутеев создал коллективный орган управления средствами фонда, куда вошли частью посвященные в его дела люди, частью видные бизнесмены, частью общественные деятели, ничего не смысливших в бизнесе. Все они были слишком заняты сами собой или своими делами, некоторые просто некомпетентны, чтобы проследить за движением средств благотворительного фонда. И доступ к такой информации получить совсем не просто. Директора двух коммерческих банков, через которые проходили деньги фонда, ключевые фигуры игры, были добрыми приятелями Сутеева и, естественно, лицами, заинтересованными в успехе всех затеваемых им предприятий.

Сутеев рисковать просто не имел права. Случись что, он, пожалуй, сумел бы выйти сухим из воды, ведь официально не он распоряжался средствами фонда, но могла пострадать и репутация его общественной организации, а это знаменовало начало финансового краха. Слово «репутация» было для Сутеева свято. Поэтому он, в жизни человек весьма и весьма прижимистый, щедро оплачивал услуги юристов, консультантов по финансовым вопросам и движению капитала. Сам Сайкин помогал Сутееву приобрести недвижимость в Москве. Сайкин же познакомил Сутеева с солидными западными бизнесменами, вскоре сделавшими щедрые пожертвования.

Сутеев отплатил тем, что сумел добиться предоставления Сайкину в одном из коммерческих банков, в совет директоров которого входил, долгосрочного льготного кредита под свои гарантийные обязательства. Позднее Сайкин выполнил еще одну просьбу Сутеева. В подобающей случаю торжественной обстановке устроил встречу представителей благотворительного фонда с видным деятелем церкви. Прокрученная по телевидению, эта акция послужила фонду хорошей рекламой и привлекла новые пожертвования. Теперь обширные связи Сутеева в столичном мире бизнеса снова могли понадобиться.

«В общем-то, мы квиты, – думал Сайкин, в ожидании заказа пуская табачный дым. – Помогали друг другу и сполна друг с другом рассчитались. Мой рейтинг еще довольно высок. Вопрос в том, достаточно ли хорошо Сутеев осведомлен о сегодняшних моих проблемах. Он человек информированный, дотошный. Если перед встречей он и навел кое-какие справки, все равно вряд ли сумел составить полную картину. Не успел».

* * *

Официант принес заказ, поставил перед Сайкиным тарелку с дымящимся шашлыком, салат из помидоров, графин с коньяком, рюмки и спросил, нужно ли подавать порцию все еще отсутствующего Сутеева. Сайкин ответил утвердительно. Пока Сайкин разливал коньяк по рюмкам, пробовал салат, снова подошел с тарелкой шашлыка расторопный официант, неизбалованный и, как видно, рассчитывающий получить хоть какие-то чаевые.

Из табачного дыма выплыла фигура Сутеева, держащего спину прямо и выставляющего ноги вперед так, будто он обдумывал каждый свой шаг перед тем, как его сделать. С глубокомысленным видом он отодвинул стул и медленно, поддернув брюки, сел и сказал:

– Хорошее заведение. Главное – недорого.

Глядя в лицо Сутееву, ища его глаза, спрятанные за зеркальными стеклами очков, Сайкин думал, что нынешняя встреча закончится ничем. Сутеев лишь посмеется про себя над его просьбой о финансовой поддержке и, вежливо улыбаясь, откажет. Сайкин заерзал на стуле, подумав, что обед близится к концу, а разговор, с которым он связывал кое-какие надежды еще и не начат. Он поднял графин с коньяком и наполнил рюмки.

Он хорошо понимал, что круг людей, к которым можно сейчас обратиться за помощью, сузился. Те парни, с которыми часто приходилось иметь дело, здесь не подходили. Вопрос с кредитом не должен получить широкой огласки. Кое-кто может усомниться в его финансовых возможностях, а это не ко времени. Кроме того, сумма уже полученных кредитов почти запредельна. Сроки платежей еще не настали, но они быстро приближаются.

– Коля, мне нужны деньги, – Сайкин знал, что главное – начать, сказать первое слово. – Довольно крупная сумма. Если откажешься помочь, пусть разговор останется между нами.

– Этого ты бы мог и не говорить, – Сутеев уставился на него, ожидая продолжения.

Сайкин откашлялся. Теперь весь предстоящий разговор казался ему не только бесполезным, но и унизительным. «Проклятая духота, мозги превратились в кисель», – подумал он, доставая носовой платок.

– Ты, может, знаешь, что около года назад я купил в области один недостроенный объект. – Сайкин откинулся на спинку стула. – Купил на аукционе, где незавершенкой торговали и оптом и в розницу. Цены, как на дешевой распродаже. Солидные покупатели достраивать незавершенку не хотели. Но большинство выставленных там объектов имели тендер. Идиотизм, конечно. Если начали в свое время строить кирпичный завод и бросили потом, все равно будущий хозяин должен выпускать здесь именно кирпич, а не варить мыло. Ну а какому дураку интересно вкладывать собственные деньги и выпускать продукцию по чужому выбору? Поэтому цены на аукционах незавершенки были бросовые. Но в конечном итоге все решали взятки. Покупатель был заранее известен продавцу, цена объектов обговорена. Аукционы проходили без сюрпризов.

Сайкин сделал глоток теплой воды. Сутеев молчал, дымчатые стекла очков тускло блестели.

– Как раз в то время я присмотрел один объект. Никто им всерьез не интересовался, не хотели вкладывать деньги в строительство. Долгосрочные инвестиции… Мало соблазнительного. Это был домостроительный комбинат, сооружать который начали еще в темные века и бросили на полдороги. Мои ребята там побывали, посчитали все, сделали технико-экономическое обоснование. Было, с чего начать. Два цеха, арматурный и формовочный, уже под крышами – отлично. Есть еще одноколейка железнодорожная. Можно взяться, довести все до ума, если, конечно, есть большие деньги. Всю затею решил реализовать не под вывеской собственной конторы: лишние налоги, лишние бумаги… Зарегистрировал товарищество с ограниченной ответственностью «Гарант», поставил там своих ребят под началом Федорова Сергея. Ты его знаешь, толковый мужик.

– Ну, продолжай-продолжай. – Сутеев придвинулся к Сайкину.

– Приобрести комбинат не проблема. Первую прибыль, по нашим расчетам, комбинат должен был принести через восемь месяцев, полностью окупит себя через двадцать один месяц со дня ввода всех мощностей. Продержаться на собственном керосине до этого счастливого дня я не мог. А деньги требовались без конца, это была настоящая лавина расходов. Рука уставала подписывать платежки. Между тем комбинат перешел в мою собственность, но меня уже заели финансовые вопросы.

Сайкин на минуту прервал рассказ и задумался. Казалось, он вспоминал недавнее прошлое. На самом деле он думал, не слишком ли затянулось его повествование и не следует ли изъясняться короче. Подошел официант, спросив разрешения, собрал посуду.

– Может быть, еще коньяка? – Сутеев прищурил глаза. – В общих чертах я догадываюсь, что было дальше. Кое-какие сплетни даже до меня дошли. Честно скажу, люди сомневаются в твоем выборе, во всей этой петрушке. Ты изъял из оборота огромные деньги, вложив их в долгосрочные инвестиции.

Закономерен и финал: ты создал предприятие, которое проедает больше, чем поступает на твои счета.

– Значит, справки навел?

– Из чистого любопытства, да и земля слухами полнится. – Сутеев улыбался. – В любом случае во всей этой истории для меня остается слишком много неясностей. Ну, например, уж коли ввязался, неужели рассчитывал обойтись только собственными средствами? Просто немыслимо. Вообще все это на тебя не похоже: всадить чуть ли не все состояние в сомнительную затею.

Сайкин молчал, уставившись в красное пятно соуса на скатерти. Подошел официант, со своего подноса поставил на стол чашки с кофе, положил перед Сутеевым шоколадку. Выпив, Сайкин заметил, что вдруг перестал замечать жару и духоту, теперь и весь этот разговор не казался ему таким неприятным, как вначале.

Сайкин, отхлебывая крошечными глотками крепкий кофе, он говорил себе, что его худшие опасения сбылись: Сутеев вежливо выслушал его рассказ и ответил отказом. Больше и говорить не о чем.

– Хотелось бы договорить, коли мы начали, – сказал Сутеев. – Ты переоценил свои возможности, взялся самостоятельно финансировать проект и…

– Коммерческие банки от долгосрочных инвестиций шарахались, как от чумы, финансовые риски, говорят, слишком велики. Кроме того, под обеспечение кредитов требовалось заложить все мои дела, всю собственность, включая последние штаны. О льготных государственных кредитах и мечтать не стоило, прошли те времена. Одна внешнеторговая фирма была готова помочь мне, но эти парни захотели вдруг получить приличную долю моих будущих доходов. Так или иначе, но в прибыли хотели участвовать все, к кому бы я ни обращался. Сегодня, чтобы не остановить финансирование комбината, я вынужден свернуть многие прибыльные дела. Но все равно долго так продолжаться не может. Ситуация такова: я могу или потерять все или выиграть по-крупному.

– Лично я, прости, не дал бы под это дело и копейки. – Сутеев снял очки и протер их платком в красную клетку, на Сайкина он не смотрел. – Это строительство, мать его, для меня темный лес. Наконец, мне это просто неинтересно. И не надо меня убеждать и уговаривать. Кстати, ты еще не заложил свой комбинат банку?

– Пока нет.

– Хорошо, значит, дать обеспеченные гарантии ты сможешь. – Сутеев заговорил быстрее. – Какова сейчас стоимость твоего комбината?

– Это объект высокой строительной готовности, без пяти минут действующий, он стоит больших денег.

– Ладно, может, и удастся тебя вытащить, – Сутеев потер лоб ладонью. – Когда человек имеет мужество признаться, что он без пяти минут банкрот, это, знаешь ли… Это по нынешним временам поступок. Не доверяю тем, кто пускает пыль в глаза. «Мерседесы», костюмы от Диора, а сам, по жизни содержит сомнительный притон и дожидается только конфискации имущества.

Подходящий человек у меня на примете есть. На приемлемых условиях он войдет в дело.

– Более десяти процентов прибыли обещать не могу, – вставил Сайкин.

– А ты не очень щедрый. От тебя потребуется план перспективного развития хотя бы на следующие полтора года, все экономические выкладки плюс собственные соображения. По-моему, этот мужик – настоящая находка для тебя. Понаслышке знаю, человек он более чем обеспеченный. Зовут его, – Сутеев достал бумажник, вынул из него визитную карточку и, взглянув на нее, протянул Сайкину, – Иван Трофимович Плетнев, он из Поволжья. Сейчас перебирается в столицу, на родине дела свертывает. Похоже, наследил там наш Иван Трофимович.

– Генеральный директор опытной селекционной станции? – Сайкин смотрел с удивлением.

– А что тебя не устраивает? – Сутеев водрузил очки на нос. – Плетнев многие годы кряду разрабатывал и реализовывал на областном уровне программу «Зерно Семена». Цель – обеспечить область и некоторые другие регионы семенами пшеницы твердых и ценных сортов. Еще несколько лет назад под такие целевые программы выделяли огромные государственные кредиты. Человек сумел хорошо заработать. Провинциал, но со временем оботрется. И деньги у него чисты – это тебе не Средняя Азия. Что думаешь?

– Нет у меня времени носом крутить, выбирать, – сказал Сайкин, допивая холодный кофе. – Попробовать стоит в любом случае. В случае удачи твой фонд не обижу.

– Не сомневаюсь, – заулыбался Сутеев. – Сегодня увижу Плетнева на вечере, там и заброшу удочку. Звони мне завтра с утра.

Сайкин позвал официанта и расплатился.

* * *

Через несколько дней Сутеев организовал встречу с Плетневым. После обеда в ресторане второго разряда Плетнев пригласил Сайкина в скромную квартиру, напоминавшую камеру хранения. Чемоданы, картонные коробки и ящики грудились по углам. Хозяину, как видно, совсем не хотелось к чему-то прикладывать руки, и он все откладывал на потом обустройство на новом месте и все бытовые заботы. Присматриваясь друг к другу, пили кофе на кухне.

Плетнев показался Сайкину мужиком хитроватым, себе на уме. Желая показаться простаком, крестьянином от сохи, он употреблял диалектные слова, полузабытые пословицы и прибаутки и не спешил переходить к делу. Сайкин рассказывал скабрезные анекдоты и старался выглядеть веселым, делая вид, что итог их беседы волнует его меньше всего на свете. Когда Плетнев предложил выпить рябиновой настойки, Сайкин отказываться не стал.

После нескольких рюмок сумбурность беседы прошла, разговор сделался предметным.