Ревность

Сели в лимузин, что прислал Наумов, добрались до его особняка. Вадим шел по коридору к спальне так быстро, что за ним никто не поспевал. Он толкнул двустворчатую дверь, пару секунд постоял на пороге, кинулся к кровати и упал на колени. Старик, не успевший слова вымолвить, вдруг всхлипнул, из глаз выкатились мелкие как бисер слезинки и потерялись в морщинах. Он чуть приподнялся на взбитых подушках, положил руку на голову сына, прикрыв ладонью наметившуюся плешь.

Вадим сграбастал край одеяла и расплакался в него. Родственники встали в отдалении, старясь не нарушить торжественную минуту встречи отца с блудным сыном. Радченко наблюдал, как Роза вытащила из сумочки голубой платочек, отороченный кружевами, и стала вытирать крупные слезы, бежавшие из глаз. Сцена была настолько эмоциональна, что Павел, чуждый сантиментам, тоже полез за платком и высморкался.

– Встань сын мой, – сказал Наумов старший загробным голосом.

– Не встану, – ответил Вадим. Он плакал и не стыдился своих слез. – Прости меня за все.

– Уже простил. Простил всех вас, своих детей.

Роза рыдала навзрыд. Радченко тоже, поддавшись общему настроению, полез в карман и проверил, не забыл ли в гостинице платок.

Глава 3

Попасть на территорию поселка «Лесное озеро» человеку постороннему, не имеющему здесь дома, не составляло большого труда. Ворота были открыты весь день. Их закрывали с полуночи до шести утра, у тех, кто въезжает в поселок в это время, спрашивали пропуск. В доме, где находилась служба охраны, коротали время за игрой в карты и телевизором три-четыре аккуратно одетых парня.

Днем работы немного. Охранники должны обходить поселковые улицы и территорию возле искусственного пруда. Там, размещалась лодочная станция, пивной бар. И гордость поселка – двухэтажный летний ресторан с террасой на втором этаже, сверху открывался прекрасный вид на неподвижную водную гладь, старые сосны на противоположном берегу и скульптуры в авангардном стиле, беспорядочно расставленные вдоль дорожек, мощеных плиткой.

В будний день в ресторане посетителей было немного. Девяткин и Зуев перекусили и выпили пива на веранде.

– Давно вы поддерживаете тесные отношения с женой Наумова? – спросил Девяткин.

Ничего в лице Зуева ничего не переменилось, он продолжал разглядывать какую-то точку на горизонте и курил.

– С чего вы решили, что у нас есть какие-то отношения?

– Она, как и вы, исповедует спортивный образ жизни, – усмехнулся Девяткин. – Родство душ. Только не вздумайте врать.

– Все началось в прошлом году, летом. Она спросила, умею ли я играть в теннис. Смогу ли показать, как делать крученую подачу. А потом… Мы изредка встречались в городе. Я, конечно, не был для нее светом в окошке. Таким женщинам нужны парни покруче меня. Но я к ней искренне привязался. Даже надумал бросить семью. Рассказал Розе о своих планах. Она рассмеялась. Искренне, просто до слез. И посоветовала не забивать голову чепухой. Тогда я понял, что наша связь для нее ничего не значила.

– В тот последний день между вами что-то было?

– Нет, конечно. Муж там крутился. И этот хмырь из банка приехал. Мы договорились встретиться в четверг вечером. Я ждал весь день, но звонка не было. Ее мобильник был отключен. На городской телефон Роза звонить запретила. Дома все время точит Наумов, который страдает патологической ревностью. При нем разговаривать трудно.

– Вы уверены, что ревность Наумова именно патологическая? Для ревности не было причины?

– Ну, почему же… Просто я употребил не то слово.

– Когда вы встречались последний раз? О чем разговаривали?

– Месяц назад виделись на Тверской. У меня как раз оказались ключи от квартиры приятеля. Короче… Она пришла, мы немного поболтали. Роза сказала, что ее муж хочет заложить загородный дом. Наумову деньги для чего-то понадобились. Дом заложат, но от этого в жизни ничего не изменится. Она по-прежнему будет приезжать в «Лесное озеро», жить там, сколько захочет. Мы сможем встречаться, когда Наумов будет в городе. О будущей поездке в Америку сказала, что долго там не задержится. В Штатах живет отец ее мужа, старик болеет. И, весьма возможно, дело пахнет большим наследством. А это приятный запах.

– Она объяснила, зачем Наумову срочно понадобились деньги?

– Нет, она ничего не сказала, а мне до лампочки. Встречаться с красивой женщиной и болтать о финансовых проблемах ее мужа, – это глупо. Я пришел не разговоры разговаривать.

Девяткин позвал официанта и, не обратив внимания на протесты Зуева, расплатился.

* * *

Радченко выскользнул из спальни старика Наумова, прошел широким коридором до лестницы и свернул в гостиную. Здесь в большой комнате с диванами и креслами, стоявшими на огромном персидском ковре, окна были распахнуты настежь. С океана дул теплый бриз, слышался крик чаек, летящих над песчаным пляжем и полосой прибоя. В кресле у камина, задрав ноги на кофейный столик, развалился Вадим Наумов. Он отдохнул пару часов на диване и теперь после бессонной ночи не выглядел усталым.

– А это ты, адвокат, – сказал Вадим.

– Там очень душно. Пришел подышать.

– Как наш старикан?

– Роза делает ему массаж ног.

– Отец всегда любил эротические процедуры. Особенно если за них не надо платить. А вот я мог бы подсыпать деньжонок этой девочке. Дать прекрасные чаевые за массаж ног. Говорят, она настоящая нимфоманка.

– Откуда эта информация?

– Так я тебе все и рассказал, – Вадим погрозил пальцем. – В голове не укладывается, как это небесное создание, эта красотка, ложится в одну постель с моим братом? Он не самый умный парень на свете, к тому же грязнуля, жадина и обильно потеет. И, насколько я знаю, по мужской линии не силен. У него все стоит кроме члена. В придачу изо рта воняет скипидаром.

– Он пишет интересные книги. Может быть, женщины ценят его ум?

– Чтобы писать книги не надо быть умным. А его романы годятся на растопку камина. Впрочем, я Люблю Павла. Со всеми его недостатками.

Ветер играл с белыми полотнищами занавесок. Радченко подошел к открытому окну. Солнце поднялось высоко над океаном. Была видна лужайка перед домом, покрытая изумрудной травой, невысокая изгородь, за ней широкий пустынный пляж, океан, уходящий в бесконечность.

– Как прошла ночь? – спросил Радченко.

– Отец стонал, жаловался на боли в груди. Потом заснул, во сне звал блудную дочь Ольгу. Снова проснулся и опять вырубился… Старик очень ждет приезда Ольги, спрашивает о ней. А Ольга пропала неизвестно куда. Вот тебе и любимая дочь…

Откуда-то из-за спины Вадим вытащил плоскую фляжку с виски, отвинтил колпачок и приложился к горлышку.

– У меня есть любопытная информация, – он прикурил сигарету. – Один человек, заслуживающий доверия, сообщил, будто бы завещание составлено в пользу брата. Он получит отцовские деньги, недвижимость, коллекцию старинного оружия, золотых монет, антикварных часов. А нам с сестрой достанутся крошки, которые остаются на праздничном столе, когда торт съеден.

– Не располагаю такой информацией, – сухо ответил Радченко.

– Ты – адвокат моего брата, правды от тебя не добьешься. Вадим наверняка что-то говорил об отцовском завещании. Он что-то знает. Но молчит. Мой брат всегда был любимчиком отца.

– Мне казалось, что любимицей была Ольга. Только у нее с детства сложились доверительные отношения с отцом. У них были какие-то свои игры, свои тайны… Позднее, когда Ольга стала взрослой женщиной, отношения с отцом стали прохладными. Он не захотел дать дочери взаймы крупную сумму денег, когда Ольга начинала свое дело. Поэтому старик хочет исправить старые прегрешения. Он не обидит Ольгу. И вас тоже. Я в этом уверен.

– Я не цепляюсь за деньги отца. Потому сам успешный бизнесмен и весьма небедный человек. Мои активы превышают то, что имеет отец. Но в отличие от брата и сестры, я искренне люблю старика, он мне дорог. Возможно, это единственный по-настоящему близкий мне человек. Да, да, на все планете нет дороже человека, чем он.

– Павел тоже любит отца.

– Ире и Павлу нужны только деньги. Потому что вся человеческая сущность этих людей исчерпывается тремя понятиями: алчность, зависть и злоба. Так они устроены, их не переделать. Конечно, и я бы не отказался получить некоторую сумму наличными и в придачу этот дом. Но я приехал сюда не за деньгами. Если мое присутствие подарит отцу единственный час жизни, не час, хоть полчаса, значит, я не зря здесь торчу. Я останусь с отцом до конца, до его последнего вздоха.

* * *

Просмотр видеозаписей, полученных при помощи скрытой камеры в поселке «Лесное озеро», Девяткин устроил в небольшом кинозале. Киносеанс с перерывами продолжался шестнадцать часов, присутствовали девять наиболее опытных оперативников и следователей уголовного розыска Москвы. Перед началом просмотра Девяткин не забыл сказать, что судебные эксперты закончили основные исследования и пришли к следующему выводу.

Мужчина и женщина, найденные в подвале одного из домов в поселке «Лесное озеро», были убиты десятого или одиннадцатого июля, точнее время установить не удалось. Женщине приблизительно сорок один – сорок два года, мужчине около пятидесяти, документов нет. Жертвы застрелены из одного пистолета девятого калибра, с близкого расстояния, почти в упор, оружие не найдено. Лицо мужчины и женщины до неузнаваемости изуродованы тупым тяжелым предметом, обухом топора или молотком. Следов спермы не обнаружено, но эксперты утверждают, что перед смертью женщина была изнасилована. Насильник пользовался презервативом.

Для следствия интерес представляют автомобили, которые въезжали на территорию поселка в течение десятого и одиннадцатого июля. За это время в «Лесное озеро» заехало сто пятьдесят три автомашины и выехало сто сорок восемь. Некоторые автомобили выезжали и въезжали несколько раз, номера повторяются, и это облегчит работу. Скрытая камера была установлена в будке охраны за воротами, с этого места был неплохой обзор, разрешение камеры довольно высокое, поэтому и качество видеозаписей хорошее. Оператор, чтобы сократить время просмотра, будет проматывать отрывки записи, где нет людей и машин.